Дженет Робертс - Озорная леди

— Англичане! Сражайтесь за свою свободу! — опять закричала она. — Вы свободные люди, так сбросьте же с себя ярмо рабства! Вы что, так и будете все время кого-то бояться, выполнять то, что вам прикажут? Так и будете заниматься контрабандой, подчиняясь шантажу и угрозам? Где ваше мужество? Выходит, вы, англичане — нация трусов? Тогда я рада, что родилась шотландкой, раз англичане такие!

Послышалось бормотание, недовольное ворчание. Некоторые двинулись было вперед, затем в нерешительности остановились.

Тут зазвучал громкий голос Джереми:

— Я на ее стороне! Я с ней. Долой рабство! Вперед, ребята! Деритесь за свою свободу! — И этот огромный человек шагнул вперед.

Кто-то попытался кинуться на него, но он схватил противника и, подняв, швырнул в толпу, застав всех врасплох. Раздались крики, и началась кровавая свалка. Мэри держалась в стороне, пробралась к полкам и взяла стоявшую под рукой полупустую бутылку бренди, оставленную кем-то из контрабандистов.

Затаив дыхание она наблюдала за людьми, сцепившимися друг с другом. Она видела, как Джереми убеждает своих друзей драться с теми, кто все еще был на стороне Бэссета. У Мэри мелькнула мысль, что можно точно определить, кто из них контрабандист, а кто против. Многих, должно быть, вовлекли насильно.

Джереми Шоу с размаху швырнул кого-то на бочки с бренди, и тот обмяк и сполз на пол. Мэри увидела, как один из дерущихся пробрался к Джереми, и они вдвоем, спина к спине, победили четверых. Ее шотландское сердце билось все быстрее и быстрее при виде этой яростной битвы.

Затем ее внимание переключилось на мужа. Он и Бэссет молча боролись, почти не двигаясь с места. Стивен старался завладеть пистолетом Бэссета, и она видела, как ствол пистолета, сжатого двумя загорелыми руками, колеблется то в одну, то в другую сторону.

Вперед, назад, на потолок, вниз, на одного из них, затем на другого. Едва дыша, она ждала, наблюдала, не в состоянии пошевелиться. Их разделяла дерущаяся толпа, но голова Стивена возвышалась над ней, и Мэри видела… видела, молилась и горячо надеялась, что ее муж победит…

Пистолет выстрелил. Она затаила дыхание… прижала руку к горлу, глядя на них… Если побежденным окажется Стивен, если он умрет, она умрет вместе с ним, подумала Мэри и поняла всю силу своей любви. Если он умрет, она не сможет больше жить.

Тела противников разомкнулись. Она видела руку Стивена, устало поднимавшуюся к его окровавленному лицу. Он откинул назад волосы, вытер лоб, неуверенно повел головой. Она подумала, что он падает, и застонала.

Но падал Бэссет. Падал вперед. Падал медленно, прижав руки к животу. Его глаза стали пустыми и невидящими.

— О, Боже на небесах, — прошептала Мэри. — Боже… благодарю тебя…

Бэссет наконец упал, и люди рядом с ним, увидев это, недоверчиво уставились на него. Стивен наклонился и пощупал пульс на его шее.

Вновь выпрямившись, он громко закричал, будто после морской битвы:

— Все кончено, парни! Этот ублюдок мертв! Сложите оружие и сдавайтесь!

Лица повернулись к нему, драка начала затихать, затем и вовсе прекратилась. Противники, ругаясь, побросали свое оружие: бутылки, деревянные палки, топоры. Все было кончено. Эвану Бэссету и всем его интригам и кровавым замыслам пришел конец.

Яркая голубизна июня сменилась позолотой июля, а Стивен все еще не выздоровел. В раны попала инфекция, и несколько недель он был серьезно болен. Мэри преданно ухаживала за ним. Сердце ее было объято тревогой. По ночам она вставала, дежурила возле его кровати, ворчала на него, когда он пробовал двигаться.

Она забыла, что такое робость, застенчивость. Она снимала с него мокрые рубашки, когда жар, казалось, выжимал всю влагу из его исхудавшего обессиленного тела. Она мыла его теплой водой, затем прохладной водой, чтобы снизить температуру. Она бинтовала его раны, как ее научил доктор, и почти не спала по ночам, ухаживая за ним.

Часто приходила леди Хелен и отсылала Мэри, желая сама позаботиться о пасынке. Только в эти часы Мэри отдыхала. Теперь она доверяла этой женщине больше, чем когда бы то ни было раньше.

Как только Кристофер услышал обо всем, что случилось, он примчался к ним верхом, Он осыпал Стивена упреками, в ярости от того, что тот не дал ему возможности участвовать в произошедших событиях.

После этого приехали в экипаже леди Хелен и Георгиана и опять поселились в замке. «Но лишь на время», — сказала Георгиана с какой-то новой для нее твердостью в голосе. Она вкусила всю прелесть положения хозяйки собственного дома и ни за что не хотела отказываться от нее.

Семья была дружна, как никогда раньше. Пока Мэри ухаживала за мужем, Георгиана руководила слугами. Леди Хелен помогала им обоим с необычайной кротостью, мягкостью, в которую Мэри едва могла поверить. А Кристофер на это время взял на себя дела Стивена. Ежедневно он ездил осматривать фермы, поля, решал все проблемы.

И их труды были наконец вознаграждены. Стивен уже мог вставать на несколько часов в день. Как только разрешил доктор, Мэри начала выводить его в сад, и он лежал там в шезлонге, наслаждаясь свежим воздухом и сиянием солнца. Некоторое время он был так слаб, что едва мог поднять безвольно висящую руку. У Мэри при виде этого щемило сердце, и она была готова накричать на кого-нибудь, чтобы скрыть слезы.

Бонни выполняла свои обязанности с невиданным воодушевлением. Миссис Рэмзи ходила улыбающаяся и что-то мурлыкала себе под нос. Двух слуг и трех конюхов уволили за то, что они тайно помогали Бэссету. Остальные были вполне надежными, как сказал Уэнрик, который, как казалось, знал гораздо больше, чем осмеливался говорить.

Вся округа как будто освободилась от опутывающих ее ужасных щупальцев страха. Мистер Эшвуд, хозяин гостиницы, был послан поговорить с Мэри. Он рассказал ей все, что люди знали или о чем-то догадывались. Бакалейщик мистер Джонс стал ее надежным союзником. Он заверял ее, что все они теперь ее верные слуги на всю жизнь за то, что она для них сделала.

Мистер Эшвуд сказал:

— Бэссет многие годы создавал и укреплял свою власть. Могли ли мы подумать, что новому хозяину будет небезразлично, что с нами происходит! Что у него ни спроси, он все пожимает плечами да отворачивается. Было известно, что к его столу подают контрабандные вина, что он курит контрабандный табак. Могли ли мы точно знать, что у него за характер? Но вы, леди Мэри, вы с самого начала были не такая, как все. Вы заботились о нас, мы это чувствовали и говорили между собой о том, что могут произойти перемены.

— Эх, если б вы сразу мне все рассказали, — без упрека в голосе сказала она. — Я понимаю, вы боялись. Только Джереми Шоу отважился говорить об этом.