Наталья Шатрова - Последняя любовь Аскольда

– Князь без сознания, – сообщил Ярине один из них. – Он крепко держался всю битву, но под конец достала его стрела с двушипным наконечником. Ее нельзя вытащить, как другие стрелы, поэтому пришлось разрезать рану. Князь потерял сознание, едва мы начали резать, но потом несколько раз приходил в себя. Последние два дня он находится в совершенном беспамятстве, бреду и лихорадке.

Ярина попыталась развязать пропитанную спекшейся кровью повязку, но не смогла. Расторопная сенная девка принесла горячую воду, и Ярина отмочила повязку, после чего разрезала ее ножом, открыв страшную гнойную рану на бедре.

Вспомнив советы волхва, Ярина промыла рану хмельным медом, смазала ее заживляющей мазью и перевязала чистым полотном. Бажан стонал и бредил, пылая жаром. Ярина принялась отпаивать его жаропонижающим отваром.

Пришла Белава. Полностью одобрив действия младшей сестренки, она ушла в дружинную избу к другим раненым и не выходила, пока не осмотрела каждого. Раны в основном были легкими, но сильно воспаленными, потому что не была оказана своевременная помощь. Некоторые потеряли много крови от стрелы с плоским широким наконечником. Такие стрелы наносят обширные раны и сразу выводят воина из строя, открывая обильное кровотечение. Опытные воины тут же на поле боя перевязывали раны товарищам, останавливая кровотечение, но затем, в обозе, когда за ранеными уже не следили, некоторые умирали от заражения крови. Хорошо еще, что древляне не знали ядовитых средств и не пропитывали стрелы ядом, как другие славянские племена, иначе потерь было бы больше.

Несмотря на большой обоз раненых и убитых, привезенных для захоронения, город начал праздновать победу. Следом за обозом пришел и сам победитель – князь Олег с воинами. Дружина будто не проделала многодневного перехода и не побывала в кровавой битве. При подходе к городу воины постарались сбросить усталость, приободриться и как можно шире улыбаться встречающему их люду. Радуйтесь, женщины, – у ратников за плечами котомки, набитые награбленным добром. Да и древляне, признавая власть киевского князя, обязались платить дань черными куницами, которых водилось в их лесах видимо-невидимо.

Днями и ночами воины веселились от души, бродя по городу с чарами и кувшинами, угощая всех встречных. Но иногда улицы наполнялись плачем, и все знали, что умер очередной раненый.

В усадьбе Ярины жгли костры, варили похлебки, жарили на вертелах рыбу и птицу, чтобы сытно кормить ратников мужа. С утра до ночи двор был наполнен шумом, смехом, песнями, визгом.

Ярина, как жена предводителя, в первый же день поздравила ратников с победой, велела дворовым не жалеть для пира припасов и меда и вернулась к мужу, так как не могла спокойно смотреть на веселье, когда он лежал без сознания.

Озноб тряс Бажана. В себя он так и не приходил. Ярина молилась богам, чтобы они вернули ее мужу здоровье, каждый день посылала человека к капищу Рода на Старокиевской горе и перевела на жертвоприношение немалую часть куриного двора.

Каждый день приходила Белава, помогала Ярине ухаживать за ранеными, давала указания дворовым, что делать, если ее не окажется рядом. Старый волхв с Перунова холма тоже несколько раз навещал раненых, шептал над ними заклинания, после которых так уставал, что оставался в усадьбе на ночь, а утром, еле передвигая старческие ноги, плелся творить заклинания в княжеской усадьбе.

Ярина проводила возле мужа дни и ночи, измучилась и извелась, но не желала оставлять его под чужим присмотром. В бреду Бажан часто обращался к какой-то женщине, просил прощения за то, что не нашел ее и женился на другой.

Ярина, невольно слушая бред, кусала губы с досады, но подавляла в себе обиду, стараясь направить свои думы только на выздоровление мужа, – вот поправится, тогда она потребует от него полного отчета.

Как-то поздней ночью, сидя на низком сиденье у изголовья ложа, Ярина задремала. Сквозь дремоту, обволакивающую ее серой дымкой, – в последнее время она не видела снов, а может, просто их не помнила, – Ярина почувствовала, что должна проснуться. Встрепенувшись и открыв глаза, женщина увидела удивленный взгляд мужа. Пламя светильника, отражаясь в его глазах, придавало им какой-то пугающий и в то же время зачаровывающий блеск.

Ярина приподнялась, положила руку на лоб мужа – холодный. Ярина, не смея надеяться, поспешно потрогала рубаху Бажана и покрывало под ним – мокрые, хоть выжимай. Женщина радостно захлопотала, принялась менять мокрую рубаху на сухую, но Бажан вдруг цепко схватил ее за запястье.

– Кто ты, чаровница? – прошептал он, еле шевеля спекшимися губами. – Я давно искал тебя, а ты оказалась в древлянской земле.

Ярина нервно хихикнула, легонько отняла свою руку.

– Это я – жена твоя, Ярина. Ты что, не узнал меня?

Услышав знакомый голос, Бажан снова прикрыл глаза. Ярина переодела его, позвала дворовых, которые помогли ей перестелить постель. Схватив мокрое белье в охапку, она вышла из покоев, не заметив, что муж смотрит ей вслед.

Бажан не понимал, почему всегда путает жену с девицей, которая помогла ему в лесу. Вот и сейчас, едва очнувшись, он был уверен, что нашел ее. Что за заморочка пристала к нему? Разве плохо ему с Яриной? Вон она как любит его – сидела возле, ожидая его выздоровления. А он даже не узнал ее. Бажану стало тоскливо, неуютно и стыдно.

Вскоре вернулась Ярина. Муж мирно посапывал во сне. Ярина задумалась. С чего она решила, что он произнес те слова в здравом рассудке?

Отогнав от себя мрачные мысли о другой женщине, Ярина снова села в изголовье, чтобы продолжить ночное бдение возле раненого.

Видимо, Бажан действительно сказал те слова в бреду, потому что уже утром он смотрел на жену, ласково улыбаясь, шептал ей признательные слова, говорил, что очень соскучился, и просил целовать его.

С этой ночи Бажан пошел на поправку. Теперь Ярина все чаще оставляла его на попечение сенной девки, уходила по хозяйским делам, которые запустила в последние дни, а когда возвращалась, с умилением наблюдала, как он радовался ее приходу, просил подать ему руку, поглаживал ее ладонь, подносил к своей щеке со шрамом, терся об нее, поглаживал, прикладывал к своим губам и целовал, возбуждая жаркие волны, бросающие в дрожь обоих.

Они много разговаривали. Бажан рассказывал о походе, новых землях, древлянах, о большой битве, в которой принимал участие впервые. Он говорил Ярине приятные слова: когда его ранили, он подумал о том, что больше не увидит жену, и, теряя сознание, взмолился, чтобы боги дали ему возможность перед смертью попрощаться с нею.

Ярина слушала, глотая слезы жалости. Любовь переполняла все ее существо. Она уже совсем не понимала, почему рассердилась, когда он перед свадьбой взял с нее клятву, и переживала, когда слышала его бред о какой-то другой женщине. Разве важно все это? Главное – он жив, выздоравливает и по-прежнему любит ее.