Мэри Бэлоу - Поверь своему сердцу

Она не посмотрела на него и не залилась румянцем, а молча повернулась и вошла в дом. Поджав губы, он удрученно смотрел на дверь, которую слуга захлопнул за ней. Так, значит, это конец. Конец чего-то, что на самом деле никогда и не начиналось.

Дни пролетали незаметно. Гарриет было чем занять себя. Утро она проводила со Сьюзен. Гарриет играла с ней и читала ей книжки, водила ее на прогулки в Гайд-парк. Они кормили лебедей на Серпантине или отправлялись к Тауэру и в другие примечательные места в Лондоне, которые могли пробудить интерес в девочке и остаться в ее памяти. Как тосклива была бы ее жизнь, не будь у нее Сьюзен, часто думала Гарриет, тщетно ища в ней черты, которые напоминали бы Годфри. Однако Сьюзен была точной копией своей матери, вплоть до светло-золотистых волос и зеленых глаз. Годфри был в восторге от этого сходства. Но пусть Гарриет не видела его отражения в их ребенке, она беззаветно любила и лелеяла самый драгоценный подарок, который они могли преподнести друг другу.

В иные дни она отправлялась с Амандой за покупками или же они шли в библиотеку поменять книги. Приезжала леди Биконсвуд, она настояла на том, чтобы Гарриет звала ее просто Джулия. И однажды они выяснили, что обе любят прогулки на свежем воздухе, и теперь часто вместе с детьми отправлялись в парк: Джулия – с пятилетней дочерью и трехлетним сыном и Гарриет – со Сьюзен.

– Я замечательно исполнила свой долг, – со смехом сказала Джулия на первой же их прогулке. – Сын и дочь, хотя и не в желательной последовательности, и вот как гарантия еще один мальчик, хотя Дэниэл был явно недоволен, когда я сообщила ему, что снова в интересном положении. Он придерживается мнения, что жены лишь дважды в своей жизни должны исполнять этот святой долг, даже если два первых ребенка – девочки. Считает, что все эти правила о наследниках – полнейшая чушь. А лорд Уингем – он был разочарован, что родился не мальчик?

– О нет, напротив, – произнесла Гарриет. – Он так хотел, чтобы родилась девочка, что я не на шутку испугалась: вдруг да рожу ему сына! И он хотел, чтобы она была похожа на меня.

– Его желание осуществилось, – сказала Джулия. – Мне бы очень хотелось, чтобы Анабел прекратила командовать Джеймсом. Ты только посмотри на нее! Хорошо еще, что тут нет Дэниэла, он бы ее отшлепал и сказал, что она вся пошла в меня. Знаешь, он меня просто ненавидел, когда мы с ним оба были еще детьми. Я была отчаянная, этакий мальчишка-сорванец. Дэниэл тебе подтвердит, что я понимаю его опасения. – Она засмеялась и поспешила – насколько позволяли ее габариты – к детям, чтобы побранить дочь и настроить на воинственный лад кроткого сынишку.

Вторая половина дня проходила в их совместных с Амандой визитах или в приеме визитеров – их было на удивление много. Количество поклонников у Гарриет день ото дня увеличивалось. Спустя неделю после знакомства мистер Кершоу сделал Гарриет предложение и был вежливо отвергнут. Сэр Филипп Крафтон осторожно намекнул, что они могли бы прийти к взаимному соглашению, которое не обязательно подразумевало бы женитьбу, и получил резкую отповедь. Другие джентльмены обнаруживали разные степени влюбленности. Кому-то было просто приятно проводить время в обществе Гарриет. По прошествии двух недель Гарриет насчитала шесть джентльменов, включая и сэра Генри Ньюмена, хотя он был уже далеко не молод, одному из которых она отдала бы руку и сердце, если бы и впрямь решила выйти замуж. Такой успех был очень приятен и льстил ей. По правде говоря, ошеломляющий успех для женщины, которая помнила, что значило быть Гарриет Поуп.

Чуть ли не каждый вечер они с Амандой выезжали – на бал, на прием или на раут, в концерт, в театр или в оперу. Гарриет почти забыла, что можно проводить вечера дома за чтением или за вышиванием. Хорошо еще, что светская жизнь начиналась поздно, и Гарриет успевала поиграть со Сьюзен, уложить ее в постель и почитать сказку на ночь.

