Элизабет Ренье - Погоня за счастьем

— Тебе не кажется, что недавно здесь прошло много лошадей?

— Пожалуй что так, сэр Генри. Похоже, охотники останавливались здесь на отдых.

— Я задал вопрос, а не спрашивал твоего мнения. К тому меловому утесу ведет узкая тропинка. Ступай-ка по ней.

Джонатан с каменным лицом повиновался, хозяин задумчиво последовал за ним вниз по склону. За буковой рощей они остановились, и сэр Генри, нагнувшись, внимательно оглядел овраг.

— Ты, наверное, скажешь, — иронически произнес он, — что охотники останавливались и здесь тоже, когда лисица скрылась от них в норе. Вокруг этих зарослей ежевики вся земля истоптана.

— Нет, сэр. Эта больше похоже на барсучье логово.

— Вот как? Ты, должно быть, считаешь себя знатоком таких вещей?

— Я вырос в деревне, сэр.

— И потому твой ум не выходит за рамки скотного двора. Иди вперед и пошарь в кустах.

Джонатан, колеблясь, посмотрел на него. Но, встретившись с ледяными глазами хозяина, спустился немного по откосу и, стянув белые перчатки, раздвинул колючие ветви.

— Здесь пещера, — доложил он и вошел внутрь.

А когда вышел, его лицо выражало разочарование.

— Но в ней ничего нет, сэр. Вы полагали найти там…

— Придержи язык! Вопросы здесь задаю я, а не мои лакеи.

И он направился назад к карете, бормоча себе под нос:

— Я недаром думал, что в окрестностях Чичестера найдутся пещеры, которые стоит обшарить. Но чтобы здесь, у самого порога, под носом у моего братца! — Тут он остановился и снова удовлетворенно потер ладони. — Кажется, я начинаю понимать.

Когда он занял свое место напротив дочери, на его тонкогубом рте играла улыбка, но вызвавшую ее причину он предпочел не объяснять.

— Еще несколько минут, и ты перешагнешь порог своего нового дома, — с довольным видом сказал он дочери.

Слабый проблеск любопытства слегка разогнал ее апатию. Но первое знакомство с Соколиным замком едва ли подняло настроение Арабеллы. Массивное, увенчанное башнями здание из серого кирпича стояло в глубокой тени, которую отбрасывали густо растущие вокруг ели и вязы. Вход под аркой показался ей мрачным и зловещим.

Арабелла задержалась на ступеньках кареты и почувствовала на лице холодное, сырое дыхание ветра, особенно ощутимое после ласкового солнышка, которое всю дорогу светило в окно. Она огляделась. Со всех сторон, куда ни глянь, замок окружали густые кроны деревьев, и не было видно ни души. Только несколько оленей паслись невдалеке. Нигде она не увидела больше никакого жилья. Из-за угла дома выбежали с враждебным лаем два здоровенных пса. Сверху раздавались резкие крики многочисленных грачей, чьих гнезд здесь повсюду было видимо-невидимо.

Арабелла в непроизвольном страхе отшатнулась от этой тюрьмы, где ей было суждено похоронить воспоминания о веселой лондонской жизни. Здесь у нее не будет никакого общества, никаких танцев, ни прогулок по Пэлл-Мэлл или Кенсингтонскому саду. И уж конечно, никакого театра!

Отец, снедаемый нетерпением, уже вошел в дом. У Арабеллы не было причин мешкать. Она оперлась на протянутую ей руку и, спускаясь на землю, сквозь застилавший глаза туман прочла сочувствие в карих глазах молодого лакея. Она сказала, повинуясь внезапному порыву:

— Ты вел себя очень храбро, Джонатан, когда поспешил на помощь той девушке. Ты сам мог угодить под копыта.

Юноша благодарно улыбнулся в ответ на эти слова. А она впервые обратила внимание, что он весьма хорош собой, что у него ясная, безмятежная улыбка на открытом молодом лице, ровные белые зубы, а парик аккуратно завит и напудрен.

— Та девушка была прелестна, правда? Хотя она совсем еще ребенок.

Джонатан густо покраснел и пробормотал потупившись:

— Да, мисс Арабелла, она была прелестна, как те цветы, которые рассыпала. И наверное, сама об этом не догадывается…

Арабелла сошла со ступенек кареты на землю.

— Значит, кто-то должен сказать ей об этом, Джонатан.

Он открыл рот, закрыл его и проглотил слюну.

— Мисс Арабелла, вас зовет сэр Генри. Наверное, сначала вам покажется здесь скучно. Если я что-то могу для вас сделать…

Его сочувствие согрело ей душу. За те несколько недель, что он служил у них, она слышала от него только «Да, сэр Генри» или «Нет, сэр Генри». Отцу, конечно, не приходит в голову, что простые люди вроде Джонатана способны иметь какие-то самостоятельные мысли.

Со вздохом она пошла на зов отца. Одиночество, несомненно, уже давало о себе знать. Это оно вынудило ее заговорить со слугой. Она неохотно вошла в дом, поеживаясь от холода, царившего в просторном, с высокими сводами холле, несмотря на пылавшие в камине огромные поленья, и остановилась. Взгляд ее упал на портрет дяди, висевший над камином.

— Зачем вы так рано ушли, дядюшка? — прошептала она. — Ведь вы говорили, что любите меня, как родную дочь. Как же вы могли сделать меня такой несчастной?

Мальчик с разлохмаченными волосами, сгорбившийся на своем табурете в уголке классной комнаты, покосился на Джудит, которая спокойно вязала у окна, и подмигнул ребятам:

— Сегодня ночью будет новая вылазка, вот увидите.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что нынче как раз прилив и новолуние.

Капризная дочка хозяина гостиницы разгладила юбочку и оглядела новые туфельки.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь. Что за вылазка и при чем здесь прилив?

В ответ на ее слова мальчишки насмешливо прыснули.

— Вот дуреха! — сказал лохматый Вилли. — Вылазка — это когда сюда переправляют бренди, табак, шелк, а здесь их прячут. Прилив нужен, чтобы французский корабль смог войти в залив, а луны не должно быть на небе, чтобы в темноте никто не подсмотрел. Но я сумел подсмотреть, — добавил он, самодовольно ухмыляясь. — В прошлый раз я видел, как все было. Они пришли к нашей соседке — старой Нэн Гантер — с бочонками на плечах. А потом я слышал, как они ведут лошадей к церкви.

Джудит беспокойно пошевелилась.

— Вилли, по-моему, тебе не следует говорить о таких вещах.

Но Вилли был не из тех, кого могло остановить такое робкое существо, как Джудит. Кроме того, он видел перед собой блестящие глаза и открытые рты ребят. Он только слегка понизил голос:

— Я слыхал, как говорили, что среди них есть женщина, переодетая в мужскую одежду.

— Зачем им понадобилась женщина?

— Может быть, она приносит им удачу. Но сейчас и женщинам не страшно заниматься этим, потому что таможенники никогда не показываются. Вот во времена моего дедушки…

Джудит снова попробовала одернуть мальчугана. Хотя бы Кейт вернулась поскорее. Тут она услышала ее голос во дворе — Кейт велела калеке Джеми перестать заглядывать в окна.

— Во времена моего дедушки… — продолжал Вилли, не обращая внимания на увещевания Джудит, — то и дело случались стычки. У самой фермы Блэкмора убили двух таможенников. Потом прискакали солдаты и некоторых контрабандистов поймали. Потом их тела неделю висели на Виселичном поле. Дедушка ходил поглядеть. Он рассказывал, что они раскачивались и крутились на веревках, а виселица скрипела от ветра, вот так…