София Каспари - Лагуна фламинго

Глава 3

Проклятая жара! Джон вытер пот со лба. Настроение у него было отвратительное. В последнее время он все чаще страдал от приступов тоски и мог отвлечься от горестных мыслей, только с головой погрузившись в работу. Сейчас же ему вновь хотелось вызвать в себе злость, злость на эти роскошные здания, свидетельствующие о богатстве жителей Буэнос-Айреса и бедности тех, кому приходилось пресмыкаться у ног богачей. Джон остановился перед отделанным белым мрамором зданием Национального банка. Столько людей умирает от голода в этом городе, а богачи живут в такой роскоши!

Постояв, Джон направился дальше. Он прошел мимо изысканного особняка в немецком стиле, сменившего простой дом Немецкого кружка.

«По крайней мере, в городе появился первый социалистический журнал на немецком языке. Ну наконец-то, — подумал Джон. — Ну наконец-то».

Какой-то странный звук отвлек его от раздумий. Оглянувшись, мужчина поспешно спрятался в тени здания. В последние дни он все чаще думал, что перегибает палку, критикуя всех и вся. Джон понимал, что это может привести к неприятностям. На него могут натравить бандитов. Люди, которых Джон критиковал, например, Лоренс Шмидт или семейка Касбертов, не всегда помнили о законе, когда хотели устранить врагов. Друзья говорили Джону, что его борьба вызывает неодобрение в определенных кругах. Богачи считали, что он развращает рабочих, вызывает у них недовольство условиями труда.

Когда эти разговоры дошли до Джона, он постарался вести себя осторожнее. Теперь же он вновь обратил внимание на двух мужчин, которых раньше никогда не видел в этом районе. Конечно, в этом не было ничего удивительного. Почти каждый день в город приезжали люди из Европы, поэтому новые лица тут были не в диковинку. «Hacer America» , «создай свою Америку», — так тут говорили. Словно в Аргентине все улицы вымощены серебром, стоит только протянуть руку — и разбогатеешь.

Бедные глупцы.

Но эти двое незнакомцев приехали не из Европы, в этом Джон был уверен. Они родились и выросли здесь. Джон видел их уже не в первый раз — с утра они упорно следовали за ним. Джон попытался оторваться от слежки, но ему это не удалось.

Джон пошел дальше, ускорив шаг, свернул за угол, пробежал по улице и смешался с толпой, а затем спрятался за рекламным щитом, прижавшись к стене. Подождав немного, он вздохнул и оглянулся. Никого не было видно. Рискнуть?

«О господи, хоть на улице и жарко, я не хочу здесь ночевать».

Но, может, эти мужчины следили вовсе не за ним? Может быть, он слишком испугался?

«Да и чего им следить за мной? Они хотят отобрать мой костюм? Ну ладно, все равно тут оставаться нельзя…»

Вздохнув, Джон выбрался из своего укрытия и пошел домой. Он снимал небольшую комнату на третьем этаже. Сосед поздоровался с ним, но Джон лишь кивнул ему в ответ. Он был настороже, готовый в любой момент противостоять опасности.

Закрыв за собой дверь, Джон вытер пот со лба. Этим вечером он не стал зажигать свет и сразу лег в кровать.

Среди ночи его разбудил какой-то шорох в коридоре.

«Кто-то стоит за дверью!» — понял он в полусне.

Джон соскользнул с кровати на пол и прислушался. Замок на его двери был старый, его легко будет открыть. А если и нет, дверь не выдержит сильного толчка. Бесшумно поднявшись, Джон метнулся к окну. Жаль, что его комната находится не на первом этаже. Джон выглянул наружу. Он не любил высоту, но лучше уж спрыгнуть вниз, чем столкнуться с непрошеными гостями. Из двух зол выбирают меньшее.

Перегнувшись через подоконник, он попытался хоть что-то разглядеть в темноте, чтобы понять, как действовать дальше. Раньше в этом доме жила богатая семья. Прямо под окном находился узкий выступ. По фасаду тянулись декоративные колонны, а рядом с окном виднелась водосточная труба, доходившая почти до земли.

Джон тихо забрался на подоконник. Хорошо, что в последнее время он спал одетым. Протянув руку, он почти дотянулся до водосточной трубы.

«Ну же, вперед!»

Джон сглотнул. Наверное, ему не стоило смотреть вниз. Он замер на месте и не мог пошевелиться.

«Ты должен добраться до водосточной трубы. Ну же, давай!»

Джон почувствовал, что дрожит и ничего не может с этим поделать. В тот же миг он услышал, как кто-то начал выламывать дверь в его комнату. Джон схватился за трубу и принялся поспешно спускаться вниз. Из его комнаты доносились голоса. Джон уже спустился до уровня второго этажа, когда решился посмотреть вверх. В окне появилась чья-то голова. Раздался выстрел.

Джон стал карабкаться быстрее. Он услышал ругань.

Прозвучал еще один выстрел, и правую руку Джона пронзила чудовищная боль. Его пальцы разжались…

Анна, как всегда, задержалась на работе. С улицы доносился шум города. Кто-то запел, но вскоре пение прекратилось. Люди спешили по домам, чтобы провести вечер с семьей.

Анна отложила перо.

«Нужно еще заглянуть на конюшню, проверить, все ли в порядке».

Женщина зажгла лампу и вышла из рабочего кабинета. Она дошла до середины двора и вдруг остановилась как вкопанная. Что это за странный звук? Похоже на стон.

Звук доносился от открытых ворот. Да, там кто-то был. В этот час? Но Анна не слышала звона колокольчика.

Женщина решительно направилась к воротам во двор и выглянула на улицу, но там никого не было. Наверное, ей послышалось.

Тем не менее Анна не забывала об осторожности. «Я одна. Вдруг там кто-то есть? Неизвестно, кто это. Нужно позвать на помощь». Анна подняла лампу повыше, осматриваясь. И вновь этот стон…

А потом она заметила фигуру, скорчившуюся на земле у ворот. Какой-то мужчина.

Застонав, раненый замер.

— О господи! — Анна позабыла о своих опасениях.

Она подозвала конюха, и тот привел пару подсобных рабочих.

— У нас тут раненый. Помогите мне. Давайте положим его на стол.

Во дворе стоял широкий деревянный стол, который накрывали к праздникам. В конторе Мейеров-Вайнбреннеров любили отмечать памятные даты.

Раненого положили на твердую столешницу.

Одежда мужчины была потрепанной и грязной, рукав на предплечье порвался, на нем засохла кровь. Щеки раненого ввалились. Кожа посерела, ее покрывал слой пота. Мужчина дрожал — видимо, он страдал от боли.

Анна подняла лампаду — и чуть не выронила ее из рук. Это был Джон Хофер. Мужчина, бросивший ее дочь на произвол судьбы.

Анна почувствовала, как в ней разгорается ненависть. Этот мужчина не заботился ни о Марлене, ни о своих детях. И Анна об этом не забыла, хотя всегда держала свои чувства при себе. Ей хотелось вылить на голову этому типу ведро воды, а потом выгнать его со двора.

Но Анна справилась с гневом — привычное самообладание взяло верх.

— Возьмите повозку, да побольше, положите туда одеяла и запрягите лошадей, — приказала она конюхам.