Сьюзен Виггз - Дороже всех сокровищ

— А теперь, миледи, — со зловещей улыбкой сказал человек, — верните-ка нам наши ножички.

— Эван! — эхом над палубой разнесся крик Энни, и в ту же секунду она упала, бросив пригоршню ножей своим спасителям. Услышав ее крик, Дрейк схватил нож, Эван — второй, но тут же бросил его Дентону. Третий нож упал за борт.

Ни Андрэ, ни Родриго не нуждались в столовых приборах. Из-за голенища сапог Андрэ извлек пару сверкающих венецианских кинжалов, а Родриго где-то выломал длинный, острый, как копье, марлинь. Грязно ругаясь, он пронзил одного из нападавших, но не заметил второго, появившегося за спиной.

— Родриго! — хрипло выкрикнул Андрэ его имя.

Гибкой тенью метнулся он по палубе и вонзил кинжал в приближавшегося к брату матроса.

— Не знаю, нравится ли мне быть твоим должником, hermano, — дрожа сказал Родриго, — но все же спасибо.

Эван пытался с помощью хлыста расчистить путь к Энни. В нескольких ярдах от нее на него набросились четверо из команды Оуэна. На Энни кинулся угрожающего вида моряк, но она, ни минуты не раздумывая, вонзила в него нож.

Человек, обезумев от боли, взвыл и, ухватившись за окровавленный бок, свалился, как подкошенный. Энни вскарабкалась по трапу и побежала на корму.

Вдруг, как-то само собой, численное преимущество противника перестало иметь значение. Эван, Дрейк и Дентон, прославленные морские волки, привыкли сражаться против превосходящих сил врага. Родриго был внуком цыганского воина Сантьяго. Такой же яростный и жестокий в сражении, как его предок. Два брата сражались бок о бок, как два льва, поражая смертельными ударами каждого, кто пытался подступиться к ним. Вскоре вся палуба была завалена трупами матросов.

Когда путь был расчищен, Эван бросился к Энни, но, как только он поставил ногу на нижнюю ступеньку трапа, ведущую на корму, перед ним появился Оуэн со шпагой в руке. У Эвана в жилах закипела кровь, когда он увидел своего заклятого врага.

Перрот кинжалом перерубил несколько хвостов хлыста, но Эван не почувствовал страха.

Он поманил Оуэна свободной рукой.

— Эван, будь осторожен, — Энни рванулась ему навстречу, но запуталась в веревках и упала. В ладони вонзились занозы. Не обращая внимания на боль, она упорно двигалась в их сторону.

Они походили на день и ночь: светлые волосы Оуэна, посеребренные лунным светом, и развевающаяся черным шелком грива волос Эвана. Медленно и осторожно кружили они друг возле друга, нагнетая напряжение.

Энни стала спускаться по трапу вниз.

— Ну, давай, Оуэн. Мы оба всю жизнь ждали этого момента.

Размахивая шпагой перед собой, заставляя Эвана то пригибаться, то прыгать, Перрот наступал на него. Тот взмахнул кнутом, и Оуэн закричал от боли. Кожаный узел оставил на щеке яркий рубец.

— Наконец-то и ты почувствовал боль, ублюдок! — воскликнул Эван.

Он ударил еще раз, но кнут обвился вокруг лафета пушки. Оуэн бросился на него, выставив шпагу вперед. Эван подпрыгнул и ухватился за висевший линь. В последний момент он увернулся и нанес Оуэну сильный удар ногами в челюсть. Краем глаза он увидел, приближающуюся к ним Энни. Он хотел крикнуть, чтобы она оставалась на месте, но удержался. Не нужно было привлекать к ней внимание Перрота.

Клинок рубанул трос под ногами Эвана. Тот отчаянно принялся карабкаться выше, и, ухватившись за веревку, подтянулся. Оуэн, преследуя его, прыгнул на сходни. В этот момент перерубленные веревки сползли, и Эван упал. С торжествующим криком Оуэн прижал его к бочке, привязанной к мачте, и нанес ему сильный удар. Шпага пригвоздила Эвана к бочке. Темно-красная кровь начала заливать палубу у его ног.

— О Боже, нет! — вскрикнула Энни и бросилась к нему.

Темная тень пронеслась по воздуху в сторону Оуэна. Висевший на конце нок-реи Дрейк устремился вниз. Короткое широкое лезвие его ножа просвистело мимо Оуэна, не задев его. Эван на лету проворно подхватил его и с холодным удовлетворением поразил Оуэна прямо в сердце.

С удивленным выражением на лице Перрот шатаясь отступил назад. С губ его сорвалось проклятие. Он взмахнул руками, пытаясь ухватиться за что-нибудь, и упал. Его равнодушный взгляд был устремлен в небо. Из груди торчала подрагивающая рукоятка ножа.

Рыдая, Энни подбежала к Эвану.

— Вытащи это, — сказал он ей, указывая на шпагу.

— Не могу, это убьет тебя! — в ужасе вскричала девушка.

Темная кровь собиралась у ее ног лужицей.

— Энни, да вытащи ты эту чертову штуку! — сказал он. — Или мне проститься с такой еще хорошей рубашкой?

Только теперь Энни почувствовала запах вина. Наконец-то она поняла — шпага Оуэна пригвоздила к винной бочке не Эвана, а только его рубашку. С радостью она взялась за эфес и с большим трудом вытащила шпагу.

Эван обвел глазами палубу. Оставшиеся в живых матросы сдались на милость победителя.

— Дорогая, — Эван протянул к ней руки, — иди ко мне!

После трех долгих лет ожидания она наконец упала в его объятия.

— Ну что ж, — воскликнул Дрейк, поднимая бутыль с вином. — Мы спасли девицу, наказали негодяев, и заполучили отличный корабль. Неплохая работенка, а? — он передал бутыль Дентону.

Родриго усмехнулся:

— Ты в любой ситуации остаешься морским волком, Дрейк.

— Знаю. Поэтому мои люди и последовали за мной на край света.

Дентон сделал глоток вина и вытер рот рукавом.

— У нас будут неприятности? Все-таки мы убили испанского посла и лорда.

— Защищая свою жизнь, — заметил Андрэ.

— Думаю, мы узнаем об этом, когда вернемся в порт, — Дрейк забрал бутыль обратно.

Эван взял руку Энни и легонько пожал ее. Между ними возникла какая-то неловкость, робость, вызванная трехлетней разлукой.

Энни улыбалась в ответ, но усталость валила ее с ног.

— Тебе нужно отдохнуть. Наверное, каюта капитана свободна.

Энни кивнула, и они вместе пошли на корму. Эван помог ей подняться по трапу, у низкой двери он остановился.

— Думаю, ты найдешь там все необходимое, — сказал он.

Девушка взялась за ручку двери.

Эван застыл. Он понимал, что она все еще испытывает к нему какие-то чувства, но так же понимал, что они оба изменились. Прошли годы. Огонь любви все еще горел у него в груди, но когда он смотрел в глаза Энни, то видел незнакомку. Прекрасную, тревожащую его воображение, но… незнакомку.

Она прикусила губу:

— Не все, Эван.

— Но я сам все проверил. Там есть хлеб, вино и запас свечей… теплые шкуры на постели…

— Там нет тебя, — тихо пробормотала она.

Сначала Эван подумал, что ослышался, но когда смысл ее слов дошел до него, у него кольнуло сердце.

— Любимая, — он прижал девушку к груди.

— Энни!

Эван застыл, услышав голос Андрэ. Тот появился перед ними, похожий на большую темнокрылую птицу. Черты его лица выражали неодобрение и были напряжены.