Кортни Милан - Испытание желанием

Кейт вздохнула, и практичная часть ее натуры взяла свое. Если ей и удастся поставить мужа на колени, она почувствует себя так же смущенно, как и сейчас. Она просто не будет знать, что ей с ним делать.

Да, у нее были вполне обоснованные причины для гнева, но даже малейшее раздражение делало ее уязвимой. Неужели ее гневные фантазии стали всего лишь иным воплощением ее былых надежд? Она опять вернулась к своим девичьим грезам о коленопреклоненных признаниях в любви. Но ей вовсе не нужна месть. Что ей от этих мелочных насмешек? Она лишь хотела не испытывать в будущем той боли, что он причинил ей в прошлом.

Кейт закрыла глаза и глубоко вздохнула. Не надо никаких грез, никаких стремлений, никаких желаний. Если она просто откажется от своих пустых надежд, он никогда не сможет ее ранить.

Кейт достала одно за другим все яйца из своих карманов и положила их на стоящий перед ней ветхий столик. Мелкие хлопья пыли кружились в приглушенных лучах утреннего солнца, проникавших сквозь толстые стекла маленькой пастушеской хижины.

— Я не могу сказать, когда вернусь снова, — сказала она, доставая последнее яйцо из кармана плаща. — Я думала, что удастся приходить сюда достаточно часто, но теперь появились некоторые сложности.

Луиза сидела на стуле, держа на руках запеленутого младенца. Она выглядела, как никогда, женственно и благородно, даже несмотря на то, что надетое на ней удобное шерстяное зеленое платье сильно отличалось от изящных нарядов из шелка и муслина, украшавших ее гардероб в Лондоне. При этих словах ее лицо вытянулось, и она прижала младенца ближе к груди.

— Сложности, — прошептала она, — терпеть не могу сложностей.

Кейт начала перекладывать принесенные ею съестные припасы из корзины на стол. Ее руки и плечи отчаянно ныли после того, как она пять миль тащила весь этот груз на себе.

— Здесь копченый окорок, несколько морковок и пучок зелени. Там под навесом при входе лежат припасенные картошка и репа. Я принесла еще немного лука-порея из сада — вот он. Возможно, я смогу выбраться сюда в следующий раз только через неделю. Так что тебе придется довольствоваться этой незамысловатой пищей.

Она умолкла, чувствуя себя бесполезной. Луиза покачала головой.

— Что за сложности могут задержать тебя на целую неделю?

Кейт отвернулась и приподняла еще одну салфетку, лежавшую на самом дне корзины.

Домик, где скрывалась Луиза, располагался в пяти милях к западу от Берксвифта. Когда-то это убогое строение было не более чем скромной пастушеской хижиной — четыре стены и открытый очаг. Однако со временем он превратился в небольшой трехкомнатный коттедж — летняя кухня, где располагались грубо обтесанный стол и пара табуреток, спальня и комнатушка для хранения припасов.

Луиза и кормилица из Йоркшира, которую наняла Кейт, теснились на этом маленьком пятачке, как пассажиры в почтовой карете.

Кейт нагнулась над корзиной в последний раз. Ее руки тесно сомкнулись на металлической рукоятке — холодной и смертельной.

— Я принесла тебе…

— Новости, Кейт. Мне нужны новости.

— Это. — Кейт положила пистолет с серебряной рукояткой рядом с окороком.

Звон, с которым пистолет коснулся стола, показался им слишком мягким, слишком спокойным, слишком будничным, чтобы принадлежать смертельному оружию. Она нашла его утром в кабинете, и ее посетило мрачное прозрение. Учитывая сложившиеся обстоятельства, ей показалось хорошей идеей принести пистолет Луизе.

— Ты знаешь, как стрелять? — спросила Кейт.

Лицо Луизы помрачнело.

— Не совсем. Просто… просто спустить курок, да?

— Харкрофт в Берксвифте. — Кейт старалась говорить быстро, потому что чем с большей скоростью она произносила эти ужасные слова, тем менее болезненными они ей казались. — До него дошли слухи о похожей на тебя женщине, сошедшей с наемного экипажа, и он в бешенстве примчался сюда.

— Он знает. — Луиза помертвела лицом. Она обняла и прижала к себе спящего ребенка, желая защитить его от грозящей ему опасности. Ее глаза сузились. Однако, учитывая то, как внезапно сгорбились ее плечи и как тяжко осела она на стуле, этот жест был не более чем бравадой.

— Не знает пока. Но надо быть готовыми ко всему. Он в ярости. И к сожалению, он остановился в моем доме.

— Понятно. — Луиза вздохнула и улыбнулась. Это была храбрая улыбка, однако ее истинные чувства выдавал испуганный, бегающий взгляд. — Что же, по крайней мере, эти беспокойства не дадут мне соскучиться. Никогда бы не подумала, что буду сожалеть об отсутствии этих ужасных чаепитий Дамского благотворительного общества, однако сейчас я что угодно отдала бы, только бы еще раз услышать жаркие споры о преимуществах вышитых носовых платков над вязаными носками или шарфиками. — Она лениво усмехнулась. — Мне сейчас совсем нечем заняться, кроме того, как наблюдать за Джереми, а большую часть времени он спит.

За время совсем не женственной тайной «карьеры» Кейт в качестве «похитительницы» жен у мужей, которые их не заслуживают, она встречалась с самыми разными реакциями. Одна женщина сбежала от своего мужа, но уже через несколько дней начала проситься обратно, настаивая на том, что он просто не проживет без нее, что он на самом деле ее любит и никогда больше не ударит. Другая скрывалась три недели в этом коттедже, не в силах даже поднять голову. Были и те, кто в полной мере воспользовались выпавшим им шансом и выскользнули на свободу, едва им представилась такая возможность. Поведение Луизы лежало где-то между этими двумя крайностями.

Она настаивала на том, что должна продолжать исполнять свои обязанности супруги в течение многих месяцев, прошедших с тех пор, как Кейт впервые обнаружила, что именно с ней происходит. Когда же Луиза стала матерью, что бы она ни думала о своих супружеских обязанностях, все это отошло на второй план по сравнению с новой обязанностью матери, которой та отдалась с самозабвенной страстью. И не так много женщин, оказавшихся в сходной с Луизой ситуации, стали бы шутить о скуке, зная о том, что где-то рядом находится разгневанный муж.

— Он пробудет здесь всего несколько дней, — предположила Кейт. — У него нет никаких зацепок, никаких следов — лишь слух о какой-то рыжеволосой женщине, которая наняла экипаж, а потом исчезла. Ему придется уехать отсюда максимум через неделю.

Луиза кивнула.

— Но пока Харкрофт здесь, он не должен меня ни в чем заподозрить. Ни на минуту. Он думает, что я легкомысленная, глупая особа, увлеченная походами по модным лавкам и организацией балов. Я хочу, чтобы он и продолжал так думать. Следующие несколько дней я посвящу себя развлечению дорогих гостей. Я буду организовывать грандиозные обеды. Я искренно обижусь, если Блейкли откажется участвовать в моих музыкальных вечерах.