Мэри Бэлоу - Бессердечный

Это был тот же человек. Он мог поклясться всем чем угодно.

Он сел за письменный стол, придвинул к себе бумагу и начал писать, проверив кончик пера, прежде чем обмакнуть его в чернила. Он не сомневался, что Тео даст ему необходимую информацию. Он хотел знать все что только возможно о полковнике Генри Ломаксе – начиная с его послужного списка.

– Я так счастлив снова видеть тебя, моя Анна, – говорил он. – Прошло уже много времени. Я знал, что материнство только украсит тебя, – потому я и позволил тебе стать матерью. Ты еще прекраснее, чем когда-либо.

Может, в первый раз возмущение пересилило страх в душе Анны.

– Я не ваша Анна, – коротко бросила она, – и вам не стоило приезжать сюда под вымышленным именем и насмехаться над невинными людьми.

– У тебя есть мужество и воля, – заметил он. – Меня это в тебе всегда восхищало.

– Какова общая сумма оставшихся долгов моего отца? – спросила она, в то же время не сомневаясь, что попытка обречена на неудачу. – Почему моя семья все еще что-то должна вам, сэр? Назовите мне всю сумму, и мой муж заплатит ее. И делу конец. Вы сможете вернуться к своей жнзни, как и я – к своей.

– Но ведь моя жизнь – ты, Анна, – сказал он, и ее гнев сменился ледяным холодом. – Разве он любит тебя так же сильно? Он производит впечатление холодного гордеца, да и репутация у него такая. Впрочем, я могу понять, что тебя привлекла его внешность, – он красив, не спорю. Но понравится ли ему, если он узнает, что его герцогиня – воровка и убийца?

– Вы прекрасно знаете, что я – ни то ни другое.

– Я-то могу поверить тебе, моя Анна, ведь ты – все для меня. Но есть, увы, и другие люди – более объективные и потому заслуживающие большего доверия – которые присягнут, что ты виновна.

Она почувствовала, как ее душит гнев.

– Я прекрасно понимаю, что произошло. Я не такая идиотка, чтобы этого не осознавать. Вы с самого начала выбрали меня своей жертвой и расставили мне ловушку. А я была так наивна и невинна, что сама вошла прямо в нее. Это я прекрасно понимаю. Но единственно, чего я не понимаю, так это – почему. Почему вы себя так ведете? Дело ведь не в деньгах. Но в чем?

– Ах, Анна, – мягко ответил он, склоняясь к ней. – Дело в том, что я люблю тебя.

– Любите! – Гнев переполнил ее. Она готова была взорваться, но вовремя вспомнила, где она находилась – в садах Бадена, где любой при желании мог увидеть ее из окна дома. – Я бы вышла за вас после маминой смерти, вы ведь были так добры и внимательны. Я, может, даже полюбила бы вас. Вы понимали это?

– Мы с тобой, Анна, никогда бы не смогли пожениться. Наша любовь совсем другая, – возразил он.

– У нас нет никакой любви, – твердо сказала она, – только какая-то болезненная мания с вашей стороны. Вы не хотели иметь меня ни женой, ни любовницей, а при этом постарались так пометить меня, чтобы ни один мужчина не женился на мне, этого вы, по крайней мере, добивались. Я ненавижу вас. Если бы существовало более сильное слово, которое могло бы выразить мои чувства, я бы использовала его.

– Это все из-за того, что ты не понимаешь, – сказал он, – но ты все поймешь, моя Анна. Совсем скоро ты все узнаешь и поймешь, и тогда ты согласишься, что действительно должна провести со мной всю оставшуюся жизнь. Ты будешь счастливее, чем ты можешь себе представить.

– Я уже счастлива, – не уступала она. – У меня есть муж и ребенок, дом, семья, друзья...

– Семья, – тихо повторил он почти печальным голосом. – У тебя дочь, Анна. Я был рад узнать, что это девочка. Так лучше. Я бы хотел ее как-нибудь в скором времени увидеть.

Кровь застыла у нее в жилах.

– Нет, – отрезала она.

– Сады эти прекрасны, как и говорила ваша невестка. – Он повернулся и взглянул на дом. – Роскошное обрамление столь старинного и великолепного здания, как ваш дом. В Америке есть красота дизайна, Анна, но там нет того чувства древности и истории, которое ощущаешь в домах Англии. Не пойти ли нам обратно? Я бы не хотел злоупотреблять вашим гостеприимством.

– Как вы попали в дом? – внезапно спросила она, и ее охватил ужас, который она пыталась подавить уже несколько месяцев. – Или хотя бы в парк? Как вы попадаете в дома моих соседей, когда я нахожусь у них в гостях, хотя вас никто там в то время не видел?

– Анна, – мягко ответил он, – я воздух, которым ты дышишь.

– Это был слуга? Вы подкупили слугу? – Она уже думала об этом раньше, но ведь слуги не слышали ее личных разговоров и не бывали на вечерах в других домах.

– Я у тебя в сердце, Анна, – сказал он, – а ты будешь в моем, когда все узнаешь и поймешь.

Его экипаж был подан к подъезду. Он склонился над ее рукой. Анна не стала ждать, пока экипаж тронется. Она поспешила в дом, в детскую, где Джой, к счастью, была одна с няней. Анна взяла дочь на руки, послала няню за чаем и стала играть с дочерью, пытаясь добиться от нее улыбки.

Должен быть какой-то выход, думала она. Не может не быть. Не может же она оставаться его рабой и игрушкой до конца жизни. Сегодня он ничего не требовал, но скоро потребует. С этих пор ей придется жить в постоянном страхе перед его визитами и его требованиями. Но ее терпению наступал предел. Долго выносить этого она не сможет и не будет.

Даже если ей придется убить его. Эта мысль ее ужаснула, но в то же время и увлекла. Она резко обернулась и поверх плеча осмотрела пустую комнату. «Я воздух, которым ты дышишь. Я в твоем сердце».

Эмили никогда не спускалась к чаю, хотя ей было уже пятнадцать лет и она была почти совсем взрослой. Она знала, что для ее родных она никогда не станет по-настоящему взрослой. Она всегда будет не такой, как все, немного странной. Они любили ее, Эмили это понимала, как любили ее и Люк, и Эшли, и Дорис. Но она всегда останется для них ребенком.

Поэтому обычно во время чая она гуляла по парку или если погода была плохая, по галерее, рассматривая портреты, или иногда в оранжерее, где она могла вдыхать запах цветов и прикасаться к их листьям и лепесткам.

В этот день она прогуливалась среди деревьев, вдалеке от реки и водопада. Здесь ей тоже нравилось гулять. Между деревьев то и дело попадались прелестные полянки, сплошь заросшие дикими цветами. Но вернуться домой она решила пораньше. После чая Эшли пойдет в кабинет. Скоро ему уезжать в Индию, и он спешил привести в порядок все записи для своего преемника, нового управляющего. Ей осталось провести с Эшли совсем мало времени. Эмили старалась не думать об этом. Но она решила использовать все возможности для того, чтобы быть рядом с ним как можно больше.

Она увидела Анну – та прогуливалась по саду с каким-то джентльменом. Эмили находилась еще довольно далеко, но она инстинктивно отпрянула назад, под защиту деревьев. На таком расстоянии трудно было с уверенностью сказать, кто шел рядом с Анной. Но Эмили знала. Она узнала его фигуру и манеру держаться. Это был он. Он снова нашел Анну. Впрочем, он давно ее нашел – ведь приходили же эти письма... Но теперь он явился сам, собственной персоной.