Наталья Павлищева - Трон любви

Ибрагим выбрал власть не только потому, что желал ее, он был готов к огромной власти не хуже, если не лучше, самого султана. Воспитывая наследника престола, мудрый визирь Ахмед-паша заодно воспитывал и визиря ему. Место Ибрагима было предопределено, но все же он мог отказаться. Не отказался, потому что чувствовал: это по силам. И сам Сулейман чувствовал, что другу по силам, а потому, выждав время, когда Ибрагим освоится, сделал его главным визирем. Теперь оставалось оправдывать надежды.

Никто не ждал, что нового Великого визиря примут с восторгом, это вообще было опасно, даже янычары считали Ибрагима выскочкой и терпеть его не могли, хотя должны бы, наоборот, радоваться, что новый визирь – толковый молодой бывший раб. Ибрагим вовсе не был заносчив. Не презирал янычар и в походах вел себя подобающе, для Сулеймана оставалась загадкой нелюбовь янычар к греку.

Самому Ибрагиму было просто некогда замечать чью-то нелюбовь, от открывшихся возможностей у него кружилась голова, и приходилось делать усилия, чтобы не поддаться этому кружению.

Первым большим самостоятельным делом для Ибрагима оказался поход в Египет, где обиженный его возвышением один из пашей – Ахмед – объявил себя султаном и решил отделить провинцию от империи. Сулейман отправил нового Великого визиря разобраться с непокорным. К тому времени самого Ахмед-пашу уже не только изловили, кстати, собственные сторонники, но и отдали на расправу. Ибрагим ехал не за головой самозванца, а за данью, которую тот прекратил присылать в столицу, а также чтобы расставить своих людей на всех постах, строго наказав всех поддерживавших негодного самозванца.

Но были несколько попутных дел, очень занимавших Великого визиря в этой части империи.

Он вырос на берегу, постоянный шум накатывающихся морских волн был для маленького Георгидиса колыбельной, став Ибрагимом, море не разлюбил. Но сейчас оно интересовало Великого визиря не как источник приятного шума или воспоминаний о детстве, а как источник дохода – империи, султана и своего собственного.

Морем шла основная торговля османов с Западом: если на восток, юг и юго-восток ходили караваны, то на запад практически только суда. Отправлять товары сушей через горы, леса, множество разливающихся весной рек, зимние снега и осенне-весеннюю распутицу просто невозможно. На том всегда стоял Константинополь, тем же жил и Стамбул – торговля, перевалочный пункт, место, где встречался Восток с Западом. На востоке суша с караванами верблюдов, на западе морская гладь с караванами судов.

И когда османы основательно заперли для европейских стран свободный проход на восток, европейцы стали искать другие пути – в обход. Особенно старались португальцы и испанцы, на разведку в разные стороны отправлялись талантливые мореходы. Результаты их трудов не замедлили сказаться.

Это была эпоха Великих географических открытий, когда Европа вдруг выяснила, что она не одна в мире. Поскольку двигаться морями проще и быстрей, основные открытия и были сделаны именно так.

Морские карты – вот что интересовало Великого визиря Ибрагима в последние годы особенно сильно. Умный грек прекрасно понимал, что прежние времена, когда достаточно было сидеть в изоляции, запершись от всех, прошли, нужно не просто выходить в мир, но навязывать ему свою волю. Так же думали все султаны Османской империи; завоевывая сушу, Ибрагим решил, что Сулейману нужно и море.

Неизвестно, кто из них больше на кого повлиял – тогда еще будущий Великий визирь бывший раб Паргалы Ибрагим (Ибрагим из Парги) или молодой султан Сулейман. Когда Сулейман пошел на Родос, его мало кто понимал, даже верного, умного Ибрагима раздражало упорство Сулеймана, половину зимы просидевшего в осаде на острове, пограбить который не удалось. Не все понимали, что Родос – ключ к этой части морских путей.

Возможно, тогда Ибрагим осознал важность моря для будущего Османской империи. Осознал и озаботился теми, кто это море изучил лучше собственного дома, для кого море было домом, кто линии побережья помнил лучше линий на своей ладони. Прежние султаны Баязид и Селим уделяли флоту немало внимания, Сулейману предстояло продолжить дело деда и отца, но Ибрагим понял, что просто строить флот мало, нужно еще и знать, где он будет действовать.

Кто лучше других знает все острова, мысы, морские течения и направления ветров? Те, кто проводит жизнь на море, прежде всего пираты, потому что от их знаний зависят их жизни. Появиться ниоткуда и исчезнуть в никуда на морских просторах можно, только зная, где есть удобные бухты, а где опасные скалы. Но это было практическое знание, а существовало еще одно – теоретическое, которым владели картографы.

Ибрагима с детства занимали эти таинственные рисунки на бумаге с обозначением суши и воды, удивляло, как смог человек словно подняться над землей на крыльях птицы, взлететь настолько высоко, чтобы увидеть землю всю сразу. Конечно, маленький мальчик со скрипкой в Парге не имел возможности изучать карты и вообще видеть их, но правая рука сначала наследника престола, а потом и султана Османской империи – совсем другое дело. Великий визирь Ибрагим-паша познакомился с теми, кто создавал карты.

Хаджи Мухиддин Пири Реис, как все талантливые люди, был талантлив во всем. За что бы ни брался. Он создавал бомбочки, разбрасывавшие вокруг многочисленные шипы, был хорошим моряком, но главной страстью Пири оставались карты. Любой корабль ограничен в своих возможностях, слишком трудно побывать всюду и своими глазами увидеть то, что видели нечестивые Васко да Гама или Коломбо, но перед Пири Реисом ложились разрозненные куски карт, и казалось, он путешествует.

Пири Реис не просто рисовал линии побережья, он добавлял рисунки животных и птиц, позаимствованные из воспоминаний путешественников. Еще при султане Баязиде Пири создал «Книгу морей» – великолепный атлас, сборник карт. Почему султаны Баязид и Селим не обратили должного внимания на этот шедевр, непонятно. Ибрагим подумал, что именно из-за узости и традиционности мышления их Великих визирей. Даже редкий умница Великий визирь Ахмед-паша, служивший двум султанам по очереди и воспитывавший будущего правителя Сулеймана, не интересовался морскими картами, ему хватало мудрости на суше.

Получив возможность поступать по-своему, Ибрагим немедленно засадил Пири за совершенствование карт из атласа, а саму информацию о нем засекретил, насколько это было возможно.

В своем атласе Пири разместил и подробные карты совсем далеких от Стамбула территорий – Нового Света и даже Антарктиды! Описания путешествий Васко да Гамы и Коломбо сами по себе потрясающи, но Ибрагим в данном случае проявил практический подход к делу. Новый Свет – это хорошо, но для османов совершенно недоступно, просто потому, что португальцы и испанцы заперли проход через Гибралтар так же, как сами османы – Босфор.