Ольга Горовая - Любовь как закладная жизни

- Ты кого это притащил, Щур*? Что за ясли? Башку дома забыл? Или проблем мне добавить хочешь?

Это, определенно, о ней. И голос... Голос этого человека соответствовал ему. Грубый, сиплый, будто сильно прокуренный. Диссонансный. Такой же хаотичный, как и вся его внешность.

Но у Агнии и сейчас не хватило духу перевести взгляд. Вместо этого она посмотрела на их провожатого.

Щур, как Вячеслав Генрихович назвал этого человека, казалось, не смутился и не обеспокоился претензиями начальства. Наоборот, молча подошел ближе к столику, подав знак и Зое Михайловне приблизиться. Само собой, следом за ними пришлось подойти и ей. Агния замерла на самом краю освещенного круга, вперив глаза в пол, и отчаянно стараясь проглотить нервный ком в горле. Это было страшнее, чем выступать перед полным залом экзаменаторов. Куда страшнее.

- У людей к тебе дело, Боров, - спокойно проговорил Щур. - Мое же дело малое, я просто помогаю тебя найти.

- Малое, - Вячеслав Генрихович хмыкнул. - Крыса - она и есть крыса, свою выгоду увидит и везде найдет. Так что баки мне тут не забивай. Небось, прилично взял с этих, прежде чем "помочь". - Со стороны стола донесся щелчок, и потянуло горьким и противным дымом.

О, Боже!

Против воли Агния прокашлялась, у нее сразу запершило в горле от сигаретной гари, которую она на дух не переносила. Еще больше испугавшись из-за этого, она непроизвольно зажала ладонью рот и нос. Сбоку кто-то насмешливо засмеялся. Но и в сторону весельчака Агния не повернулась, продолжая изучать пол и свои туфли.

Хмыкнул и Вячеслав Генрихович, отчего по ее трясущемуся в ужасе телу, прошла новая волна нервной дрожи.

- Ну, так, с чем пожаловали... дамы? - насмешливо поинтересовался он.

- П-понимаете, - кажется, Зое Михайловне было так же страшно, как и самой Агнии. Она еще никогда не слышала, чтобы эта крупная, добрая и надежная женщина заикалась перед кем-то. - Мы хотели поговорить с вами о работе. Девочка - сирота, и ей нужны деньги, а она...

- К Геле, - Вячеслав Генрихович грубо прервал нескладный лепет ее преподавателя. - Я шлюхами не занимаюсь и девочек не курирую. Не мой профиль. Да и щупловата она, долго на панели не протянет. Вы бы что-то другое придумали.

Судя по резкому скрежету, Вячеслав Генрихович поднялся. И Агния отчетливо поняла, что все - аудиенция окончена. И ей отказано до того, как нормально выслушали. Страх потерять единственный шанс оказался сильнее боязни этого человека. Ну, уж нет!

Резко подняв голову, она смело ступила ближе к столу и дерзко посмотрела прямо в глаза Борову. Глаза у него были страшные. То есть, обычные, конечно, веки там, ресницы, зрачки. Темно-каряя радужка. Но смотрели эти глаза так, что человек, наверное, мог на месте умереть от такого внимания и угрозы. Не целенаправленной, нет. Просто...

Будучи человеком набожным, Агния едва удержалась, чтобы не перекреститься. Так, в ее понимании, смотрел бы демон, а не человек. Не дьявол, тот должен был бы искушать человеческие души даже глазами. А этот - он просто смотрел, и от этого язык отнимался, и сердце леденело. Убьет, ведь, и не вздрогнет ничего. Отвернется потом, и не вспомнит. Как таракана раздавит. Или это у нее воображение разыгралось?

И на какой-то миг замерев под этим его взглядом, Агния разом поняв три вещи.

Этот человек был не таким старым, как ей показалось вначале. Не ее ровесник, само собой, но и не пожилой дядечка шестидесяти лет, как ей подумалось. Хотя, лет двадцать разницы между ними, наверное, имелось. Больше, чем вся ее жизнь.

Он действительно собирался сейчас уйти, и никак не отреагировал на ее движение. Агния для него была не значимей надоедливей мелкой мошки.

И еще, самое последнее, и самое страшное - она в него влюбилась. Вот так - разом. С первого взгляда...

Или, нет, это потом, через пару лет, Агния пришла к выводу, что влюбилась в Вячеслава уже тогда, в первую встречу. А в тот момент она ощутила почти жгучую ярость, что ее не хотят слушать и не видят.

Видимо, ярость и гнев, ходят рядом с любовью. Тоже ведь, страстные чувства.

- Я не шлюхой пришла проситься, Вячеслав Генрихович! - громко заявила она, не обратив внимания на то, что мужчина отворачивается. - А певицей!

Зоя Михайловна сдавленно ухнула за ее спиной, но тут же бросилась на подмогу ученице.

- Верно! Девочка очень талантлива, у нее мощный и глубокий голос, меццо-сопрано. Еще не полностью развитый, но она....

Не было похоже, чтобы Вячеслава Генриховича заинтересовали их объяснения. Мужчина продолжал курить и смотреть и на нее, и на Зою Михайловну безразличным взглядом.

- Щуплая ты,- хмыкнул он, вновь затянувшись. - И мелкая. Какая певица, ...? Ты мне тут про "елочку" петь собралась, что ли? Тебе лет-то сколько, дите? Хочешь, чтоб меня мусора загребли за труд несовершеннолетних? Еще и проституцию припишут, сто пудово ведь. Катись отсюда, дите, и не мозоль мне глаза. - Он отвернулся.

Агния поняла, что у нее один шанс. И сделала единственное, что действительно хорошо умела. Она запела.

Да, это была не консерватория. Акустика не та. Но ее голосу, голосу дочери двух известных оперных певцов, и это помешать не могло. И пусть ее меццо-сопрано еще не было зрелым, пусть не полностью еще раскрыло все возможности, не зря им восхищались все преподаватели их консерватории. И не только они.

Агния, не задумываясь, выбрала партию Розины из "Сивильского цирюльника". Она очень любила эту оперу. И настолько часто напевала сама себе, что и сейчас отрывок из той сам пришел на ум.

Впрочем, долго петь ей не дали.

- Это что за белиберда? - Вячеслав Генрихович смотрел на нее раздраженно. И вот то недоброе, что было в его глазах, проступила четче. - Ни хрена не понял из этой фигни. Дуй отсюда, и быстро, пока я добрый.

Он резко вдавил окурок в пепельницу, стоящую на столике.

М-да, явно не угадала с отрывком. Еще никогда Агния не чувствовала себя настолько униженной. Ее до жути обидело то, как относился и держал себя с ней этот мужчина. Ясно, что она пришла на положении просителя, но разве так можно с людьми?! И правда - бандит, что еще скажешь?!

Нет, точно, она не тогда в него влюбилась. Тогда Боров всколыхнул в ее душе только ярость.

Да и его пособники, открыто и с издевкой смеющиеся над ней, не улучшали самоощущения Агнии. Глаза обожгли подступающие слезы, но она сумела их подавить. Плакать могут слабые, те, о ком есть кому побеспокоиться. Ей сейчас не до подобной роскоши.

- Я спою любую песню, которую вы выберите, только...

- Свободна. - Не дослушав ее, Вячеслав Генрихович развернулся и вышел из зала.

Агния не знала, что на нее нашло. Наверное, от усталости из-за постоянного напряжения и поиска выхода, чувство самосохранения и здравый смысл напрочь отказали. Хотя, какой здравый смысл, когда она пришла проситься на работу к бандиту?