Мэри Бэлоу - Наперекор судьбе

Потеря памяти лишила Элизабет воспоминаний, как его руки нежно и страстно ласкали ее тело, зажигая в нем огонь любви.

— О, Кристофер, — вырвалось у Элизабет, когда его губы скользнули от подбородка к ее груди, — как это прекрасно! Можно мне тоже прикоснуться к тебе? Я только не помню, что обычно делала. — В голосе девушки слышались недовольство и с трудом скрываемая страсть.

Кристофер поднял голову, снова поцеловав ее глаза и губы.

— Прикоснись ко мне, — произнес он. Элизабет чувствовала, что он хотел ее, что его нерешительность прошла. — Делай что хочешь. В наших отношениях нет ничего запретного.

Она коснулась его, ощутив мощные мускулы его плеч и рук, крепкие мышцы груди и плоский живот. “Должно быть, он много работает, — подумала девушка, — а не проводит все время дома возле меня, как в эти дни. Нужно будет спросить, чем он обычно занимается днем”.

Но эта мысль сразу забылась. Страсть охватила Элизабет, и она не оказала сопротивления, когда Кристофер снял с нее ночную рубашку, взял ее на руки и опустил на кровать. Она смотрела, как он сорвал свою ночную рубашку, и смело протянула к нему руки.

— Ты такой красивый, — заметила Элизабет, глядя на его сильное, крепкое тело.

— Ты тоже, — ответил он, опускаясь на нее. Его руки оказались в волосах девушки, а рот прижался к ее губам. — Ты прекраснее, чем когда была невестой, Элизабет. Тогда ты была девочкой, а теперь стала женщиной.

Неосознанный страх вдруг охватил девушку. Ее пугала тяжесть обнаженного мужского тела, страсть в его глазах, настойчивость его губ. Она почувствовала, что ей не знакомы этот мужчина, эта комната и это действие.

— Нет! — закричала она, пытаясь освободиться от него. — Нет, нет!

Он моментально оказался рядом, оставив руку у нее под головой. Дыхание у Кристофера стало тяжелым, он неожиданно побледнел, а взгляд его стал смущенным.

Элизабет с силой прикусила нижнюю губу.

— Тише, — произнес он; его голос был нежным в отличие, от посуровевшего лица. Он заботливо накрыл Элизабет одеялом. — Все хорошо. Я не собираюсь заставлять тебя делать то, чего ты не хочешь. Я просто подержу тебя, успокойся. Усни, если сможешь.

Девушка закрыла глаза и спрятала лицо у него на плече. Она слышала, как глухо и сильно стучало его сердце.

— Мне так страшно.

— Тебе не нужно бояться, — спокойно и тихо прозвучал его голос. — Я только обниму тебя. Или уйду в другую комнату, если хочешь.

— Нет, дело не в этом, — сказала она. — Жизнь сыграла со мной злую шутку, возможно, все так и останется навсегда. Я даже не знаю, кто я, знаю только то, что я — твоя жена. Я ничего не знаю о своей собственной семье и о том, где жила. Я не помню, как меня звали до замужества. Прости меня, прости. Мне нужно прятать эти страхи, они совершенно бессмысленны.

— Тише, — успокаивал Кристофер, он поцеловал ее в ухо, в висок, а потом нежно заключил в объятия.

Элизабет охватила глубокая печаль. Они были мужем и женой, любили друг друга. Их браку уже семь лет. И она собиралась разрушить все это из-за несчастного случая, потому что у нее не хватило мужества справиться с этой путающей ситуацией. Она повернулась и поцеловала его в шею, подбородок, а потом и в губы.

— Да, — вырвалось у Элизабет. — Я хочу тебя, Кристофер. Ты нужен мне. Возьми меня, пожалуйста. Помоги мне справиться с одиночеством. Позволь мне доставить тебе удовольствие.

