Мэри Бэлоу - Идеальный брак

Если же Эбби скажет, что отправилась туда по собственному почину, то он решит как быть на месте.

Конечно, ее план в отношении Бориса не осуществится. Было много причин, по которым невозможно было выполнить условия Эбби. Но он ей этого не сказал, ведь ей так нравилась собственная идея. На самом деле был только один перспективный план, хотя и в нем граф не был до конца уверен.

Майлз резко повернулся, услышав скрип отворяемой двери, и подождал, пока Эбби пройдет через его гардеробную. Но когда наконец она оказалась перед ним, граф понял, что момент неподходящий. Приподняв подол ночной рубашки, так что видны были ее голые ступни и лодыжки, Абигайль медленно вальсировала, напевая что-то себе под нос. Майлз улыбнулся жене.

– Потанцуй со мной, – попросила она, – ведь еще не глубокая ночь. До рассвета далеко. Только за музыкантов будешь ты.

– Эбби, – со смехом откликнулся он, – я уже на балу начал бояться, что ты сотрешь ноги в кровь. Ты ведь, насколько я помню, не пропустила ни одного танца?

– Это называется вторым дыханием, – пояснила она, подходя к мужу и опуская ему руку на плечо. – Потанцуйте со мной, сэр, или вы не джентльмен.

Майлз принялся насвистывать первый пришедший ему на ум мотив вальса и повел жену в танце.

– Ты всегда такая сумасшедшая? – спросил он через некоторое время. – Неужели мне придется вальсировать все ночи до рассвета всю оставшуюся жизнь?

– На рассвете, да, – ответила Эбби. – Есть в Северн-Парке какие-нибудь красивые виды, Майлз? Есть там вершины холмов или берега озер, на которых мы могли бы танцевать?

– Если нет, – серьезно ответил он, – я прикажу насыпать холмы и вырыть озера.

– И мы сможем посвятить рассвет Господу, – продолжила Абигайль. – Почему мы остановились?

– Потому что я не могу танцевать без музыки и не могу петь, разговаривать и танцевать одновременно.

– Тогда перестань болтать, – посоветовала Эбби.

Она была легкой, мягкой и нежной, и сквозь хлопковую ткань ночной сорочки от нее веяло теплом и уютом. Подняв к мужу лицо, она улыбалась, хотя глаза ее были закрыты.

– Ты счастлива? – мягко спросил он, снова резко прервав мелодию.

– Счастлива? – Она открыла глаза и несколько удивленно посмотрела на него. – Да.

– И я тоже, – признался он, обхватив ладонями ее лицо и нежно поглаживая ее щеки кончиками пальцев. – Поздравляю тебя с нашей первой памятной датой, Эбби.

Она улыбнулась, ее взгляд скользнул по его подбородку, потом снова поднялся.

Граф ощутил острый прилив желания и понял, что сегодня поговорить уже не удастся. Придется подождать до завтра. Он наклонил голову и поцеловал Эбби, раздвигая ее губы своими губами и языком, дав ей возможность расслабиться, прежде чем скользнуть языком глубже, касаясь теплой влажной плоти.

– Ты всегда так целуешься? – спросила она, когда его губы переместились на ее шею.

– Да, полагаю, что так, – ответил он. – Ты не против?

– Нет, о нет. Если бы кто-нибудь описал мне этот процесс, я бы сочла его отталкивающим, но теперь знаю, что это не так.

Эбби, закрыв глаза, откинула голову, пока муж расстегивал пуговицы ее ночной сорочки. Он спустил легкую ткань с ее плеч, позволив ей свободно соскользнуть пол.

– О Боже, – простонала она, резко вскинув голову широко распахнув глаза, – Боже мой.

– Не смущайся, – сказал Майлз, сжав ее плечи и заглядывая в глаза, – ведь ты моя жена, Эбби. И ты красавица. Не смей больше говорить, что это чепуха, – твердо сказал он, прижимая ее к себе, и закрыл поцелуем ее рот, как только она набрала в грудь воздуха, чтобы возразить. – Ты очень красивая.

Эбби не была знойной женщиной, но у нее была стройная, изящная фигурка и девичьи формы. Она была по-своему красива, и он сходил с ума от желания обладать ею.

– Я не буду тушить свечи, – сказал он, подталкивая ее к кровати у стены. – Ты не возражаешь?

– Глупо было бы сказать «да», ты не находишь? То, что неизбежно, в любом случае происходит. К тому же ты уже видел всю меня. Конечно, – она вдруг вспыхнула, – я еще не видела…

– …меня, – закончил Майлз с улыбкой, снимая сначала халат, потом ночную рубашку. – Но теперь у тебя есть такая возможность, так что постарайся не умереть от удара при таком зрелище.

– Я ухаживала за отцом целый год, – сказала она, когда он лег рядом с ней и подложил руку ей под голову, – но никогда не думала, что мужчина может быть так красив, Майлз. Кроме греческих богов и героев, конечно.

Граф снова поцеловал жену, и она с готовностью ответила, коснувшись его языка своим, втянув его в себя, обняв мужа за плечи.

Он исследовал ее тело ладонями, копчиками пальцев и губами, используя весь свой богатый опыт, чтобы заставить ее трепетать от наслаждения, стонать и извиваться на постели. Ее руки тоже не давали ему покоя: то соблазнительно поглаживали грудь и спину, то касались его повсюду ищущими пальцами, требовательными ладонями.

– Эбби, – выдохнул он, опускаясь на нее и устраиваясь между ее бедер, когда почувствовал, что больше не может сдерживать себя. – Эбби, – прошептал он, приподнимая ее, входя в нее. – Эбби!

Она двигалась вместе с ним, подстраиваясь под ритм его выпадов и отступлений, шумно дыша и постанывая вместе с ним.

– Эбби! – безумно воскликнул он, не зная, близко ли ее освобождение, и решительно сдерживая рвущееся наружу желание.

– Да, – прошептала она. Ее тело все еще было напряжено. – Да, да.

Он резко вошел в нее и, крепко обняв, прижал к себе, когда она в ответ содрогнулась и выкрикнула его имя. Он не отпускал ее до тех пор, пока она не перестала дрожать под ним и шептать его имя. А потом он потерял контроль над собой и вонзился в нее, изливая свое семя в ее лоно.

– Эбби… – простонал он, прижавшись щекой к мягким завиткам у нее на виске и опускаясь всей своей тяжестью на ее дрожащее тело. Она обняла его, и граф почувствовал такое удовлетворение, какого не испытывал ни разу в жизни.

Вскоре он заснул.

Все изменилось, а мир стал чудесным, замечательным местом. По пути в столовую Абигайль с удивлением заметила, что на улице идет дождь. Но солнце непременно сияет за этими тучами, подумала она, взглянув с улыбкой на окна, и легко сбежала вниз по лестнице. Абигайль уже опаздывала. Она проспала, изменив своему обыкновению.

– Теперь уже нет смысла засыпать, – сказала она мужу после того, как они в третий раз занялись любовью, потому что за окном уже начинало светлеть. – Нам надо встать и галопом прокатиться по парку, Майлз, Думаю, парк будет в нашем полном распоряжении.

– Я согласен, – отозвался муж, – но я бы предпочел оставить его на растерзание птицам до утра. Поедем попозже. Спи, Эбби.

Он ногой подтянул к себе одеяло, сгреб его одной рукой и накрыл Эбби. Она лежала на нем, удобно раскинув ноги, потому что именно так он захотел любить ее на этот раз.