Герцога Тенби она встречала часто. Он никогда не пытался избежать встречи, напротив, подходил к ней на приемах или в парке подъезжал к экипажу, в котором она ехала, чтобы обменяться любезностями, нередко, с усмешкой в глазах, пускался в рассуждения о погоде. Свет решил, что он наконец-то занялся выбором невесты и что скорее всего этой невестой станет леди Шиллис Ридер. На каждом балу он приглашал ее на один танец и, как правило, ни с кем больше не танцевал, время от времени вывозил ее в парк, однажды сопровождал в театр. Все говорило о том, что он твердо настроился исполнить свой долг перед семьей. Его бабушка будет счастлива.

Он омрачал радость Гарриет. Едва он появлялся в поле ее зрения, она уже не могла сосредоточиться ни на ком другом. Конечно, он был необыкновенно красив, но дело не только в этом. Он притягивал к себе. Куда бы он ни направился, глаза присутствующих следовали за ним, в том числе и ее глаза. И не его высокий титул тому причиной – Гарриет это чувствовала. Ей трудно было обманывать себя – она обращала на него больше внимания, чем на кого-либо другого. Она любила его все те годы, когда была замужем за Годфри, и любовь эта не угасла.

Однажды ночью она расплакалась, признавшись себе в этом. Но потом решительно утерла слезы. Ее любовь к лорду Арчибальду Винни нисколько не уменьшила ее чувство к Годфри. К нему она питала нежность и преданность, и эти чувства лишь окрепли за годы их совместной жизни, хотя замуж за него она выходила в самые тяжелые и печальные дни своей жизни, когда ею владело отчаяние.

Гарриет была рада, что герцог принял ее отказ от его ухаживаний во время той поездки по парку. Ее неприятно поразило его признание в том, что в ближайшие месяцы он намерен выбрать себе жену из знатной семьи, занимающей высокое положение в обществе. И это признание он сделал ей, Гарриет, накануне выделив ее из всех дам и девиц, присутствовавших на балу, и даже не пытаясь скрыть восхищения в своих глазах. Было совершенно очевидно, какого рода интерес он испытывает к ней. Если она не подходит на роль жены, тогда какую роль он готовил ей? Вопрос, безусловно, чисто риторический. И если она настолько тупа, что ей нужен ответ, то все его действия говорят сами за себя. Он поцеловал ее в губы в парке, где их вполне могли увидеть, и скандала бы ей не избежать.

Конечно, Гарриет ему солгала. На самом деле она приехала в Лондон в надежде найти себе нового мужа. Однако она не стала бы выходить замуж за кого попало или за того, кто был бы богат и не имел никаких других достоинств. Денег у нее достаточно. Если она и выйдет замуж, то только по любви. Или по взаимному расположению. Она уже убедилась, что симпатия и расположение – залог счастливого брака.

Непонятно, в шутку или всерьез он предположил, что она приехала сюда в поисках любовных приключений. Ему всегда нравилось поддразнивать ее и приводить в смущение. Но неожиданно для себя она вдруг задумалась над его предположением. К тому же ей запомнилась сентенция Аманды о молодых вдовушках. Хотя от одной только мысли о любовных связях щеки у Гарриет начинали пылать. Ее больно кольнуло, когда Тенби напомнил ей, что Годфри вот уже больше года как нет рядом с ней, и она с тоской осознала, как ей недостает его. Да, ей не хватает его. И их любви тоже. Выходя за него замуж, она не думала об интимной стороне их будущих отношений и, поняв, что близости не избежать, решила про себя, что обязана ее терпеть. Однако Годфри просто боготворил ее тело и с такой нежностью, с таким уважением дарил ей свою любовь! Гарриет с какого-то времени вдруг захотелось, чтобы их близость случалась чаще, чем раз в неделю. Но теперь мысль о том, что она может завести любовника, испугала ее. Гарриет была искренне благодарна герцогу Тенби за то, что после прогулки в Гайд-парке он держался от нее на расстоянии. Она не знала, как бы повела себя, продолжи он свои атаки, но впала в панику, взглянув правде в глаза. Более того, она вдруг засомневалась, так ли уж рада тому, что он держится от нее в стороне. На балу у леди Майдер Гарриет окончательно убедилась, что занимается самообманом.