Джоан Смит - Аромат розы

Я с трудом подавила зевок. Уэйлин посмотрел на меня с беспокойством:

– Вы плохо выглядите, Зоуи. Уж не провели ли вы всю ночь на чердаке?

– Нет, лечила зуб Бродаган.

– Примите мои соболезнования. Я знаю, что это такое. Ирландская зубная боль как ирландские поминки – больше звуков и ярости, чем действий. Я обратил внимание, что Стептоу встает поздновато. Дверь мне открыл не он.

Это меня совсем не удивило. Когда Мэри принесла кофе, я попросила ее сказать Стептоу, что хочу поговорить с ним.

Мэри удивленно заморгала.

– Так он же уехал, миледи. Мы подумали, что вы его уволили, потому что в его комнате пусто, он забрал свои вещи. Бродаган сказала, что если бы она не была одной ногой в могиле, то встала бы и заплясала от радости.

– Как! Стэптоу уехал! – я была поражена.

Мы с Уэйлином вскочили, как ужаленные.

– Он уехал, мисс. Но я посчитала серебро. По-моему, он ничего не взял… кроме свечей. Из кухни пропали все свечи.

– Черт побери, он нашел! – воскликнул Уэйлин.

– Я ведь просила Бродаган запереть двери на чердак.

Мэри смотрела на нас, как на сумасшедших. Я послала ее проверить, как себя чувствует Бродаган, и она ушла. Не сговариваясь, мы с Уэйлином бросились наверх. Дверь на чердак была распахнута настежь. Мы буквально взлетели по узкой лестнице и увидели перед собой картину полного разорения. Все чемоданы дяди Барри валялись посередине комнаты, их содержимое вывернуто, как попало. Подкладки у пиджаков были разорваны. Вокруг чемоданов были расставлены свечи. Все это придавало комнате какой-то загадочный вид. Свечи догорели почти до конца, значит, он жег их долго, но по крайней мере хоть погасил, когда уходил. Я беспомощно вздохнула, а Уэйлин произнес несколько слов, которые не услышишь в церкви.

– А я только подумала, что Стептоу становится похожим на человека, – я еще раз вздохнула. – Сегодня ночью он так усердно помогал мне, когда я готовила поссет для Бродаган. Как это я не догадалась, что он неспроста не спал в два часа ночи. Как он забрался сюда? Ведь Бродаган заперла дверь, а ключ только у нее.

Я подняла с пола разорванный пиджак и увидела под ним связку ключей Бродаган с медным трилистником, который она носит, как талисман, на счастье.

– Как ему удалось добраться до ее ключей? Они же были в комнате Бродаган, – и тут я поняла его хитрость. – Он знал, что я готовлю для нее поссет с настойкой опия, вошел в комнату и стащил ключи в то время, как она крепко спала. Уж не добавил ли он несколько капель опия мне в молоко, поэтому я так крепко спала? Но я не сказала об этом Уэйлину. – Вы говорите, Борсини все еще в Парэме?

– Да, и Стептоу к нему не приходил, потому что я организовал круглосуточную слежку за Борсини. Вчера вечером он не отлучался из дома.

– Может быть, они встретились сейчас? Поезжайте в Парэм. Вы можете поймать их с поличным.

– Если они встретились, я узнаю об этом. Я же говорю, за Борсини следят.

– По крайней мере, мы избавились от Стептоу раз и навсегда. У него не хватит наглости появиться здесь после этого, – я кивнула на разбросанные вещи.

Уэйлин предложил:

– Давайте осмотрим его комнату. Он мог оставить что-нибудь, что поможет нам догадаться, куда он уехал.

Я провела его в комнату Стептоу. Тот, видно, очень спешил, собираясь, потому что оставил кое-что из одежды. Мы все тщательно осмотрели в поисках улик, но он, конечно, был очень осторожен, и мы ничего не обнаружили, кроме табачных крошек в карманах.

– Вчера ночью на нем было вот это, – сказала я, поднимая зеленый халат, который был в спешке брошен на кровать. – Настоящий павлин! Интересно, где он его стащил?

– Павлин? – произнес Уэйлин обиженно. Он поднял халат и осмотрел его. – Он сказал моему лакею, что халат запачкали жиром, когда отнесли гладить. Я расспрошу об этом лакея, – он нахмурился, глядя на халат. – Может быть, он немного безвкусный, – повторил он сконфуженно. – Это из-за золотистой отделки.

– Давайте пойдем вниз и выпьем кофе. Я как раз собиралась завтракать, когда вы пришли.

Мы спустились вниз и застали мама за столом.

– Мэри сказала мне про Стептоу. Вы нашли в его комнате что-нибудь интересное?

Мы рассказали ей о налете Стептоу на чердак и, не упоминая имени дяди Барри, о том, что Стептоу и Борсини, кажется, что-то замышляют.

– Меня шокирует Борсини, – огорченно сказала мама. – Он всегда казался таким приятным, если не считать того, что он иностранец. Я никак не могу привыкнуть к тому, что меня называли «signora Баррон». Вы говорите, Стептоу хотел продать эту вещь Борсини?

– За сто фунтов.

– И это вещь, которую можно спрятать за подкладку пиджака? По-видимому, это листок бумаги, – сказала мама. – Что бы это могло быть? Может, документ или письмо? Не сомневаюсь, это что-то, порочащее бедного Борсини. Стептоу мог послать ему эту бумагу в письме.

Уэйлин со звоном поставил свою чашку и вскочил.

– Вы правы. И почту могут принести в любой момент. Я должен уйти.

Я подумала, что Стептоу вряд ли расстанется с этой вещью, не получив сначала в руки сто фунтов, но Уэйлин уже выскочил из дома. Мама и я остались обсудить случившееся. Я не говорила с полной откровенностью, потому что не хотела, чтобы она узнала о моих подозрениях относительно дяди Барри. Мы подумали, не послать ли за констеблем. Но, так как Стептоу ничего не украл и даже удрал, не получив жалованье за месяц, мы, по правде говоря, не могли предъявить ему никаких претензий.

– Что бы он там ни замышлял, мы, слава Богу, от него навсегда отделались, – заключила мама.

Следующее важное дело, которое нам предстояло – спровадить Бродаган к зубному врачу. Боль утихла, и она совсем не была настроена расставаться со своим зубом, но в конце концов мы ее уговорили.

– Я пойду с вами, Бродаган, – предложила мама. – Вы не будете одна во время этой пытки.

Я уже было приготовилась к неприятной миссии сопровождать Бродаган и удивилась тому, что мама так энергично взялась за это неприятное дело. Но вскоре я все поняла.

– Ты знаешь, что сказать констеблю, когда Уэйлин арестует Борсини, – сказала мама. – Он непременно приедет сюда и будет задавать разные вопросы, ведь вы с Борсини были такими друзьями. Будет лучше, если именно ты займешься этим. Ведь ты знаешь, как с ними разговаривать.

Я чувствовала, что заключила выгодную сделку. Мне было легче справиться с разъяренным львом, чем с Бродаган у зубного врача. В честь такого торжественного случая та надела свеженакрахмаленную митру. На плечах у нее была необъятная черная накидка, несмотря на то, что было достаточно тепло.

Опираясь на руку мама с одной стороны и Мэри – с другой, она со стонами прошествовала по коридору, остановилась в дверях и оглядела все прощальным взглядом.