Робин Шоун - Любовник

« Слишком рано, — подумал он, мгновенно подобравшись. Ему требовалось больше времени. Снова послышалось трение металла о металл. Сколько человек за ним пришли на этот раз? Двое, трое?

Раздираемый противоречивыми чувствами, Майкл не понимал, к чему готовиться: к бою или побегу. Но вот обжигающий стыд сменился всепоглощающим гневом. Нет, больше он не побежит.

Майкл осторожно освободился от волос Энн и снял ее голову со своего плеча. Соскользнул с кровати и притушил лампу, пока уютный желтый свет не превратился в красный язычок пламени.

На шторах проявилась темная тень.

На этот раз за ним пришел всего один.

Прохладный воздух потревожил звук открываемой на петлях деревянной крышки — ящика прикроватного столика. В нем он припас коробку с презервативами для Энн, а для незваного гостя — кое-что другое. В ладонь легла гладкая слоновая кость рукоятки ножа, такая же привычная, как и французские штучки. Одно для любви, другое для убийства. Присев на деревянном полу, Майкл приготовил нож и откинул задвижку.

— Бей или положи на место, — послышался шепот не громче дуновения ветерка.

Габриэль!

Майкл машинально обернулся в сторону кровати и убедился, что Энн не проснулась — лежала на спине в той же позе. Он забыл набросить на нее покрывало, и грудь, будто вылепленная из алебастра, белела в тусклом свете ночника; правая рука ладонью вверх покоилась на простыне.

Майкл не был готов к нахлынувшим на него чувствам. Он ублажал женщин с тринадцати лет и не имел права испытывать гордость от того, что оказался первым мужчиной у Энн. Он принадлежал любой, лишь бы денег у нее было достаточно, и не мог позволить себе привязаться к какой-то старой деве. Однако он не желал, чтобы Габриэль видел ее обнаженной.

— Стой там, — потребовал он. Поднялся, схватил брошенную на шезлонг накидку Энн и надел на себя: рукава дошли ему только до локтей. Поджав от холода пальцы на ногах, он вышел на балкон и тихо притворил за собой створку эркера.

Окрашенное розовым маревом небо подернулось белесым туманом: в Лондоне варились завтраки для пяти миллионов жителей. В саду под балконом пронзительно пела птица. Майкл и Габриэль молча стояли друг против друга — один темноволосый, другой белокурый.

— Я мог тебя убить, Габриэль.

Их дыхание смешивалось клубами пара.

— Что ж, возможно, я был бы не против.

Майкл почувствовал, как утихает гнев.

— Зато я бы сопротивлялся.

— Я бы тебя оплакивал, Майкл, но шутки в сторону. Ты спас мне когда-то жизнь, и я хочу отплатить тебе той же монетой.

Сказать по правде, Габриэль не считал его поступок услугой; Майкл нашел его прикованным цепями на чердаке богатой клиентки. Он силился умереть, даже когда Майкл изо всех сил пытался вернуть его к жизни.

— Почему ты не вошел через парадное? — Майкл сделал шаг назад, и облачко пара от их перемешавшегося дыхания поплыло в сторону. — Ведь у тебя есть ключ.

— Наверное, потому, что захотел узнать, насколько ты готов к визиту тех, кто придет за тобой. Эркер — никудышная защита. Тебе нужно поставить решетки.

— Но тогда они не смогут до меня добраться, — возразил Майкл.

— А если они намереваются добраться не до тебя, а до женщины?

Майкл вспомнил, как жаждала его Энн. Сначала вскрикнула от боли, а потом от наслаждения. Как он ей и обещал! И тут же безжалостно одернул себя.

— В таком случае она приведет меня к ним. А умрет или нет — еще вопрос. Я собираюсь драться: убью его или погибну сам.

— Ты пахнешь женщиной.

— Еще бы: на мне ее накидка.

— Ты пахнешь страстью, Майкл, ее наслаждением. И своим тоже. Она не приманка. Ты же не позволишь, чтобы он поступил с ней так же, как с Дианой?

Майкл прикрыл глаза, стараясь не прислушиваться к словам Габриэля. Он мучительно вспоминал свою встречу с Дианой. Она пришла к нему от убогого мужа, надеясь найти в нем мужчину-проститутку, и не более; услышал ее раскованный смех, оплакал безудержную страсть и жадность к жизни. Когда ее забрал враг, Диана сломалась за два месяца. И лишь в смерти обрела наконец покой.

Черт тебя побери, Габриэль! Майкл любил Диану. А ее убийца оставался на свободе.

Он открыл глаза:

— Да, да, я позволю ему взять Энн.

Их взгляды скрестились. Два падших ангела, они многого возжелали, ко многому стремились и в итоге заплатили огромную цену.

Габриэль отступил на шаг.

— Он уже знает? — догадался он. Майкл не собирался увиливать:

— Да.

За последние пять лет он неоднократно убеждался, что среди его прислуги есть шпион. И понял: пока он был погружен в свой персональный ад, ему ничего не грозило. Но стоило появиться стряпчему, как все переменилось.

Майкл следил за шпионом, который, в свою очередь, следил за юристом. И тот привел их обоих к дому Энн. Не оставалось сомнений: враг тот, кто покупает услуги Майкла. И то, что его клиентка — одинокая старая дева, которую никто не хватится, только подтверждало подозрения Майкла.

— Хорошо, ты убьешь его, Майкл! А как будешь жить после, зная, чем пришлось пожертвовать женщине?

Губы Майкла скривила ироничная усмешка.

— Быть может, я его не убью. Быть может, это он убьет меня.

— Давай-ка я ее уведу. Он знает, что тебе надоело играть в помещика. Ты себе лгал, полагая, что женщины тебя больше не хотят. Теперь ты вернулся — значит, появятся и другие. Энн тебе не потребуется. Пусть приманкой станет твоя сексуальность, а не эта несчастная.

Гнев грозил лишить Майкла хладнокровия. В сердцах он выпалил:

— Не тебе судить о женских пристрастиях, братец!

Обидные слова повисли между ними. Каждый знал: ни Габриэль, ни Майкл не выбирали свой жизненный путь. В утреннем свете в глазах Габриэля появился стальной отблеск. Он не стал опровергать откровенную ложь.

— Дурак ты, Майкл. Купи себе зеркало и посмотрись. Это не он приговорил тебя к аду, а ты сам.

Губы Майкла напряглись.

— Уходи, Габриэль, мне некогда.

— Боишься, что я ей все расскажу? — В голосе Габриэля послышалась усмешка, но совсем не та, как когда-то давно, когда он был тринадцатилетним мальчишкой.

Зеркала не требовалось. Майкл видел свое отражение в его глазах. Холод от замерзших ног поднимался к груди.

— Да, Габриэль, боюсь.

— А если я и в самом деле расскажу?

Не проронив больше ни слова, Майкл скрылся в комнате и прикрыл за собой балконное окно. Вокруг сомкнулась темнота, ощущалось присутствие смерти.

Чуть не убил единственного друга! И намеревался погубить женщину, наслаждавшуюся его прикосновениями. Он нервно подкрутил лампу: требовался свет, чтобы отогнать призраки прошлого.

А вот Энн попросила погасить свет, чтобы раздеться. Был бы он другим человеком — уважил бы ее просьбу… в первый раз. Но Майкл был таким, каким был.