Их страсть вспыхнула с новой силой. В этой комнате с ними действительно происходило нечто прекрасное, обнаружила Элизабет, когда он перевернул ее на спину и снова накрыл своим телом. Здесь царили нежность, счастье и любовь. Супружеская любовь.

Кристофер широко раздвинул ее ноги, потом приподнялся на локтях и заглянул ей в глаза. Его взгляд был наполнен таким желанием, что Элизабет снова прикусила нижнюю губу. Она закрыла глаза, когда он медленно и глубоко вошел в нее.

Все ее сомнения исчезли. Именно так все у них было, так и должно быть. Ее муж внутри ее и любит ее.

— Да, — шептала она ему, не открывая глаз. — Да, Кристофер.

И тогда тяжесть его тела снова придавила ее, он раскинул ее руки и прижал к кровати, так что она оказалась совершенно распростертой под ним. Уверенные, ритмичные движения Кристофера заставили ее сначала застыть от удовольствия, потом волна страсти захватила ее, и тело девушки замерло.

— Давай, — донесся до нее его хриплый голос, — двигайся вместе со мной.

И она начала двигаться, доверившись ему, ведь это ее муж и они любили друг друга. Она содрогнулась всем телом, когда он с силой прижал ее к себе, а его семя выплеснулось глубоко в ее тело. У девушки непроизвольно вырвалось его имя. Она вздрогнула, потом замерла и забылась под его тяжестью.

Элизабет очнулась только тогда, когда он заботливо накрыл ее одеялом, обняв одной рукой за плечи.

— О-о-о, — вырвался у Элизабет непроизвольный звук, когда он снова прижал к себе ее разгоряченное тело. — Нам всегда было так хорошо?

— Это всегда бывает лучше с каждым разом, — ответил он.

— Тогда через десять лет это станет невообразимо сладостным, — сказала она и снова впала в забытье.

Наступило раннее утро. Кристофер определил это по неяркому свету, пробивавшемуся сквозь тяжелые шторы на окнах. Ему хотелось встать. Он горел желанием израсходовать энергию, накопившуюся в нем за время длинного морского путешествия.

Забавно, но он чувствовал себя полным сил в это утро. Ведь он почти не спал и не отдыхал, а усердно трудился. Не так легко вызвать у Элизабет любовный восторг, открыл для себя Кристофер. Она быстро возбуждалась, но стеснялась проявлять свои чувства. Ему пришлось приложить немало усилий, терпеливо и умело подводя ее к грани высшего любовного наслаждения. Ему не хотелось переживать все это наслаждение одному, без нее. Он не придавал этому значения, когда был с другими женщинами. а их у него было немало в Америке и Канаде. Но с ней все по-другому. И каждый раз он сдерживал себя, чтобы оказаться на вершине восторга вместе с ней. И когда она достигала его, это происходило с поразительным накалом страстей.

Это была потрясающая ночь любви с женщиной, которая не была его женой.

И вот теперь его переполняло желание и решимость вступить во владение своим наследством и взять на себя ответственность за него. Все эти годы за состоянием дел в Пенхэллоу следили управляющие — отец и сын Арчеры. Но Кристофер был деловым человеком, он привык вести свои дела сам и получать все сведения из первых рук. Сознание того, что Пенхэллоу теперь принадлежит ему, наполнило его волнением. “И сегодня, — решил он, — настало время заняться изучением состояния дел”.

Его рука гладила разметавшийся шелк волос Элизабет. Она спала на нем, ее тело было теплым и мягким, а ноги устроились вдоль его бедер. Кристофер все еще был глубоко погружен в ее тело после их последней любовной игры. Он медленно повернул девушку и осторожно опустил на кровать рядом с собой, высвободившись из-под ее тела. Ему не хотелось будить ее. Ее пробуждение было единственным моментом, омрачающим эту чудесную ночь. Всякий раз он напряженно смотрел ей в глаза, пытаясь увидеть в них отблеск пробуждения памяти, но этого не случалось.