Кэрол Мортимер - Не просто скромница

Элли потрясла головой и выпрямилась. На глазах у нее выступили слезы, внутри пылал огонь, щеки горели.

— Не представляю, о чем думает ее светлость, — хрипловато выговорила она. — Я не могу быть гостьей на балу Ройстонов.

— Моя бабушка иного мнения.

«И это уже окончательно», — изумленно поняла Элли.

— А что вы думаете об этом, ваша светлость? — спросила она, уверенная, что сам он не одобряет подобных планов.

Герцог пожал плечами:

— Для меня не спорить с бабушкой — дело принципа.

Элли знала, что это неправда от начала и до конца, если бы Джастин без споров слушался бабушку, давно бы уже был женат, а в детской было полно наследников! Эдит Сен-Джаст никогда не скрывала желания, чтобы внук обзавелся женой, а затем и детьми, от чего он успешно уклонялся как минимум весь прошлый год.

Она взглянула из-под ресниц, пытаясь оценить его реакцию по поводу неожиданного решения вдовствующей герцогини. Бесплодная попытка, ибо безразличное лицо Джастина ничем не выдавало его мыслей. Правда, в какой-то момент Элли показалось, что в глубине глаз плещется насмешливое веселье. Наверняка на ее счет. Это вызвало раздражение.

Она не была дурочкой, пусть она и мнила, что почти влюбилась в герцога, тем не менее она помнила: он высокомерен, язвителен, циничен, а сейчас еще и смеется над ней.

Элли судорожно вздохнула и попыталась взять себя в руки.

— Я, безусловно, объясню ее светлости, что не смогу принять это приглашение. Завтра же утром объясню.

— Желаю вам всяческого успеха. — На этот раз она уже безошибочно заметила веселье в этих обманчиво безразличных глазах под тяжелыми веками.

— Неужели вы считаете, что мне на этом балу самое место?

— Убеждайте в этом не меня, — напомнил герцог, и Элли сердито подумала, что он сказал это почти весело. — Если бабушка что-то задумала, переубедить ее удается крайне редко.

Так и есть: прожив целый год под одной крышей со старой леди, Элли могла в этом убедиться, однако попытаться все равно стоило. К вдовствующей герцогине всегда приглашались только самые сливки общества, будь то бал Ройстонов или званый ужин, и Элли хорошо понимала, насколько она далека от этих людей. Ее родители принадлежали к самым низам аристократии, отец был всего лишь младшим сыном барона. Что касается матери, она и вовсе дочь деревенского сквайра, вошла в светское общество, выйдя замуж за отца Элли. А затем поднялась еще, выйдя замуж вторично за сына лорда, племянника вдовствующей герцогини. Но даже в этом случае положение Элли было очень и очень шатким.

— Учтите, — продолжал герцог, — если бабушка решила, что вас необходимо представить обществу, будьте уверены, общество не посмеет с ней спорить.

— Даже вы? — вырвалось у Элли, и она тут же вспыхнула от собственной дерзости.

Джастин нахмурился уже не первой ее попытке уточнить его мнение по сему вопросу. Притом что он толком не знал, что об этом думать.

В первый момент он отверг идею ввести девушку в светское общество, но, поразмыслив, осознал: не так уж это недопустимо, как ему показалось. Бабушкино решение найти Элеоноре подходящего мужа и тем самым обезопасить ее будущее хотя и доставляло значительное неудобство, но было очень разумно. Особенно если Джастин действительно выделит ей хорошее приданое.

Элеонора — леди, и по внешности, и по манерам. И то, что она происходила из обедневшей семьи, не мешало ей, как любой другой девятнадцатилетней дебютантке, искать счастья на «брачном рынке».

Правда, возник скользкий вопрос относительно ее отца, но, по бабушкиному заверению, девушка ничего об этом не знала и считала себя дочерью Генри Розвуда. А если расследование Джастина докажет обратное, кому нужно об этом знать? Разве что отцу, если тот не знает о существовании дочери. Уместно ли в данной ситуации поднимать этот вопрос, покажет время и расследование. Он пообещал бабушке не обсуждать эту тему с Элеонорой и вновь задумался о причине настойчивого желания пожилой дамы устроить девушке светский дебют.

— Вдовствующая герцогиня решила, что вам пора обзавестись мужем.

Зеленые глаза Элеоноры недоверчиво распахнулись, бледные щеки вспыхнули. От смущения? Гнева? Может, волнения? Любопытно!

Он слишком мало ее знал, чтобы понять, в каком она настроении, но по-мужски оценил, как потемнели изумрудные глаза, загорелись румянцем щеки и от быстрого дыхания вздымалась полная грудь. Не будь юная леди протеже бабушки, чем не идеальная кандидатура в любовницы.

Он резко пресек разошедшиеся мысли. По просьбе бабушки он теперь ее опекун и был бы очень недоволен любым джентльменом, позволяющим себе столь похотливые мысли в отношении подопечной.

Глубокий вдох Элеоноры еще ярче продемонстрировал ее полную грудь.

— Я очень рада, что ее светлость так обо мне беспокоится.

— Неужели?

Уловив в его тоне насмешку, она быстро взглянула на герцога из-под ресниц. Она была благодарна герцогине за свое спасение, но ей стоило больших усилий вести себя с пожилой высокородной леди подобающе, сдерживая дерзкий нрав и острый язык. Эти недостатки частенько ее подводили, на что ей регулярно пеняла мать, пока была жива.

Она снова увидела веселье в его ярко-синих глазах, очевидно, на ее счет. Элли тут же позабыла обо всех предосторожностях и язвительно парировала:

— Рада видеть, что хоть одного из нас это забавляет! И явно не меня!

— Это, по крайней мере, отвлечет бабушку от пристального внимания к моему неженатому положению! — легко ответствовал он.

Элли неприязненно посмотрела на него:

— Я не больше вас хочу вступать в брак по расчету!

Ее мать Мюриэл Розвуд осталась вдовой на сносях и без гроша в кармане, хотя ее покойный муж и был младшим сыном барона. От Розвудов она получала лишь крошечное ежегодное пособие. Ее судьбой, как и судьбой ее дочери, никто не интересовался и не пытался их поддержать.

Спустя десять лет она вышла замуж за распутного повесу, которого никогда не любила, зато он мог предложить ей и дочери обеспеченный дом. Этот брак тоже не был счастливым. И Элли решила, что не выйдет замуж без любви. Лучше остаться старой девой и платной компаньонкой вдовствующей герцогини, чем оказаться в несчастном браке, как мать, которая во всех смыслах превратилась в бесплатную прислужницу нелюбимого мужа, который также не питал к ней нежных чувств.

Герцог издал хрипловатый смешок.

— С моей бабушкой трудно настаивать на своем.

— Однако вы, кажется, преуспели за эти годы, — съязвила Элли.

Джастин склонил голову, оценив ее колкость.

— К счастью, сейчас матримониальные усилия моей бабушки сконцентрированы не на моих, а на ваших брачных перспективах, дорогая кузина. И я очень надеюсь, что столь удачное положение сохранится еще несколько лет.