Лейла Мичем - Дикий цветок

Томас глядел на поля, с которых был собран весь урожай. Ветер гулял между сухими стеблями, разнося остатки белого, похожего на снежную порошу, пушка. Его сердце вновь заполняла подзабытая гордость.

«Об одном я сожалею», — признался он.

«О чем, папа?»

«О том, что умру, так и не познав, что значит быть с любимой женщиной».

«Эта женщина — Жаклин Честейн», — подумал сейчас Томас, воспользовавшись редкой возможностью взглянуть ей в лицо.

Сейчас ей чуть больше сорока лет, как он может судить. Время не властно над ее красотой. Она лишь стала более зрелой. Теперь в чертах лица Жаклин, в ее осанке и манере держаться, в улыбке, выражении глаз и теплых нотках голоса чувствовалась женская мудрость.

— Мистер Толивер!

Жаклин повернула голову. Маленькая складочка между бровями говорила о том, что женщина заметила состояние его духа.

— Скоро День благодарения, — сказал Томас, ужаснувшись всей глупости своих слов.

— Да, я слышу, что он вот-вот появится из-за угла.

— Моя мама вернется ко Дню благодарения. Она отправилась в кругосветное путешествие по морю.

— Уверена, что вам не терпится с ней увидеться. Вашей матушке будет о чем вам рассказать.

Женщина улыбнулась.

— Скоро я стану дедушкой. Моя дочь беременна. Ребенок должен родиться в апреле.

— Какая радость!

Арман его ждет. Надо идти, но Томас медлил. Он осведомился о том, как поживает ее кот. Женщина ответила, что тот окончательно разленился и растолстел. А как там сад? В этом году она посеяла в саду волосистый флокс и другие цветы. Аромат стоял просто божественный. Знает ли она о скандале в Париже, связанном с портретом мадам Икс работы Джона Сарджента? [49]Трудно представить, на что только способны злые люди! Миссис Честейн с ним согласилась. Она считала, что картина замечательная, а черное платье, из-за которого критики подняли такую шумиху, только подчеркивает красоту натурщицы. Французы любят все необычное.

Томас часто задумывался над тем, как протекает ее жизнь после того, как Жаклин возвращается домой, когда универмаг закрывают. Чем она занимается в своем маленьком домике? Чувствует ли она себя одиноко? Много ли у нее подруг? Есть ли у нее ухажер? Арман отзывался о ней как о «весьма независимой особе», которая предпочитает выполнять всю мужскую работу по дому сама, а не нанимать кого-нибудь в помощь.

Томас внимательно разглядывал товары на выставочной витрине.

— Я хочу купить что-нибудь в подарок матери. Что бы вы мне посоветовали?

— У нас есть небольшая коллекция красивых вееров. Они легки и очень удобны во время летнего зноя. Хотите, покажу?

— Извольте.

Томас купил веер. А потом на ступенях появился Арман. Взгляд друга сразу же метнулся к прилавку, перед которым он и ожидал увидеть Томаса.

— Премного обязан, миссис Честейн… Жаклин.

— И вам всего наилучшего, мистер Толивер… Томас.

Когда мужчина под вечер вернулся домой, его с нетерпением ждала Присцилла.

Глава 86

Поставив коня в стойло, Томас, как всегда, вошел в особняк через кухонную дверь. Там его встретило сверкающее чистотой и благоухающее пикантными запахами царство кастрюль, сковородок, колод для рубки мяса, глубоких раковин и длинных столов. Раньше его приветствовала там Петуния, но после смерти экономки, о которой он до сих пор вспоминал с нежностью, в кухне его встречали Эми и ее дочь Сэсси. Эми с подлинным интересом расспрашивала хозяина о том, как он провел день. Иногда Томас усаживался на кухне с чашкой кофе и слушал, как Эми поверяет ему слухи, которые прислуга передавала по «сарафанному радио» от дома к дому по Хьюстон-авеню. Иногда, особенно после того, как мама отправилась в кругосветное путешествие, Томас делился с Эми своими волнениями по поводу Сомерсета и работы в городском совете. Он знал, что его откровенные суждения никогда не выйдут за пределы этой двери. В кухне всегда находилось что-нибудь вкусненькое — заморить червячка. Сегодня Томас заметил тарелку с холмиком любимого орехового печенья сына. Вернон собирался приехать на ужин и остаться в доме до понедельника.

— Мистер Толивер! Ваша жена хочет видеть вас. Она в малой гостиной, — сказала Эми, как только Томас появился на пороге.

Напряженный голос и хмурый взгляд негритянки предупредил хозяина, что надо быть настороже. Если бы на то была воля Присциллы, то она давным-давно отослала бы Эми вместе с мужем и дочерью на плантацию собирать хлопок вместе с отпрысками ее деда Джаспера. Ранд и Вилли, сыновья Джаспера, вернулись в Сомерсет после того, как сочли Канзас местом слишком многолюдным, враждебным и куда менее благоприятным для занятий сельским хозяйством, чем представлялось.

Присцилла, может, и мнила себя хозяйкой дома, но прислуга подчинялась непосредственно Эми, а та считала своей госпожой Джессику. Томас видел, что благодаря Присцилле обстановка в доме накалялась.

— Эми сказала, что ты хотела меня видеть, — входя в гостиную, сказал Томас.

Мужчине очень не нравилось то, что Присцилла сделала с комнатой, которая когда-то была его детской. Свет, прежде яркий, теперь едва пробивался сквозь тяжелые портьеры. В прежние времена здесь стояли удобные кресла. Нынче Томас остался стоять. Присцилла приподнялась из-за массивного стола. Крепко сжатые челюсти выдавали сильнейший гнев.

— Я и так многое вытерпела из-за тебя, Томас, но уж этого я тебе прощать не намерена! — выкрикнула она.

Многое вытерпела … Томас ни разу и пальцем не коснулся Присциллы в припадке гнева, в то время как сама она только и делала, что сорила деньгами так, словно это рис, которым посевают на свадьбах.

— И чем же я тебя обидел, Присцилла? Просвети меня, пожалуйста.

Жена подошла к мужу. Уже не столь тонкая талия и чересчур пышные бедра выдавали то обстоятельство, что Присцилла уже немолода. Но лицо до сих пор хранило свидетельства былой красоты. Впрочем, много времени прошло с тех пор, как ее обворожительная красота заставляла сердце мужчины биться сильнее.

— Жаклин Честейн, — прошипела она сквозь крепко сжатые зубы.

Невольно Томас отстранился.

— В чем дело?

— У тебя с ней роман, по крайней мере, ты ее вожделеешь.

Томас грубо расхохотался.

— Кто тебе сказал?

— У меня свои источники, но я не обязана тебе их выдавать. Любая идиотка поймет, с какой стати ты каждую среду заезжаешь в «Универсальный магазин Дюмона» за Арманом.

Брови Томаса поползли вверх.

— Арман владеет магазином…

— Не играй передо мной в святую невинность. Ты мог бы встречаться с ним там, где вы обедаете, в отеле «Ферфакс».

— Клиентам не разрешается без особой нужды привязывать своих лошадей перед рестораном. Окна, как ты знаешь, выходят прямо на улицу. А еще нам с Арманом нравится ходить пешком.