Симона Вилар - Паладин

— Если бы ты знал, друг мой Иосиф, как непереносима для меня эта задержка, — говорил он еврею, пока тот промывал и смазывал целебными мазями оставленную зазубренной стрелой кровавую отметину на его теле. — Моя возлюбленная томится в плену, а я, зная, где она, вместо того чтобы нестись к ней и сделать все, чтобы освободить леди Джоанну, вынужден торчать тут…

— Да, вынужден, — мягко, но настойчиво произнес Иосиф, перебив его. — И пока ты окончательно не поправишься, никуда не поедешь. О праведный Авраам! Неужели ты уже запамятовал, как совсем недавно от раны скончался один очень сильный рыцарь-тамплиер, которого ты вез из края ассасинов?

Мартин вздохнул. Да, они вместе с маршалом ордена храма Уильямом де Шампером спасались от посланных за ними преследователей Старца Горы, маршал был ранен, и хотя Мартин вывез его из опасных Антиливанских гор, от раны у крестоносца произошло заражение и он скончался в замке госпитальеров Маргат. Перед смертью тамплиер поведал своему спасителю, где скрывают его сестру, возлюбленную Мартина Джоанну де Ринель. Странно свела судьба Мартина с Уильямом де Шампером. Сперва непримиримые враги, они под конец стали соратниками по оружию, вместе отбивались от людей Старца Горы, вместе совершили опасный путь и в итоге между ними возникла дружба. И, уже умирая, тамплиер Уильям доверил Мартину судьбу своей сестры, похищенной людьми Саладина.

И вот он вынужден задерживаться, понимая, что без тщательной подготовки не сможет справиться с заданием. А тут еще это ранение…

— Ты можешь принести мне карты, Иосиф? — попросил он друга, зная, что у торговавших по всем окрестным землям евреев имеются очень неплохие планы местности и караванных путей.

Мартин просидел над ними до самого вечера, пока не явился Эйрик.

Норвежец размотал чалму и провел большими ладонями по начавшим отрастать огненно-рыжим волосам. От него попахивало вином, сам он был заметно во хмелю и даже пошатывался всем своим массивным телом.

— Что творится, провалиться мне в темную Хель! — воскликнул этот язычник, оставшийся верным старой религии своих предков-викингов. — Вот это свадьба так свадьба! Весь город украшен шелковыми тканями, все ликуют, на площадях курится фимиам, повсюду слышатся воспевающие хвалу молодоженам женские и детские хоры. И это несмотря на то, что тело маркиза Конрада едва успели отпеть в местном храме Святого Петра. Говорят, вдова Изабелла горестно убивалась во время погребения супруга, но уже тогда поглядывала на красавца Генриха де Шампаня. Она и на венчание явилась в трауре, выражая тем последнюю скорбь по убиенному Конраду, но на свадьбе подле жениха особой грусти не проявляла. А ведь брюхата, как корова, того и гляди вот-вот схватки начнутся. А что же Генрих? Ведь даже став новым королем Иерусалимским, он вынужден будет признать ее новорожденного законным наследничком своего только что приобретенного трона! Мне вон рассказали, что Генрих сперва вроде как и не соглашался на этот брак, ну да его уговорили. Ну и дама ему нравилась, некогда он так куртуазно за ней ухаживал. Эх, забавные дела творятся, клянусь тем отличным красным вином, каким попотчевали меня славные парни-крестоносцы в залах Тирского замка! А отчего бы и не выпить? То похороны, то свадьба! А то и роды! В веселенькое время живем, друг Мартин.

— Эйрик, тебе бы следовало быть осторожнее. Не ровен час, наткнешься на кого-то из знакомых. Учти, мы так скоро с тобой покинули стан крестоносцев под Арсуфом, что твое появление может вызвать подозрение.

Эйрик хлопнул себя большой ладонью по колену.

— Обижаешь, приятель! Я был осторожен, как прокравшаяся на свидание монастырская послушница! И ни с кем из старых знакомцев не общался. Зато в Тире есть недавно прибывший отряд моих земляков-норвежцев, с которыми я выпил не одну чашу, да еще и клялся примкнуть к ним, когда войско выступит на этого изувера Саладина, так подло похитившего нашу девочку Джоанну.

Но Эйрику поклясться в чем-то было проще, чем выпить бокал вина, — он редко когда держал слово и был предан только своим друзьям. Зато он поведал, что видел на свадьбе Генриха и Изабеллы барона Балиана Ибелинского, епископа Филиппа де Бове и даже прежнего монарха этой земли — Гвидо де Лузиньяна, причем под ручку с разряженной в пух и прах Девой Кипра, дочерью побежденного королем Ричардом Исаака Комнина, прежнего императора Кипрского. Присутствие здесь Гвидо, знавшего его, взволновало Мартина, но рыжий поспешил успокоить своего товарища, сказав, что появление Гвидо на свадебном пиру — всего лишь проявление его доброй воли в том, что он слагает с себя полномочия короля Святой земли и признает новыми правителями Генриха и Изабеллу. Но уже завтра он отбудет вместе с кипрской царевной на свой остров, где обязался обвенчаться с ней, дабы иметь законные права на Кипр. Хотя многие поговаривают, что этой свадьбе не бывать — уж слишком холодно и отстраненно держится златокудрый Гвидо с Девой, а точнее, с девкой, с которой переспали едва ли не все рыцари из окружения Ричарда, да и сам Львиное Сердце. Недаром же королева Беренгария, супруга Ричарда, так ревновала короля к этой киприотке, но теперь-то она вздохнет спокойнее.

— Но Гвидо-то, Гвидо! Ради короны Кипра сошелся с этой шлюхой-царевной, обещает жениться… Ну да говорил же я, что многие толкуют, будто он для вида только дал согласие, а сам того… этого… — Язык у пьяного Эйрика совсем начал заплетаться.

— Рыжий, а где нынче Ричард Львиное Сердце? — потряс приятеля Мартин.

Тот широко распахнул глаза, силясь собраться с мыслями.

— Ричард, спрашиваешь? Сейчас он неподалеку, в Акре. И кое-кто даже поговаривает, что это он и заказал ассасинам прирезать бедолагу Конрада Монферратского. Как иначе объяснить, что он не явился в Тир на свадьбу племянника и Изабеллы? А этот язва епископ де Бове вовсю распространяет слухи. Дескать, кто-то из схваченных ассасинов сообщил, что маркиза зарезали по наказу короля Англии.

— Чушь! — не удержался Мартин. — Ричарду надо было уезжать, а Конрада на совете избрали новым главой крестового воинства вместо него. И ради дела крестоносцев английский король не мог желать ему смерти. Да и не в манере Ричарда разить из-за угла. Скорее все это наветы де Бове, который не упускает случая опорочить Львиное Сердце.

Эйрик потянулся и обнял Мартина, но тот слабо охнул и отстранился, высвобождаясь из медвежьих объятий норвежца.

— Нам-то с тобой какое дело до всех этих склок и интриг, малыш? — усмехнулся рыжий. — Какое дело до всех этих походов крестоносцев и того, кто их возглавит? Нас ждет иное дело — надо спасать твою красотку Джоанну. И ты вот что лучше послушай, — постарался сосредоточиться Эйрик. — Я, когда уже возвращался обратно по молу в Старый Тир, увидел среди орденских братьев нашего храмовника Ласло. Ну, я, разумеется, окликнул его, и он сразу же подъехал. И велел тебе передать: он должен спешно уехать за некими сведениями, немаловажными для тебя и нашего дела. Вот и сказал, чтобы мы оставались в Тире и ждали его.