Мэри Бэлоу - Загадочная леди

– Могу ли я предложить вам чашку чаю? – спросила она, вставая. – Боюсь, ничего более крепкого у меня не найдется.

– Спасибо, нет, – ответил Роули.

Оказавшись рядом с ней, он наслаждался напряжением, которое возникло между ними. И она сознавала это не меньше, чем он. Никогда прежде он не испытывал с женщинами такого блаженного напряжения.

Виконт наблюдал, как она пытается освоиться в создавшейся ситуации, снова усевшись в кресло. Руки она положила на колени, одну поверх другой, явно успокаиваясь.

– Вам понравилась верховая прогулка, милорд? – осведомилась Кэтрин. – Окрестности здесь приятные даже в это время года, не так ли?

– Весьма приятные, – ответил он. – А местами – особенно.

– О-о-о? – Губы ее так и остались округленными. Он представил себе, как прикоснется кончиком языка к этому алому кружочку.

– Я говорю о деревне, – пояснил виконт. – В этом ее конце. Мы остановились, чтобы рассмотреть все хорошенько. Хотя, если быть точным, это нельзя назвать окрестностями.

Роули смотрел, как она осознает сказанное. И вспыхнула, что очень ей шло.

Она быстро отвела взгляд.

– Должно быть, вы рады повидать ваших племянника и племянницу, – сказала Кэтрин. – Ведь они не часто выезжают из Боудли. Наверное, вы давно их не видели.

– С меня уже достаточно их общества, – ответил он. – Я обнаружил сегодня утром, что дети имеют склонность полагать, будто дядья существуют исключительно для того, чтобы на них забираться.

– А вам это не нравится? – спросила Кэтрин. Вопрос прозвучал так двусмысленно, что, поняв это, она вновь залилась румянцем, прежде чем Роули успел ответить.

– Это зависит от того, миссис Уинтерс, кто влезает. Это может быть и весьма приятным.

Опустив глаза, она вытянула ногу, обутую в домашнюю туфлю, и погладила ею по спине собаку. Опять весьма искусный прием. Роули почувствовал, как забилось у него сердце. Но он наслаждался. Ему не хотелось торопить события. Пусть даже позднее возвращение в Боудли и вызовет любопытные вопросы. Он ждал, когда она возобновит разговор.

Наконец Кэтрин подняла глаза, задержала взгляд на его подбородке, потом встретилась с ним взглядом.

– Я не понимаю, зачем вы пришли, милорд? – сказала она. – Ваш визит не очень приличен.

Ах так! В отличие от него она не испытывает такого же наслаждения игрой, не хочет дать ситуации естественный ход. Ей хочется сразу же подвести его к последней черте.

– Мне кажется, вы это понимаете, – возразил он. – И уверяю вас, никто не видел, как я входил. Сплетен никаких не будет.

– Вряд ли можно остаться незамеченным, пройдя по деревенской улице.

– Я вышел из парка через заднюю калитку, – объяснил виконт. – Вы, вероятно, не знаете, что мы с Клодом и Дафной долго жили здесь с дедом и бабкой, будучи детьми.

– Да, конечно. Но почему вы сейчас здесь? Я хочу сказать – в моем коттедже?

– Мне скучно, миссис Уинтерс, – ответил Роули. – Похоже, я пробуду в Боудли несколько недель, и хотя очень люблю брата и сестру и приехал сюда в обществе своих близких друзей, мне не хватает приятного женского общества. Я скучаю, и мне кажется, что вы тоже скучаете. Вы вдова и живете в таком месте, где почти нет того, что можно назвать светской жизнью. Разве что Кларисса снизойдет пригласить вас к себе. А мужского общества здесь еще меньше.

Руки ее уже не были спокойны. Они вцепились одна в другую.

– Я не гонюсь за светскими удовольствиями, – проговорила она. – И не ищу мужского общества с тех пор как... с тех пор как умер мой муж. Я довольна своей жизнью. Мне не скучно и не одиноко.

Она намерена изобразить безразличие, подумал Роули. Хорошо. Он развлекался. И она так красива сейчас, когда он видит ее вблизи, что не стоит торопиться уменьшить расстояние между ними. Ему не хотелось пока прикасаться к ней. В предвкушении есть своя прелесть.

– Вы лгунья, мадам, – сказал он. Услышав это, Кэтрин какое-то время молчала. Глаза ее расширились, она внимательно взглянула на него:

– А вы не джентльмен, милорд. Он окинул ее оценивающим взглядом – строгую, стройную, вызывающую в нем горячее желание.

– За то время, пока я буду находиться в имении, мы могли бы развеять скуку.

– Подобными визитами? – спросила она. – Они неприличны, милорд. У меня нет компаньонки.

– По сему случаю мы оба могли бы прочесть благодарственную молитву сегодня ночью, мадам.

И какое нам, в сущности, дело до приличий? Вы вдова, миновавшая первый стыдливый румянец юности, если я могу взять на себя смелость выразиться таким образом.

– Я… – она сглотнула, – я не верю, что ваши визиты помогли бы мне излечиться от скуки, милорд. Кажется, у нас слишком мало общего, и разговаривать нам не о чем.

Ей просто цены нет.

– В таком случае, полагаю, мы могли развлечь друг друга без слов.

– О чем вы говорите? – Губы ее опять побледнели. Такие губы нуждаются в поцелуях.

– А вы никогда не развлекали мужа без слов? – спросил он. – Или он вас? Имея такую очаровательную жену, вряд ли он лишал себя одного из самых острых удовольствий в жизни.

– Вы хотите, чтобы я стала вашей любовницей, шлюхой? – прошептала она.

– Мерзкое слово, – отозвался он. – Шлюхи шляются по улицам, пытаясь подцепить случайного клиента. Но я хотел бы, чтобы вы были моей любовницей, миссис Уинтерс.

– Это одно и то же, – ответила она все так же шепотом.

– Напротив, – возразил он, – это совершенно не все равно. Мужчина выбирает себе в любовницы определенную женщину. Если она не очень обеспеченная женщина и живет в стесненных обстоятельствах, она выбирает мужчину, который будет ее защитником. В каком-то смысле это похоже на брак.

– В стесненных обстоятельствах… – повторила она. – Вы намерены платить мне, милорд?

Роули уже думал об этом. Он не хотел оскорблять ее, но, вероятно, ей нужны деньги. Он вполне готов платить.

– Если пожелаете. Я уверен, что мы можем прийти к обоюдному согласию.

– Вы бы стали платить мне, – сказала Кэтрин, – за то, что я буду с вами спать? За то, что я лягу с вами в постель? За то, что позволю вам пользоваться моим телом?

Даже он не смог бы выразиться более эротично.

– Да, мадам. Я бы стал вам платить. Хотя я смог бы доставлять вам такое же удовольствие, что и вы мне.

– Убирайтесь, – проговорила она так спокойно, что Роули не сразу понял, что она сказала. Он поднял брови:

– Мадам?..

– Убирайтесь, – произнесла она более отчетливо; лицо ее снова вспыхнуло, ноздри раздувались. – Убирайтесь отсюда и никогда больше не приходите.

Собака глухо зарычала.

– Вы подвели меня к этому моменту, – начал он, – только для того, чтобы велеть мне убраться прочь? Или я неверно прочел ваши сигналы? Их было слишком много, я не мог ошибиться. Она встала.