Мэри Бэлоу - Смятение чувств

Ну а теперь Дэвид мог бы принадлежать ей. Она вдруг почувствовала, что задыхается, будто во время быстрого бега. Это нехорошо, когда тебя привлекает мужское тело. Плоть человеческая бренна, она не имеет никакого значения. Ребекка так много слышала об этом в церкви, от своих родителей и гувернантки, что подобное отношение глубоко запало ей в душу, в самую суть ее натуры. Кроме того, Ребекка на собственном опыте убедилась, что физическая сторона любви даже не доставляет удовольствия женщине.

Это просто обязанность. Это цена, которую женщина платит за дом, за место в обществе. За дружеское общение и любовь, за это восхитительное чувство духовного единения с возлюбленным. И за детей, если только женщина оказывается способной вынашивать их до конца и благополучно рожать. За все это Ребекка была готова платить Джулиану – терпеливо переносить физическую близость. Весьма умеренная цена, надо сказать. Несколько минут дискомфорта каждую ночь в обмен на долгие дни любви и дружеские отношения, как она тогда надеялась, на всю жизнь.

– Ребекка, – сказал, нарушив молчание, Дэвид, – я буду чувствовать себя в Стэдвелле несчастным, зная, что ты осталась прикованной к этому дому. Я хочу, чтобы для нас обоих началась новая жизнь… Розы скоро увянут. Скоро наступит осень, а потом зима. Но весна вернется. Так бывает всегда. А когда розы распустятся вновь, ты сможешь стать хозяйкой в собственном доме. Ведь ты могла бы вести яркую осмысленную жизнь. Ты обрела бы нечто такое, что помогло бы тебе окончательно изгнать из твоей души печаль и пустоту. Во имя Джулиана я хочу обеспечить тебе уверенность в завтрашнем дне и по крайней мере удовлетворенность жизнью.

– Во имя Джулиана? – переспросила она. – Ради моего покойного мужа? Значит, Дэвид, речь идет только об этом?

– И ради меня, – сказал он. – Ты мне нужна.

Вот во что в конечном счете вылилась их беседа. Дэвид вновь стал утверждать, что нуждается в Ребекке. Прошло так много времени с того момента, как она впервые ощутила себя необходимой, с тех пор, как почувствовала, что ее существование значимо по меньшей мере для одного человека. Слишком редкие письма Джулиана с Мальты, а потом из Варны были проникнуты любовью и тоской по Ребекке, но тосковал он все же не настолько, чтобы пригласить ее к себе. Это было, конечно, несправедливо. Он отрицал, что за этим стоит его нежелание видеть жену, и настаивал на том, чтобы Ребекка оставалась дома, поскольку она перенесла выкидыш и до отъезда мужа не смогла ни восстановить своего здоровья, ни окрепнуть духом. Но она внимательно читала его письма, ища в них признания в том, что он нуждается в ней, хоть каких-то косвенных свидетельств того, что Джулиан не может жить без нее так же, как она без него. Она поехала бы при первом намеке.

Ну а после смерти Джулиана? Она была нужна Луизе, по крайней мере в финансовом отношении. Но только некоторое время. Граф был добр к Ребекке, но прекрасно обходился бы и без нее. Очень долго она переживала собственную ненужность.

– Дэвид… – сказала она.

Но он не дал ей закончить фразу. Он взял ее за руку.

– Ребекка, – сказал он, – ты мне нужна. Мне надо, чтобы ты сказала «да». Мне это необходимо больше, чем ты можешь себе представить. – Можно было подумать, что Дэвид знал, какой из аргументов в конце концов убедит ее.

Она взглянула в его глаза. Он смотрел на нее пристально, но с каким-то… беспокойством? Она поняла, что Дэвид действительно хочет жениться именно на ней. И подумала: что же должен он испытывать, сумев остаться в живых и вернувшись на родину после одной из самых тяжелых войн в истории страны? Как он, наверное, жаждет оставить все позади и начать ту новую жизнь, о которой он столько говорил. Новую жизнь, в которой ему, несомненно, потребуется помощь женщины. Можно понять его нетерпение, нежелание ждать, пока на него снизойдет любовь. И на какое-то мгновение Ребекка поддалась искушению отделаться от постоянных мыслей о том, что Дэвиду следует воспитывать в себе терпение, что он должен дать себе время на более осторожный выбор.

Ему нужна жена. И нужна прямо сейчас. Он выбрал Ребекку, ибо давно знает ее и испытывает к ней, если можно так выразиться, некоторую симпатию. И еще он идет на это ради Джулиана. Но главным образом потому, что ему нужна именно Ребекка.

– Тебе не стоит опасаться, что я буду изнывать от тоски по Джулиану, говорить или даже просто думать о нем, – сказала она. – Когда я выйду за тебя замуж, я стану полностью принадлежать тебе, Дэвид. Как и должно быть при нормальном браке. – Ребекка задумалась: а не обещает ли она невозможное.

– Когда?.. – переспросил Дэвид. – Ты сказала: «Когда я выйду за тебя замуж»?.. – Так значит, ты говоришь мне «да»?

Она кивнула. Дэвид чуть сильнее сжал ее руку.

– Сегодня во второй половине дня я зайду к викарию, – сказал он, – и попрошу его в следующее воскресенье огласить в церкви нашу помолвку.

– Хорошо, – согласилась она – Я повидаюсь с портным и закажу новые платья. Я бы проявила к тебе неуважение, если бы после нашей свадьбы моя одежда хотя бы отчасти напоминала о трауре.

Дэвид отпустил ее руку, и Ребекка медленно сняла с пальца обручальное кольцо – впервые со дня своей свадьбы с Джулианом. Она опустила кольцо в карман платья, ощущая на себе пристальный взгляд Дэвида. Ребекка посмотрела на свою руку, и она вдруг показалась ей непристойно обнаженной. На пальце остался след от кольца.

– Благодарю тебя, Ребекка, – тихо произнес Дэвид.

На ее лице появилась мимолетная улыбка. Дэвид, как и его отец, был серьезным и строгим мужчиной. Но порой в нем просыпалась странная необузданность – черта характера, внушающая беспокойство, ибо она никогда внешне не проявлялась. Можно было подумать, что он состоит из двух разных личностей. Ребекка никак не могла себе представить его рядом с Флорой…

Жизнь с ним не будет легкой. Внезапно она почувствовала себя обрученной с Дэвидом. Менее чем через месяц после оглашения в церкви предстоящего брака он станет ее мужем. Ребекка ощутила, как в ее душу закрадывается страх. Что она наделала?.. Дэвид?.. Из всех мужчин именно Дэвид?..

Но она не отступит. Она дала слово. Он нуждается в ней. И видит Бог, она также нуждается в нем или в той жизни, которую он так или иначе может ей предложить.

Все идет к тому, что он будет ее мужем.

– Я оставляю тебя наедине с собственными мыслями, – серьезно сказал Дэвид, отдал ей книгу и поднялся. – Ты же хочешь побыть одна?

То был вопрос, не нуждавшийся в ответе.

– Благодарю тебя, – сказала она, беря книгу.

– Увидимся за ленчем, – сказал Дэвид. – Мы вместе сообщим об этом и отцу, и Луизе?

В ее душе что-то всколыхнулось. Если кому-нибудь еще будет известно об их договоренности, то все станет реальным, необратимым.