Лавирль Спенсер - Колибри

– За него я не в ответе, – сказала она, – и я не думаю, что ты можешь меня упрекать. В конце концов, мы с тобой не более чем...

Но она вдруг остановилась, досадуя на саму себя. Она опустила глаза и принялась теребить пуговицу на манжете. Она по– настоящему не знала, что Дэвид и она значат друг для друга. Он был воплощением вежливости все то время, пока они работали вместе над планами магазина. Единственная перемена – и это было понятно – заключалась в том, что они начали обращаться друг к другу по имени. Дэвид больше не делал попыток поцеловать ее или хотя бы дотронуться до ее руки. Никаким другим способом он не показывал, что ухаживает за ней. Она предполагала, что он думает, будто обидел ее, напившись и поцеловав перед всеми жителями Разъезда Стюарта Четвертого июля и с тех пор, из-за своей чрезмерной вежливости, пытается загладить вину.

Дэвид сказал, снова властно, без обиняков:

– Я не хочу, чтобы имя этого человека упоминалось впредь между нами, Абигейл.

Ее глаза резко взметнулись вверх и встретились с его взглядом. По какому праву он приказывает ей? Они не помолвлены.

Дэвид внезапно смягчился. Ветер поднял коричневые волосы у него на лбу. Выражение глаз стало задумчивым. Он стоял, перенеся вес на здоровую ногу– он часто делал так, возможно, потому что другая нога побаливала – и это придавало ему расслабленный вид, особенно когда он засовывал большой и указательный пальцы в карман жилетки, где он носил часы.

– Абигейл, что ты хотела сказать только что? Что я и ты не более чем что? Ты не закончила.

Как она могла закончить? Она проговорилась. Ему бы самому надо было закончить и понять, что она имела в виду. Абигейл привыкла быть с ним, и большую часть времени наслаждалась его обществом. Время от времени она думала о своей утерянной невинности и о том, что должна прекратить поощрять Дэвида, но с течением времени вспоминала об этом все реже и реже. Дэвид же по-прежнему не делал никаких попыток сблизиться и, казалось, даже не помышлял об этом. У них установились платонические взаимоотношения. Примерно такой ответ Абигейл и выдумала.

– Я хотела сказать деловые партнеры, но мне показалось, что на самом деле это не так. Бизнес полностью твой.

Она не смела взглянуть ему в глаза.

– Я считаю, что он наполовину и твой. Ты сделала так много и даже бо... больше меня.

Как только разговор касался чего-то личного, Дэвид начинал запинаться. Во время разговоров о магазине его энтузиазм поддерживал уверенность в голосе. Но теперь, оказавшись в опасной близости от того, чтобы внести ясность в их отношения с Абигейл, он снова стал чрезвычайно робким.

– Я сделала не больше, чем сделал бы любой друг, – сказала Абигейл смиренно, надеясь, что Дэвид не станет возражать.

– Нет, Абигейл, ты сделала гораздо больше. Я даже не знаю, как бы смог все это сделать без тебя. Ты... и твои суждения н... намного лучше моих.

Сердце Абигейл выскакивало из груди. Она гадала, перейдет ли Дэвид к личным вещам, но в нем ощущалось смущение – для некоторых мужчин совсем не просто быть мужчинами в такой ситуации. Повисла тишина, становившаяся с каждым мгновением все более неловкой. Абигейл видела, что Дэвид потерял всю свою дерзость.

– Мы до сих пор не пришли к согласию по поводу заказа товара, – сказала она, и неловкость пропала.

– Что-то подсказывает мне, что лучше снова положиться на твое суждение.

– В задней части здания есть место и для ботинок. Я также уверена, что мы продадим их больше, если выставим их таким образом, каким я себе представляла. Пойдем в магазин и посмотрим. Я покажу, вде, мы разметим секцию с ботинками и как ее устроим.

– Прямо сейчас?

– А почему бы и нет?

– Но сегодня воскресенье.

– Да воскресенье, значит там не будет стука и грохота. Мы сможем спокойно поговорить и прикинуть.

Дэвид улыбнулся уступчиво.

– Ты права, пошли.

Она больше не носила свою шляпку и перчатки, когда погода была слишком жаркой. Они шли в город в свете клонящегося к закату солнца и кивали соседям, которые теперь дружелюбно их приветствовали.

– Добрый день, Дэвид, мисс Абигейл. Как дела?

Иногда мисс Абигейл казалось, что они уже женаты.

Каркас здания уже стоял. Здесь были стены и часть крыши, но внутри проглядывали стойки. Решетчатая рама для арочного окна лежала в ожидании стекла, и еще не было входной двери. Внутренние стены были из серебристых деревянных брусьев – стопки брусьев лежали посреди козел для распилки и обшивных досок.

Абигейл пробиралась между деревянными бадьями с гвоздями, стеллажами и уже готовыми резными подпорками от Бонса и мальчиков.

– Посмотри сюда.

В глубине помещения она указала на место, где осталась дырка для печной трубы.

– Здесь будет печка. Предположим, мы нарежем несколько огромных круглых чурбанов из дуба и поставим их здесь, вместе с корой и всем прочим, прямо так, как они были в лесу. Мы поставим их рядом с печкой и положим на них грубые рабочие ботинки, это будет по-мужски. Здесь корзинка с орехами, массивные кресла у печки и у стены позади нее, каждое кресло словно приглашает. Им это понравится! Мужчины любят сидеть рядом с печкой. Женщинам печек вполне достаточно, пока они работают на кухне, поэтому мы положим их туфли, напротив, в холодке, в витрине, за оградой. И хотя скорее всего не окажется ни одной женщины, которой самой захочется носить красные туфли, они все будут восторгаться ярким цветом и веселостью, которую такие туфли создадут в качестве заднего плана. Представь себе Рождество, языки пламени, горячий кофейник для мужчин возле печки. Мы можем предложить им оставить их кружки прямо здесь, повесив на крючок в стене. Наши ботинки будут покупать и много. А леди соберутся напротив и будут охать и охать над твоими сказочными туфлями и сплетничать подальше от мужей.

Абигейл и не заметила, как унеслась в мечтах, словно это строился ее магазин. Ее лицо приобрело то же приятное выражение, которое Джесси поймал в день, когда привезли красные туфли. Она не обратила внимания, что сказала: «Наши ботинки будут покупать». Ее лицо дышало вдохновением, яркие глаза сверкали. И точно так же как ее вид подействовал на Джесси Дюфрейна несколько недель назад, он подействовал теперь и на Мелчера. Подол юбки Абигейл всколыхнул пыль с пола, и солнце, просвечивая сквозь отверстие для дымохода и недоделанную крышу, образовывало светящийся ореол вокруг Абигейл, когда она двигалась, жестикулировала, поворачивалась и говорила. Она подняла руку, чтобы показать, где будет кофейник, булькающий на печке, и Джесси забыл о летней жаре и словно увидел Абигейл здесь зимой, полную энтузиазма, помогающую дамам выбрать туфли. Он представил, как он обслуживает мужчин и говорит их женам: «Моя жена поможет вам возле окна».