Наталья Павлищева - Жизнь без Роксоланы. Траур Сулеймана Великолепного

Это вызывало насмешки Селима, но Нурбану не сдавалась.

Служанки ушли, Нурбану действительно прилегла.

Уехать в Кютахью из Коньи… Что-то здесь не так, было что-то в этом нелепом приказе Повелителя, чего она пока никак не улавливала.

И вдруг поняла: а Мурад? Шехзаде уже слишком взрослый, чтобы его держать подле отца. У Мурада гарем, Нурбану сама купила ему нескольких девушек и не позволила Селиму на них глянуть. Одна из наложниц удивительно красива, настолько, что Нурбану порадовалась собственной предусмотрительности. Пусть эта Сафие лучше будет наложницей Мурада, чем составит ей самой конкуренцию в гареме Селима.

Но мысли о Сафие вернулись к приказу Повелителя. Может, Селим не все ей сказал? Это привычно, Селим не считает нужным и возможным откровенничать с женой (а Нурбану именовала себя именно так) по поводу дел. Ее удел – гарем и женские заботы. Нурбану делала вид, что согласна. Что, если Мурада отправляют отдельно от отца? Только куда? Оставляют в Конье или… Сердце сладко замерло: что, если Повелитель отправит в Манису старшего внука?

А вот это вопрос… С одной стороны, это означало бы, что Мурад предпочтительней в качестве наследника, чем Селим, с другой – что ей нужно покинуть двор мужа и отправиться с сыном.

Нурбану встала, снова тревожно прошлась по комнате. Чуткая Мефтуне немедленно заглянула в дверь, хозяйка махнула на нее рукой:

– Уйди.

Снова метались в голове тревожные мысли. Если Повелитель предпочтет внука в качестве своего преемника, то как на это отреагирует Селим? Он не такой увалень, каким выглядит, никто не знает, что в голове у шехзаде, там может быть все, что угодно. Селим одолел младшего брата с помощью войск отца, но мог бы и сам. Рохля Селим вдруг показал зубы, и это его, а не отцовской помощи испугался Баязид.

Уступит ли Селим трон сыну без боя? А сам Мурад, не пожелает ли он уничтожить отца как соперника за власть? Тогда война, исход которой неясен.

В любом случае это и победа Нурбану, и беда, она может вознестись и быть уничтожена, кто бы ни оказался у власти. Впервые шевельнулась удивительная мысль – вернуться на родину в Венецию.

Когда-то давным-давно, оказавшись в гареме Топкапы, Сесилия Веньер-Баффо, названная Хуррем Хасеки Султан за удивительный золотистый цвет волос новым именем Нурбану («Принцесса света»), категорически запретила себе вспоминать родину. Запретила, чтобы не терять душевные силы и скорей приспособиться к тем условиям (далеко не худшим), чтобы полюбить того, кому стала принадлежать, смириться и родить детей, лучше сына, и не одного.

Ей было некуда возвращаться, даже родные едва ли приняли бы обесчещенную Сесилию, а о замужестве и говорить не стоило. Сесилия незаконнорожденная, добавить сюда пребывание в гареме и… Кроме того, девушка решила, что если эта не самая красивая, хотя и умная женщина могла завоевать свое место, то и она сможет. Тогда красавица-венецианка не знала, сколь непостоянен успех в этом женском царстве, как опасна жизнь в нем.

Сесилии-Нурбану еще повезло, она оказалась в гареме тогда, когда самого гарема уже, по сути, не было, наложниц Повелителя Хуррем постепенно раздарила, хотя самому султану на ложе приводила красивых, но глупых девушек. Сесилия была умна, а потому к султану не попала, Хуррем взяла ее к себе и обучала премудростям гаремной жизни для сына. Хотела для Баязида, но золотоволоску увидел Селим, и мать не смогла отказать.

Что было бы, стань Нурбану наложницей Баязида? Она знала одно: сейчас единственным наследником султана был бы Баязид.

Но время нельзя повернуть вспять, что было, то было, Нурбану родила Селиму дочь, потом сына, потом еще дочерей. Селим был вполне сносен, конечно, ни о какой любви с ее стороны речи не шло, но Сесилия умела быть благодарной и мужа ласками в обмен на щедрые подарки и разрешение делать, что пожелает, отдаривала щедро. Была в этом не только благодарность, просто Сесилия прекрасно понимала, что неудовлетворенный муж может прикипеть сердцем к другой.

Она училась у Хуррем, присматриваясь, расспрашивая, иногда не совсем тактично и излишне любопытно. Как можно, не будучи первой красавицей, столь крепко держать сердце умного, сильного Повелителя в маленьких ручках? Нурбану, в отличие от других наложниц и служанок, не верила ни в какое колдовство, глупые, все колдовство Хасеки как на ладони, она и впрямь любила своего мужа, к тому же не замыкалась на постельных утехах, больше брала искренним интересом к его делам, дельными советами, а еще тем, что была самостоятельной. Да, в гареме умудрялась быть самостоятельной.

Все учла Нурбану, все приглядела у свекрови, но Хуррем Султан не могла научить невестку тому, как справиться с нынешней ситуацией, ей с таким сталкиваться не приходилось.

Нурбану задумалась: а если бы пришлось? Как когда-то Хуррем пыталась представить на своем месте умную Нур-Султан, так теперь Нурбану представляла на своем Хуррем.

Размышления помогли, Нурбану поняла, что независимо от того, как поступила бы Хуррем, ей самой никак нельзя торопить события, чтобы на трон сел Мурад. Нет, даже если сам Повелитель завещает престол этому внуку, всегда найдутся оспаривающие. Мурад должен стать султаном на законных основаниях, чтобы никто не мог возразить.

Для этого сначала султаном должен стать Селим, мало того, Селим должен жениться на самой Нурбану! Тогда ее сын, безусловно, станет первым наследником престола. Поэтому сама Нурбану должна быть рядом с Селимом, сделать все, чтобы тот стал султаном и… прожил после того недолго.

Утром она сама отправилась к Селиму. Тот появлению Нурбану не удивился, кивнул секретарю, чтобы тот вышел, и жестом пригласил кадину присесть, глаза смотрели насмешливо.

– Что привело вас в ранний час?

Нурбану выдержала его взгляд, не поддалась на насмешку.

– Господин мой, Повелитель отправляет вас в Кютахью?

– Да, ты же хотела быть ближе к Стамбулу? Кютахья ближе, радуйся.

– А… Мурад?

– А что Мурад? – удивился Селим.

– Мурад с вами?

– Конечно. Если только Повелитель не решит вдруг забрать его к себе в Стамбул.

Оп-па! А вот об этом она почему-то не подумала. Но отступать некуда, на глаза навернулись старательно выдавливаемые слезы (впрочем, она всегда была хорошей актрисой, умела плакать при необходимости):

– Вы не отправите меня с Мурадом, оставите при себе?

– Нет…

Что «нет» – отправит или оставит?

– Шехзаде, я не мыслю жизни без вас.

Селим смотрел на Нурбану с озадаченным любопытством. Он ни на мгновение не поверил в ее страдания из-за разлуки, за двадцать лет хорошо изучил и характер, и способности Нурбану, но и он прикипел к красавице сердцем. В конце концов, не один Сулейман однолюб, ловкая Нурбану сначала сумела околдовать его самого, потом подсовывала на ложе глупышек, которые только и могли ублажить тело, потому после ночных утех днем он возвращался к Нурбану.