Мэри Бэлоу - Жена на время

Чарити сидела в прихожей, держа на коленях свернувшуюся калачиком Огасту. Девочка не спала, но Чарити решила не вести ее вместе с остальными членами семьи в комнату герцога. Ей нужно было попрощаться с отцом, узнать, что с ним происходит, но присутствовать при его кончине ей было не обязательно. Чарити поглаживала ручку девочки и время от времени целовала ее в лоб.

Из спальни герцога первым вышел ее муж. Он подошел к креслу, в котором сидела Чарити с Огастой, и посмотрел жене прямо в глаза. Он был бледен и выглядел очень усталым. Он плакал, подумала Чарити. Ее порадовало, что муж смог заплакать. Энтони присел на корточки и лоложил руку на голову Огасты.

– Отец умер, дорогая, – сообщил он таким ласковым голосом, что у Чарити слезы подступили к глазам. – Он успокоился. Теперь он будет счастлив. Он будет с матерью.

Огаста открыла глаза, но не пошевелилась и не сказала ни слова.

– Но о тебе будут заботиться, – продолжил маркиз. – Я буду с тобой всегда. И Уилли, и Клодия, и мальчики будут радом. Мы будем одной семьей. Знаешь, когда ты была совсем маленькой, я держал тебя на руках. Я первым взял тебя на руки, когда ты родилась. Не знаю, можно ли любить кого-нибудь больше, чем я любил тебя. Мне пришлось уехать сразу после твоего рождения и долгое время жить вдали от тебя. Но я всегда любил тебя. А теперь я снова дома. Мы с тобой брат и сестра, но, к счастью, я достаточно взрослый, чтобы присматривать за тобой и заботиться о тебе, как бы это делал отец.

Огаста молча смотрела на него, но Чарити чувствовала, что она уже немного успокоилась и скоро сможет уснуть.

– Его светлость знал, что скоро ему придется покинуть тебя, – продолжал маркиз, – поэтому он и позвал меня домой, чтобы я мог заботиться о тебе вместо него, Он любил тебя, Огаста, и любил меня. Ведь мы – его дети. Все будет хорошо, дорогая. А теперь иди к себе и усни. Я отнесу тебя в постель, и Чарити пойдет с нами. – Он взглянул на жену и поднял брови. Чарити поняла его и утвердительно кивнула. – Она будет с тобой, а когда ты проснешься, отведет тебя ко мне, или к Уилли, или к Марианне и Чарлзу. Ты не останешься одна.

Но когда Энтони поднялся на ноги, из спальни герцога вышел дворецкий. Он откашлялся.

– Ваша светлость, – сказал он. Чарити заметила, как вздрогнул муж, услышав это обращение.

– Врач хочет посоветоваться с вами, ваша светлость, – сказал дворецкий.

– Пусть он подождет минут пять, – сказал новый герцог Уитингсби, – я только отнесу леди Огасту в детскую.

Он взял на руки задремавшую девочку и подождал, пока встанет Чарити. Только сейчас, впервые после того как ее разбудил взволнованный голос мужа, Чарити вспомнила, что этим утром они должны были бы направляться в Лондон. Сегодня должен был закончиться спектакль, должна была начаться для нее новая, беззаботная и прекрасная жизнь с ее собственной семьей.

Но сегодня ей придется и дальше играть свою роль. Впрочем, это была даже и не роль. Сегодня она нужна Огасте. В жизни ребенка нет более важного события, чем смерть одного из родителей. Сегодня самое важное позаботиться об Огасте, а может быть, и не только сегодня. Почему-то девочка искала утешения у нее, а не у Марианны или Клодии.

И Энтони она может понадобиться сегодня, а возможно, и еще некоторое время.

Он потерял отца при сложных обстоятельствах. Она подозревала и надеялась, что муж осознал свою любовь к отцу, пока не было слишком поздно. И отец тоже дал ему понять, как он его любит. Глупо, что они до самого конца скрывали свои чувства. Но по выражению лица Энтони, если даже не считать следов слез, было видно, что отец и сын помирились прежде, чем были разлучены навеки. Они были наедине целых пять минут.

Энтони осторожно опустил Огасту на кроватку, а няня и гувернантка девочки стояли в дверях. Глаза няни покраснели от слез. В большом доме новости распространяются очень быстро. Огаста уже спала. Энтони осторожно укрыл ее одеялом. Чарити вспомнила, как несколько часов назад он так же осторожно укутывал одеялом ее и обнимал, когда она погрузилась в глубокий сон. Он выпрямился и повернулся к жене. Слуги удалились.

– Вы останетесь с ней? – спросил Энтони.

– Конечно, – подтвердила Чарити.

Она неожиданно для себя шагнула к нему и отвела со лба прядь волос, которая, однако, тут же вернулась на прежнее место. Чарити взяла его лицо в свои ладони.

– Мне очень жаль, – сказала она. – Мне так жаль, Энтони.

Она встала на цыпочки и поцеловала мужа в губы. Он взял ее руки в свои, прижал на мгновение к своему лицу, потом, слегка пожав, отпустил.

– Меня ждут, – сказал Энтони и вышел из комнаты. Оставшись одна и глядя на спящего ребенка, она вдруг испытала чувство ужасной вины.

День был очень трудный и утомительный. Восемь лет он вел независимую жизнь и привык к ответственности. Но, став внезапно герцогом Уитингсби всего через три дня после приезда в Инфилд, когда десятки людей обращались к нему за указаниями, Энтони испытывал настоящий стресс. Нужно было распорядиться насчет похорон, написать письма, подготовиться к приему людей, которые съедутся на похороны, встретить визитеров с соболезнованиями, заняться обычными неизбежными домашними делами и делами, связанными с управлением поместьем. Нужно было убедить графа Тилдена, что он с семьей непременно должны остаться… и еще бесконечное количество других дел.

Нужно было справиться с чувством глубокой скорби, которая одолевала не только его, но и его братьев и сестер. Самым безутешным был Чарлз. Герцог обнаружил брата в оранжерее. Он всхлипывал, закрыв лицо руками. Но ему не нужно было тратить силы на утешение. Рядом с Чарлзом сидела леди Мария Лукас, поглаживая его по спине одной рукой, а другой вытирая собственные слезы кружевным платочком.

Огаста, которую освободили от занятий, целый день не отходила от Чарити, Но все-таки она немного посидела у него на коленях после визита пастора с женой.

– Ты правда останешься со мной? – спросила она брата.

– М-м-м, – невнятно ответил он и обнял ее.

– Ты правда будешь мне как папа? – снова спросила она. – Как Уильям для Энтони и Гарри?

– Тебе обязательно нужен папа? – спросил Энтони. – А может быть, ты предпочитаешь иметь старшего брата?

Огаста не колеблясь ответила:

– Мне нужен папа.

– Значит, я буду им, – заверил ее старший брат. В памяти быстро мелькнули воспоминания о прежней жизни и о той жесткой позиции, которую он занимал всего неделю назад. Но этой жизни больше нет. Он смирился с этим фактом. Против этого он не может бороться. Он даже не был уверен, что ему хочется бороться с этим.

– А Чарити будет мне как мама? – спросила Огаста. Энтони закрыл глаза. Как защитить ребенка от того, что покажется ему жестокостью? Как объяснить ей это?