Шеннон Дрейк - Обрученная с ветром

Он замер, почувствовав, как его охватила новая мука. Он хотел мести. Ах, да. Теперь он может отомстить.

Но внезапно возможность отомстить перестала ему казаться столь уж желанной. Звуки ее плача вызвали в нем новую сильнейшую боль.

Он не хотел мести.

Он просто хотел свою жену. Он хотел урагана любви.

Но хотел и ее радостей.

Роза лежала на койке, борясь с бешеным биением сердца. Он жив ! Чистейшая радость от того, что она видела его, охватила ее. Она все время напоминала себе, что ей следует гневаться на него, ведь она никогда не предавала его, она никогда не действовала против него, а только боролась за него. Он не верил ей. Она понятия не имела о его истинных намерениях. И, Боже! Она ни в чем не может уступить ему, пока не сумеет заставить его понять правду.

Но он был жив, и она просто хотела дотронуться до него, обнять его…

Внезапно дверь снова отворилась. Она быстро села, с тревогой, настороженная.

Это был Пирс.

Он ступил в капитанскую каюту, позволив двери за собой захлопнуться.

Со снятой с глаза повязкой, без кавалерской шляпы с плюмажем, он был совсем такой, как прежде. Он с врожденным изяществом шел по капитанской каюте, такой желанный, красивый и лощеный. Теперь он был смуглее, кожа покоричневела на солнце до цвета темной бронзы. Что бы ни выражали его глаза, они стали острее, в них стало больше мерцающего серебра.

Это был тот же человек…

И все же он был другим. Он и прежде сражался в битвах, но это были открытые сражения, в которых он участвовал бок о бок со своим королем.

Теперь все изменилось. Он пал жертвой вероломства. Его захватили испанцы. Мучили его.

Он шел через комнату, не сводя с нее глаз, но сначала не подошел к ней близко. Он сел около стола, водрузил на него обутые в сапоги ноги и откинулся на спинку стула, не сводя с нее мрачного осуждающего взгляда. Потом он медленно улыбнулся, улыбка была холодной, и от этого мурашки побежали у нее по спине.

— Ну, Роза, наконец-то мы одни, и у нас есть время поговорить! И подумать только! Никто не постучит в дверь, желая арестовать меня!

Все это она выслушала, удерживая себя в руках, сидя так величественно, как только это было возможно.

— Что вы сделали с капитаном Нименсом? — холодно осведомилась она.

Он изогнул черную бровь, глядя на нее. Потом она, почти подпрыгнув, сжалась, потому что его ноги упали на пол, он поднялся и быстро подошел к ней. Она села глубже. Руки его огородили ее, когда он наклонился, опершись о стену за ее спиной. Его лицо. Так близко. Она могла видеть пылающее серебро его глаз, ощутить его теплое дыхание и висящее на волоске напряжение в нем.

— Беспокоитесь о добром капитане? — язвительно поинтересовался он.

— Что вы сделали с ним?

Он отпрянул от нее и начал вышагивать по каюте. В этот момент он напоминал ей кота в клетке, но он сам определял границы своей клетки. Потом он остановился, опираясь на стол, почти усевшись на его край.

— Вы забываете, любовь моя, что это мой корабль. До моей, э-э, кончины Нименс был одним из моих капитанов. В течение многих, многих лет. И что удивительно! Капитан Нименс был рад увидеть меня в живых, любовь моя.

Это вполне могло быть правдой, мелькнула у нее мысль. Но что с командой? Она слышала стрельбу из пушек, скрежет абордажных крючьев, ужасный лязг и звон металла.

— Что с командой? — прошептала она. — Я слышала звуки борьбы.

— Ну, миледи, я не мог объявить, кто я на самом деле, пока не повидался с Нименсом! Видите ли, мне пришлось захватить судно, но я рад сообщить вам, что смог убедить матросов поскорее прислать доброго капитана для переговоров. Я захватил корабль, не потеряв ни единого человека.

Она приподняла подбородок.

— Тогда какие у вас планы?

— Мы плывем в Англию, — сказал он.

— В Англию! — она вскочила. Она забыла, в каком беспорядочном состоянии ее одежда. Она никак не может ехать в Англию сейчас. Не может. Она не может оставить Вуди. Она неистово затрясла головой. — Я не могу ехать в Англию!

— Миледи, вы, похоже, не осознаете своего положения! У вас нет выбора. Это мой корабль. Даже если бы не это, я все же захватил его. Мы поплывем туда, куда захочу я, миледи, и больше никуда!

— Вы не понимаете! — сказала она и подошла ближе. — Вы не можете это сделать, вы просто не можете! Мой отец…

— Ваш отец! — прервал он. — Прославленный купец Ашкрофт Вудбайн! Как я понимаю, он отправил вас на Бермуды, чтобы там вы заловили еще одного неосторожного жениха! А, постойте-ка, по-моему, это сэр Уэсли. Право, Роза! Ваш отец подводит вас. Герцогиню унизит брак с простым сэром.

Она не задумывалась. И даже если бы у нее и было время подумать, она сделала бы то же самое, какими бы откровенно глупыми ни были ее действия. Она ударила его. Быстро, уверенно, с пылом и злостью.

И тут ее охватило удивительное, хотя и краткое, радостное ощущение, потому что удар ее был быстрым и уверенным! Рука ее звучно коснулась его щеки. На щеке остался след удара.

Радость быстро исчезла, ведь она увидела гнев в глубине его глаз, потом обнаружила себя притянутой к нему, подхваченной им на руки. Яростно отбиваясь, она молотила по нему.

— Отпустите меня, вы — пират! — Она огорчилась, что не может придумать оскорбления более ужасного. — Отпустите меня. Немедленно.

Он опустил ее лицом себе на колени и, похоже, начал воевать с массивным водопадом ее нижних юбок.

— С того самого дня, когда я впервые встретил вас, я считал, что хорошая порка послужит вам на пользу. Если я только смогу достать сквозь эту кучу…

— Нет! — взвизгнула она, вырываясь. Руки его были безжалостны.

Она укусила его.

Он свирепо выругался, потом перевернул ее. Платье, которое он распорол лишь частично, начало сползать, оставляя ее обнаженной и беззащитной. Руки, удерживающие ее, были суровы и жестоки, глаза ярко горели. Это неистовство пугало ее, и она невольно запросила пощады.

— Пожалуйста, Пирс! Пожалуйста!

Внезапно неистовство исчезло. Он отпустил ее, уселся на койку и искоса посмотрел на нее.

— Проклятие, Роза! Тогда не искушай меня!

Она, задыхаясь, лежала рядом с ним. Она попыталась вырваться, отодвинуться от него. Он переводил взгляд с ее порванного лифа на ее грудь. Голос стал хриплым. Он протянул к ней руку.

— Иди сюда, Роза.

Почти в слезах, скрипя зубами, она покачала головой.

— Иди сюда! — повторил он. — Прошло так много, много времени!

— Много времени, — повторила она.

— Дай мне руку.

— Нет!

Одна из его угольно-черных бровей снова взметнулась вверх, верный знак того, что он начинает выходить из себя. Ей было безразлично.

— Роза, ты все еще моя жена.

— Да, но уже давным-давно вдова, как ты уже заметил! Ты дразнишь меня и злишься и отказываешься пощадить! Если вы, милорд, думаете, что я запрыгаю от радости и буду готова к услугам, вы глубоко ошибаетесь. До сих пор вы только и делали, что грубо обращались со мной и оскорбляли меня и моего отца. Клянусь, я и близко к вам не подойду!