Джоан Смит - Аромат розы

Я похлопала ее по плечу, чтобы она успокоилась, и помчалась наверх в мансарду. Стептоу уже перерыл все ящики комода и письменного стола. Он, так же как и мы, подумал, что дядя мог украсть не только это ожерелье.

– Больше пока «трофеев» нет, мадам, – сказал он, злорадно смакуя обидное слово «трофеи».

– Ищите еще. Надо обыскать все его пиджаки, ботинки. Все, до последней мелочи. И сразу зовите меня, если что-нибудь найдете.

– Да, мадам.

Его коричневые масляные глазки были полны злорадства. Он стал старательно вытрясать носки и трусы, едва сдерживая ехидную улыбку. Когда мы со Стептоу закончили свою работу, я спустилась к мама и сообщила ей, что «трофеев» больше не обнаружено.

– Слава Богу! Но что мы будем делать с этим? – спросила она, указывая пальчиком на ожерелье, как будто это была дохлая крыса. Ожерелье лежало на самом краю стола. – Леди Маргарет давно умерла. Что если мы просто спрячем его где-нибудь на чердаке?

– Мама! Так нельзя! Мы должны вернуть его в Парэм, пусть они сами решают, что с ним делать.

– У леди Уэйлин и без того много бриллиантов. Зачем ей еще это ожерелье?

– А что, если это одна из фамильных драгоценностей и оно принадлежит по наследству пасынку леди Маргарет? Мы не можем оставить эту вещь у себя. Это нечестно.

– И за что такая беда на меня свалилась! Позора не оберешься. Может быть, мы как-нибудь незаметно переправим его в Парэм, и они не узнают, где оно было все это время. Например, пошлем по почте.

– Как можно послать бриллианты по почте? Это очень рискованно.

– Пожалуй, ты права. Да и кто-нибудь может увидеть нас, когда мы будем его отправлять. А что, если нам прийти с визитом к леди Уэйлин и незаметно засунуть его за спинку дивана или в вазу? Потом они его обнаружат, и никто не узнает, что его украл Барри.

– Но ведь нас никогда не приглашают в Парэм, мама, – заметила я.

К Уэйлинам нельзя было прийти в гости просто так, без приглашения. Они принадлежат к высшему свету. За свои двадцать пять лет я была у них только три раза, да и то, когда у них было много других гостей. Во время выборов лорд Уэйлин становился очень общительным и гостеприимным и устраивал большие и шумные приемы. К сожалению, в ближайшее время выборы не предвиделись.

– А, может быть, леди Уэйлин заинтересуется твоими уроками с Борсини? – спросила мама. – Ты могла бы зайти и пригласить ее. Ведь он все-таки тоже граф.

Мне было лестно, что я беру уроки у графа, но план мама был совершенно нереален. Мне стало смешно, когда я представила себе, как величественная леди Уэйлин карабкается по крутой лестнице в мою маленькую студию в мансарде.

– Нет, мама, это никуда не годится.

– А что, если привлечь ее в Общество любителей книги, которое вы хотите организовать.

Общество любителей книги – это идея миссис Чотон. Она где-то прочитала о дамах, которые в складчину покупали какую-нибудь книгу, читали ее по очереди, а потом обсуждали.

– А леди Уэйлин интересуется книгами?

– Я иногда вижу ее в нашей библиотеке, она берет книги на дом. А это значит, что она не любит тратить деньги на покупку книг. Все равно, нам нужно обдумать этот план, Зоуи, иначе нам остается только одно – признаться, что Барри был вором. Но время для этого самое неподходящее – закончился зимний сезон в Лондоне и неделю назад лорд Уэйлин вернулся домой. Может быть, миссис Чотон согласится пойти с тобой?

Вряд ли Уэйлины обрадуются визиту какой-то докторши, брат которой держит дешевую пивную. Чотоны не очень-то высоко котируются у нас в Альдершоте. Даже мама и я не могли рассчитывать на теплый прием, а ведь мы принадлежим к старой благородной семье.

– Не увиливайте, мама! Вы сами должны пойти туда со мной. Вы постараетесь отвлечь леди Уэйлин, а я суну ожерелье в какую-нибудь вазу или за диван.

– Давай пойдем завтра, Зоуи. У меня будет хоть один вечер, чтобы подготовиться к этому испытанию.

– Прежде, чем отправиться туда, не мешает проверить, нет ли у дяди Барри еще каких-нибудь сюрпризов. Если Стептоу откопает другие «трофеи», нам придется придумывать новый способ, чтобы вернуть их.

– Мне просто не хочется верить, что Барри мог это сделать, – сказала мама, отпивая чай маленькими глоточками. – Помню, он был очень огорчен, когда вернулся домой без гроша. Многие его коллеги приехали настоящими набобами. Если он украл ожерелье из-за денег, почему он тогда не продал его, а спрятал у себя в комоде? Все это очень странно. А, может, он страдал клептоманией, как миссис Фланаган, помнишь, та, что унесла рулон ленты из магазина тканей?

– Странно, что он вообще мог добраться до этого ожерелья. Ведь он, кажется, никогда не был в Парэме.

– А ведь правда, – обрадовалась мама. – Когда Уэйлин в последний раз устраивал прием, Барри был в Лондоне. А леди Маргарет, насколько я припоминаю, обнаружила пропажу в Танбридж Уэллз. Она часто ездила туда на воды.

– По-моему, дядя Барри никогда не был в Танбридж Уэллз.

– Нет, конечно, зачем ему туда ездить? Он был здоров, как бык, пока не умер, бедняга. Но он под любым предлогом старался удрать в Лондон. Там он ходил в «Ост Индия Хаус» поболтать с приятелями. Но в Танбридж Уэллз – нет, никогда.

– Тогда как же ему удалось заполучить ожерелье? – спросила я.

Мама недолго размышляла над этой проблемой.

– Знаешь, Зоуи, все, наверно, было еще хуже, чем мы думаем. У них была целая шайка: один крал вещи, а другие сбывали краденое.

– Если бы все было так, как вы говорите, мама, он был бы богатым человеком. Но вы же знаете, у него не было ни гроша, когда он умер. Он мог припасти хотя бы пару сотен фунтов на черный день. На себя он тратил совсем немного, у него не было дорогостоящих привычек.

– И я брала с него за стол и за квартиру чисто символическую плату, – добавила мама. – Можно было скопить несколько сотен даже из его пенсии. Я думала, что у него отложено хотя бы на похороны, но мне пришлось самой заплатить за гроб и все остальное. Наверно, он играл в азартные игры потихоньку от нас! – мама не могла придумать другого объяснения.

– А, может, у него была женщина в Лондоне? – предположила я. Мы знали, что в Калькутте у него была какая-то Зуринда Джоши. Сам Барри никогда не упоминал ее имя в своих письмах, но я встречала его в семейной переписке. Они боялись, что Барри женится на этой темнокожей красавице.

– Очень может быть. Когда-то он пользовался большим успехом у женщин. Может, он посылал деньги этой Зуринде?

– Тогда почему он не продал ожерелье? Оно было украдено пять лет назад, но он хранил его до самой смерти.

Я никогда не думала, что возненавижу бриллианты. Глядя на эту сверкающую горсточку камней на столе, я испытывала неподдельное отвращение.

Пришел Стептоу и торжественно объявил: