Джоанна Линдсей - Мужчина моих грез

— Меган, ведь очевидно, что никакой беременности и не было. Все было ошибкой.

— Мимо цели.

— Ну хорошо, мы сделаем других.

— Нет! — На этой стадии ей действительно было зачем плакать, и слезы хлынули всерьез.

И сразу же выражение его лица резко изменилось, и он проявил озабоченность.

— Меган…

— Не трогай меня, — проговорила она, когда Девлин притянул ее к своей груди.

— Меган, ради Бога, не…

— Ненавижу тебя, — прорыдала она, уткнувшись ему в шею. — Я сама не знаю, чего хочу. Может, я и не хотела раньше ребенка, но сейчас хочу. — Она сама не заметила, как перешла на настоящее время.

— Ну, извини. Что я могу сделать?

— Ничего. Ничего ты не можешь, держи меня, Девлин.

У Меган расширились глаза, слабое поглаживание сменилось почти мертвой хваткой. И она бесстыдно воспользовалась этим, осознавая, что такое, может, уже никогда не повторится ни под каким предлогом, а она отчаянно хотела ощутить его объятия, хотя бы и в последний раз.

Когда нежная чепуха, которую он бормотал, стараясь ее успокоить, сменилась поцелуями на висках, лбу, ее влажных щеках, Меган поняла, что это ей удалось, и ей уже было все равно. Хотя бы еще немножко, большего ей ничего и не надо.

Но вдруг Меган ощутила свои слезы на его губах, когда его рот словно случайно коснулся ее рта, раз, другой и, поскольку она не протестовала, вернулся, чтобы начать более глубокие поцелуи. Девушка ухватилась за его рубашку на случай, если он одумается и попытается уйти. Но Девлин не уходил. Язык его с глубоким стоном нырнул в ее рот, вызвав такой же ответ.

Океан ощущений, которые он вызвал своими поцелуями, вновь нахлынул на Меган, ошеломительнее, чем когда-либо, так как это случилось после долгого перерыва. Девушка забыла о своем плане, забыла, что должна была пребывать в глубокой печали. Думать она была не в состоянии, все ее горести вдруг исчезли перед этим натиском удовольствия.

Она была не в состоянии вообще что-либо замечать, кроме этих ласк. Но вот под ней оказалось что-то мягкое: Меган была полностью одета, а теперь нет. Но все это не проникало в ее сознание, пока она не почувствовала, как тепло его кожи не покрыло ее. Но и тогда все было смутно, неосознанно, так как все это время Девлин не переставал покрывать ее своими магическими дурманящими поцелуями, не позволяющими ей думать.

То, что раньше успокаивало, утешало Меган, стало вдруг горячими углями, его руки вызывали теперь пожар, где бы они ни ласкали, а ласкали они повсюду, дразнящие, трепещущие и вызывающие трепет удовольствия, на шее, по грудям, вниз по животу, к тому, что стало центром ее вселенной и жаждало его прикосновений.

Меган не была разочарована. Чем глубже проникали его пальцы, тем сильнее становились ее всхлипывания, стоны, прерывистое дыхание, снова всхлипывания и потребность, обжигающую, пожирающую жажду, удовлетворяемую с необычайным умением. В какой-то момент юная герцогиня была уверена, что не вынесет больше, так наполняла ее его мужественность, посылающий в нее свои мощные толчки. И конечный взрыв облегчения почти парализовал ее, настолько он был электризующим. Но это не было концом, спазмы удовольствия продолжались с каждым добавочным толчком, пока он не достиг потрясающей, сотрясающей кульминации. Даже и тогда последствия держали ее очарованной и охваченной чувственной вялостью, у Меган не было мыслей, а только вкус вечно длящегося невероятного ощущения. Если только первое время было… первое время?

Осознание происшедшего заставило Меган широко раскрыть глаза.

— Черт побери, Девлин, зачем ты занялся со мной любовью?

Вопрос был столь неожиданным, что герцог забыл о своей резкости и, наклонившись к жене, ответил:

— Я утешал тебя очень старым и очень надежным способом.

— Но ты все испортил. Ты хотел расторгнуть брак, но теперь ты этого не сможешь!

Девлин оторвался от нее резким, порывистым движением, указывающим на его гнев. Но только когда он схватил свою рубашку и повернулся к ней лицом, Меган увидела, что ее предположение было верным. Он несомненно разозлился.

Меган хотела схватить что-нибудь, чтобы прикрыться, словно этим можно было защититься от гнева его глаз, но там не было ничего. Он занимался с ней любовью на кушетке в гостиной, одежда ее была сброшена довольно далеко на полу.

— Так вот чего ты добивалась? Развода?

— Конечно, — беспокойно ответила она. — Ведь это ты его хочешь?

— В данный момент это мое самое большое желание, но ты сама сказала, что теперь слишком поздно.

— Нет, если ты забудешь, что случилось.

— О нет, дорогая моя, я ничего не собираюсь забывать, — холодно ответил герцог. — И к тому же у тебя опять может быть ребенок.

— Два раза кряду так не бывает, — возразила было она, но тут же простонала, ибо должна была теперь признаться, что все еще беременна. «Но не сегодня!» — решила Меган.

— Так вот, давай скажем это по-другому. Мы связаны друг с другом до самой смерти, а я не собираюсь умирать, чтобы освободить тебя!

— Ну что ж, отличная позиция, — прокричала Меган вдогонку, когда Девлин покидал комнату.

Но он еще раз обернулся в дверях и бросил прощальную реплику:

— И если ты добилась бы развода, то утратила бы титул.

— Я и так это знаю, глупец! — крикнула Меган, однако он уже захлопнул за собой дверь.

На следующее утро Девлин уехал в Лондон. Меган узнала об этом, когда он уже отбыл, и герцогиня присоединилась к ней за завтраком в ее маленькой гостиной, которая была гораздо уютнее, чем парадная. Однако лавандовые тона на обоях и мебели протерлись, и Меган решила сменить их, раз уж она оставалась. Впрочем, ей не хотелось тратить деньги Девлина.

— Это ненадолго, — сообщила ей герцогиня. — Мы тоже собираемся в Лондон.

— Да?

— Конечно. Я сказала Девлину, что я возьму тебя за покупками. Он подождет, чтобы сопровождать нас. Правда, он здорово вспылил, когда я об этом упомянула. Не важно. Мы присоединимся к нему в городском доме.

«— Я выгнала его отсюда, но бедняга никак не может от меня отделаться.

— Все ты выдумываешь. Он был долго оторван от работы, а ты знаешь, мужчины любят свою работу.

— И как же он презирает меня.

— Ну, вчера вечером он тебя не презирал.

— Значит, он любит меня достаточно, чтобы заниматься со мной любовью. Это было ненамеренно — просто так получилось.

— Так почему бы не постараться, чтобы такое «просто случилось» еще раз?

— Потому что это ничего не решает.

— Но ведь и повредить не может».

— …по крайней мере, тридцать платьев для начала, — говорила герцогиня. — И, конечно же, новое бальное платье.

Меган надеялась, что пропустила только чуть-чуть из монолога бабушки, но и этого было больше чем достаточно.