Мэри Бэлоу - Беспутный повеса

Вместо ответа лорд Эдмонд нагнул голову и поцеловал Мэри. Одной своей рукой Мэри не могла распоряжаться – лорд Эдмонд крепко сжимал ее, но другой она толкнула его в плечо и, отвернувшись, влепила пощечину. Они боролись в тишине, пока ее запястья не оказались у него в плену. Тогда он прижал обе руки Мэри к своей груди и держал их там, дожидаясь, чтобы она немного остыла.

– Хотите, чтобы я закричала? Вы этого добиваетесь? Вам нужен еще один скандал? Обещаю, милорд, больше вы от меня не получите ничего без очень шумной сцены. Извольте отпустить меня.

– Мэри, нам было хорошо вместе. – Он явно не собирался ее отпускать. – Больше чем просто хорошо. Великолепно. И так может быть снова – и снова, и снова.

– Вы вызываете у меня отвращение, физическое отвращение. Меня тошнит от вас. Вы такой извращенный человек, что находите удовольствие в преследовании женщин, которых может вырвать при одной мысли о вас?

– Неделю назад тебя не тошнило, ты с восторгом отдавала то же, что получала, и находила в этом удовольствие. – Лорд Эдмонд долго молча смотрел на Мэри. – Виновата моя репутация? То, что у меня было много женщин и что я бросил одну леди, чтобы убежать с другой? Или все эти россказни об излишествах и безрассудной жизни? В этом причина?

– Да, – ответила она одеревеневшими губами. – Именно в этом. Нет ничего странного, если женщина остерегается такого мужчину, к тому же еще убившего своего брата и мать, если верить всему, что рассказывают.

Мэри тут же пожалела, что в гневе бросила ему эти обвинения, потому что достоверно она ничего не знала и обычно не позволяла себе безосновательных заявлений.

– А, значит, ты слышала и об этом? – Его губы сжались и насмешливо скривились, он покраснел от обиды, а глаза впились в нее. – Да, Мэри, это правда. Я убил их. Ты боишься, что я и тебя тоже убью? Положу руки тебе на шею и сожму их? – Он действием подкрепил свои слова, только не стал сжимать ее горло. – Этот способ будет для меня новым. Их я убил не так. Ты напугана?

– Нет. – Мэри постаралась, чтобы ее голос прозвучал уверенно. – Я не боюсь вас, милорд. – Но она лгала. Мэри чувствовала, что смертельно боится этого человека. Она боялась не того, что он убьет ее, тем более здесь и сейчас, она боялась, что, если признается в своем страхе, он не оставит ее в покое и она никогда не освободится от него, но она немного боялась и самой себя.

– Лгунишка. Мэри, тебе никогда не приходило в голову, что все истории, которые тебе довелось слышать обо мне, все ярлыки, которые на меня навешали, еще не полностью характеризуют человека? Ты не думаешь, что существует еще много такого, что не мешало бы тебе знать?

– Так вы будете все это отрицать? Будете уверять меня, что вы достойный и порядочный гражданин?

– Нет, едва ли. Все, что ты слышала, правда, и я не сомневаюсь, что тебе известно еще далеко не обо всем. Однако при этом во мне существует что-то еще, что не соответствует созданному обществом образу. У тебя не пробудилось любопытство узнать то, чего ты еще не знаешь?

– Нет, абсолютно никакого.

– Мэри Грегг, леди Монингтон, вдова кавалерийского полковника лорда Монингтона, бывшая любовница графа Клифтона, «синий чулок», хозяйка одного из самых знаменитых литературных салонов Лондона. Это все? И это Мэри Грегг?

– Конечно, нет. Эти подробности говорят только о моем прошлом и нынешнем положении в обществе, а не обо мне самой, да и то некоторые из них не соответствуют истине. Вы совсем не знаете меня, милорд.

– Это твой стиль.

– Я больше не хочу разговаривать с вами. – Мэри заметила, что ее руки все еще оставались на груди лорда Эдмонда, хотя он их больше не удерживал, а положил руки ей на талию. – По-моему, этот вальс уже заканчивается, а следующий танец обещан другому.

– Мэри, если бы здесь не было темно, я открыл бы твою карту, чтобы узнать, не обманываешь ли ты меня. Впрочем, это и не важно. Вальс еще не закончился. Поцелуй меня.

– Пожалуйста, позвольте мне уйти. – Мэри смотрела на свою руку у него на груди. – Мне не хочется поднимать шум.

– Поцелуй меня, – повторил лорд Эдмонд и, наклонив голову, поцеловал Мэри в шею под ухом, а она, закрыв глаза, затаила дыхание. – Поцелуй меня, – шепнул он в дюйме от ее рта.

– Прошу вас.

– Мэри, – шепнул он у самых ее губ.

– Прошу вас, – повторила Мэри, а ее рука двинулась от груди лорда Эдмонда вверх к его затылку, голова приподнялась, а губы затрепетали под легким прикосновением его губ.

– Мэри, поцелуй меня, – шепотом попросил лорд Эдмонд.

И она его поцеловала. Ее рука нагнула голову лорда Эдмонда, рот открылся, принимая его язык, опять возникла боль, стократно усиленная, и Мэри поняла, что он может унять эту боль и что он сделает это. Скользнув рукой вниз по ее спине, лорд Эдмонд прижал Мэри к выпуклости у себя в паху, и Мэри сама прижалась еще крепче. Но в следующую секунду ее руки оказались у него на плечах, и она, отвернувшись, резко оттолкнула его.

– Довольно! Все кончено. Теперь уходите, прошу вас.

– Ты уступила мне?

– А как еще я могу отделаться от вас? – вопросом на вопрос ответила Мэри.

– Мэри, ты лжешь без всякого стеснения. Твое тело гораздо честнее тебя. Оно признается, что хочет меня, что должно принадлежать мне. Почему бы и тебе тоже не признать это?

– В отношениях для вас важна только физическая сторона, разве не так? – Мэри снова повернулась лицом к лорду Эдмонду. – Если бы мне пришлось признаться, что да, меня притягивает к вам в самом примитивном физическом смысле, вы торжествовали бы, правильно? И считали бы, что этого вполне достаточно? Для вас не имело бы значения, что вы мне не нравитесь, что я вас не уважаю и что я презирала бы себя до конца своих дней за то, что дала волю своим низменным потребностям.

– Ты отрекаешься от своего тела, Мэри? Это очень печально, ведь всю оставшуюся жизнь нам предстоит прожить с нашими телами.

– У некоторых из нас вместе с телом существует и разум. А еще и совесть.

– Так. – Он ухмыльнулся. – Ты должна это пояснить. Я часто задумывался, в чем заключается смысл жизни для тех, кто в отличие от меня не балует свое тело. – Мэри проглотила слюну, но ничего не сказала, и лорд Эдмонд заговорил снова:

– Я хочу тебя, Мэри, и должен получить. Это не прихоть, просто я знаю, что ты так же хочешь меня, и у меня есть необъяснимая уверенность, что вместе мы можем в полной мере обрести счастье. Перестань притворяться; уверяю тебя, это бесполезное сопротивление. – Опустив руки, он на шаг отступил от Мэри. – Ну, на сегодня, пожалуй, довольно. Мне пора найти пару бутылок, из которых можно хорошенько хлебнуть, нескольких богатеньких и глупых молокососов, чтобы за игорным столом как следует вытрясти их, и покладистую проститутку, чтобы развлечься в оставшееся до конца вечера время.