Осип Назарук - Роксолана

К западу от копей Маггара на горизонте высилась голая гряда гор Джебель-Моктеб. На ее склонах не было ни самого тощего тамариска, ни стебелька травы, ни даже мха. Там самовластно правили царица Одиночество и ее дочь Безмолвие, и их владения простирались далеко и высоко – до величественной и удивительной пятиглавой горы-пирамиды, именуемой Джебель-Сербаль, или гора Моисея. Эта гора почитается священной у евреев и других народов, принявших веру Спасителя из рода царя Давида, сына Пречистой Девы Марии.

Крутая, со стремительно обрывающимися склонами, застыла в бесконечном одиночестве и молчании пятиглавая священная гора Моисея, именуемая также горой Синай, или горой Закона Божьего. Величественная, безмолвная, издали походящая на оброненную на землю смятую вуаль – поистине самую драгоценную вуаль на земле. У подножия горы Моисея раскинулись пологие Черные холмы, в отдалении расположился оазис Феррану. Отсюда до самого Рас-Мохаммеда на южной оконечности полуострова Синай темнеют крутыми разломами массивы порфира и иных горных пород – красных, как свежее мясо, зеленых, как трава, черных, как уголь; эти массивы достигают берегов Красного моря и заканчиваются в его водах, покрытые кораллами…

На пятый день караван султанши приблизился к гранитным утесам, за которыми лежала самая обширная долина полуострова. С каждой милей пути скалы расступались, долина становилась все просторнее, а близ тропы стала появляться сочная растительность.

Спустя пять часов караван достиг жемчужины Синая – оазиса Вади-Феррану, где в предвечные времена произошла битва евреев с амалекитянами.

Чистые ручьи и потоки журчали в рощах Вади-Феррану, который поэты прозвали Отблеском Рая. Над прозрачной родниковой водой ручьев в ветвях деревьев распевали птицы, в тростниках шуршали дикие утки. Среди кустов гранатов виднелись миндальные деревца, тамариски, финиковые пальмы и полосы полей, засеянных пшеницей и ячменем.

В прохладной тени жемчужины Синая обрела покой и отдых жемчужина Стамбула – султанша Роксолана. А на следующий день она удивила проводников и стражу, объявив, что намерена подняться на вершину священной горы Моисея.

– Но туда не ведет ни одна тропа, о великая хатун! – воскликнули бедуины. – Только скалы и камни, пропасти и трещины, сплошное бездорожье…

– Как порой и сама человеческая жизнь, – ответила султанша. И приказала проводникам и небольшому отряду янычар и сипахи приготовить все необходимое для путешествия в горы.

По диким скалам и россыпям, по небольшим долинкам, где били из-под земли родники и зеленела скудная растительность, через каменные западни и кустарниковые дебри направилась эта удивительная женщина к нехоженым высотам Джебель-Сербаля. За нею молча следовал отряд стражи, а впереди – так и не пришедшие в себя от удивления проводники.

И уже на середине подъема перед ее глазами, словно ярко раскрашенная рельефная карта, открылась черная полоса гранитных останцев, за нею – желтизна песчаников и песков и зеленое возделанное пространство Вади-Феррану. А дальше виднелись извилистые долины и ущелья между неисчислимыми горами, бескрайняя Пустыня Исхода, тянущаяся далеко-далеко, к высотам Петраса, к горам между Нилом и Красным морем, – и все это в неповторимой красоте и величии отчетливо проступало и виделось в прозрачном и чистом воздухе.

Никто не услышал от жены падишаха ни единой жалобы, хоть ее одежда вскоре изорвалась и висела лохмотьями, а руки были изодраны в кровь колючками в кустарниковых чащах Джебель-Сербаля.

Проводники то и дело оглядывались на госпожу – не прикажет ли поворачивать, но та шла и шла, держась поодаль от мужчин и упорно стремясь к самой высокой вершине, отделенной от остальных глубокими пропастями.

У подножия последнего пика Роксолана велела своим спутникам оставаться на месте и в одиночестве поднялась на него…

Поздней ночью она вернулась в оазис и, до предела утомленная, улеглась под тамарисками – удивительными деревьями, дающими манну, которой Бог питал свой народ в пустыне. Кора их очень тонка, и когда некоторые насекомые повреждают ее, на этих местах выступают капли сока, сладкого, как мед, и прозрачного, как хрусталь. Высыхая, они осыпаются, твердеют, и становятся пригодными в пищу.

Несколько следующих дней султанша Роксолана отдыхала и залечивала раны на руках и ногах. А затем объявила, что намерена посетить христианский Синайский монастырь, расположенный в неприступном месте между горой Моисея и черной горой Джебель-Арриб.

Теперь уже ничто не могло удивить ни бедуинов-проводников, ни воинов султана.

С рассветом они выступили из лагеря по крутой тропе, ведущей к монастырю. Когда тропа становилась слишком крутой, султанша спешивалась и шла пешком впереди коня, ведя его на поводу и ободряя животное. С молитвой Аллаху на устах следовали за ней благочестивые мусульмане.

Справа и слева от тропы возносились к небу отвесные гранитные стены, кое-где принимавшие фантастические формы, ибо время разрушает даже гранит и нет ничего вечного на земле, кроме духа Божьего и той его частицы, которую Бог вдохнул в человека – образ и подобие свое.

Продолжая подъем, спустя некоторое время султанша увидела окруженную горами равнину Эр-Рага со скалистой высотой Эс-Сафсар вдали. А вскоре ее очам предстала грозная и величественная картина – гранитные массивы уходящих к облакам красно-коричневых утесов.

А когда отряд миновал эту скальную западню, открылась перед ними пологая долина Этро, по-арабски – Вади-ад-Дер, с горой Аарона, которую арабы величают Джебель-Харун. И дальше путь вел прямо к Синайскому монастырю, который одиноко стоит на склоне широкой долины у подножия горы Моисея и выглядит как крепость. В скалах за тысячу лет его существования вырублены три тысячи ступеней, ведущих к монастырским вратам.

Здесь, в монастыре, султанша снова несколько дней предавалась отдыху, молясь, как и положено правоверным, пять раз в день и обращаясь лицом к Мекке…

А затем ее караван двинулся на юго-запад, к чистому, как кристалл, источнику, вокруг которого росла густая роща тамарисков и диких пальм. Вокруг все еще были сиенит и базальт, но скалы становились все ниже, иногда попадались округлые валуны и песок, который чем дальше, тем становился мельче и светлее.

Одним броском караван султанши преодолел пустыню Эль-Каа и достиг горы, именуемой Колокол – по-арабски Джебель-Накус. Эта гора прославилась тем, что время от времени с нее начинает слышаться как бы отдаленный колокольный звон, который постепенно усиливается и превращается в оглушительный шум. Наметенный ветрами в расщелины и пропасти горы песок, приходя в движение, издает эти звуки, и они тем громче, чем больше скорость падения песчаных масс.