Кира Стрельникова - Леди и пират

Он напрягся, собираясь подороже продать жизнь. В том, что лезвие сейчас проделает в нём основательную дырку, капитан не сомневался. Но в следующую секунду сильные пальцы прижали его плечи к доскам, а ещё чья-то ладонь зажала рот.

- Убивать не буду, - прошипел офицер, и Стив распахнул глаза, с плохо скрываемой ненавистью уставившись на него. – Зачем лишаться денег и ещё одних рабочих рук, за которые тоже заплатят? Но вот подстраховаться не мешает, если у того типа наблюдатели в Рошане, - порт на острове назывался так же. – Выживешь – везучий, значит, так и скажу в случае чего. Сдохнешь – тоже не велика беда.

Офицер легко прижал его ногу к доскам пола коленом, и в полумраке трюма блеснуло лезвие с зазубренным краем. Уэйкерс судорожно вздохнул, его зрачки расширились, и мгновение спустя бедро обожгла острая боль. Невольный вскрик заглушила всё та же ладонь, зажимавшая ему рот. Офицер наклонился к самому лицу капитана.

- У тебя есть три дня, чтобы попытаться не подхватить заражение, умник, - он ухмыльнулся. – Поверь, больше недели не протянешь. Если повезёт. А это, чтобы не расслаблялся, - крепкий кулак со всей силы врезался Уэйкерсу в живот, вышибив дыхание. – Рёбра уж ломать не буду, а то точно скопытишься раньше времени.

Его отпустили, и через несколько минут в трюме снова остались только осуждённые. Стивен хватал воздух ртом, пытаясь дышать, ногу как углями посыпали, и вокруг рваного пореза на штанах расплывалось мокрое, тёмное пятно. В глазах всё плыло, в ушах стучало, но Уэйкерс, изо всех сил прикусив губу, не собирался терять сознание. Рану ему нанесли грамотно, кровью не истечёт, но заживать будет долго, если, конечно, промыть и забинтовать. В условиях грязного трюма проблема заживления вставала очень серьёзно. Совсем не двигаться с места не представлялось возможным, три дня просидеть неподвижно нереально, а двигаться так, чтобы не занести грязь – проблематично. Делая глубокие вдохи и стараясь не обращать внимания на головокружение, Стив кое-как устроил ногу поудобнее, скрипя зубами от вспышек боли, и снова прислонился затылком к доскам борта. Вопрос выживания ставился под сомнение в изменившихся условиях, ибо если ему крупно повезёт и до Рошаны Уэйкерс доедет живым, то по пути в рудники точно подхватит заразу и загнётся от воспаления, а потом и заражения. «Ну уж нет, я выживу, чего бы мне это ни стоило!» - разозлился он, и, превозмогая боль, попытался перевести скованные руки вперёд.

Длина цепи, шедшей к кольцу в стене, едва позволила сделать это, а в ране словно заворочался большой и колючий ёж. Капитан едва сдержал стон и чуть не потерял сознание, и пришлось беспомощно замереть, переводя дух. Оторвать от рубашки кусок ткани заняло ещё некоторое время, и Стивен искусал губы, стараясь производить как можно меньше шума. Как мог, он обтёр рану, и замотал импровизированным бинтом – рубашка ещё не успела испачкаться окончательно, и так оставался хоть какой-то шанс не занести заразу. Ну и кровь быстрее остановится. Закончив, Уэйкерс обессилено прислонился к борту, разом навалилась усталость, и он позволил себе соскользнуть в чуткий, прерываемый вспышками боли в ране, сон. Оставалось только ждать.

«Касатка» нагнала тюремную шхуну быстро, благо погода стояла хорошая и ясная. Дайк, глядя в трубу на судно, хмурился и вполголоса ругался, ибо все три дня, что они преследовали место заточения Уэйкерса, как назло не попадалось ни одного торговца. А Рошана уже показалась на горизонте. К вечеру шхуна должна зайти в порт, и на следующее утро узников отправят в шахты, откуда выцарапать капитана будет гораздо сложнее, чем с трюма. Пришлось на время отойти от острова, и надеяться на удачу. Она улыбнулась первому помощнику, когда солнце склонилось к закату. Небольшой барк послушно свернул паруса, позволив пиратам подойти вплотную. Судя по всему, он шёл пустой, а у ловцов удачи не принято бездумно убивать и топить суда. Но Дайку в данной ситуации и по его плану как раз и нужен был пустой торговец.

- Ты капитан этого корыта? – лениво поинтересовался он у полного, с небольшой плешью, мужчины, смотревшего на пиратов с опаской, но без откровенного ужаса.

- У меня ничего нет в трюме, - честно признался он.

- А нам и не нужен груз, - Дайк ухмыльнулся, уперев руки в бока. – Нам твоя лоханка нужна.

Торговец вздрогнул.

- Зачем?! – в его голосе звучало неподдельное удивление.

- Нам в Рошану надо, - доходчиво объяснил моряк. – От тебя не убудет, приятель, спокойно займёшься своим делом, а я и ещё несколько моих людей займутся своим. Ты просто проведёшь нас в порт.

Капитан нервно потеребил пуговицу на куртке. Спорить с пиратами не хотелось, а они вроде не собирались делать ничего плохого лично с ним или его судном.

- Значит так, - Дайк решил не дожидаться, пока капитан отомрёт и что-то ответит. – Трое из твоей команды будут ждать на «Касатке», чтобы по документам всё чисто осталось. Будешь вести себя тихо, денег отсыплю, - добавил первый помощник, и взгляд торговца немного прояснился. – Договорились?

Капитан барка протянул руку и кивнул.

- Договорились.

Пять дней, что длилась поездка, прошли для Кристины как в тумане. С памятью творилось что-то непонятное, последние несколько недель словно подёрнулись дымкой, и при каждой попытке вспомнить начиналась головная боль. И Кимори… Он всё время был рядом, Крис постоянно ощущала его присутствие, прикосновения, слышала негромкий, журчащий голос, и ещё её окутывал ненавязчивый цветочный запах, исходивший от айнорца. Аято не приставал, у неё даже была отдельная каюта, самое большее, что он себе позволял – когда никто их не видел, - это поцелуи. Бесконечно нежные, словно лепестки цветов, мягкие, но при этом уносившие куда-то совсем далеко, и Кристина теряла голову, забывая обо всём. Ей нравилось целоваться с Кимори, и чем дальше, тем сильнее. Рассказы об Айноре и его красотах увлекали, и графине не терпелось поскорее оказаться там. А ещё, Аято говорил, как он её любит. И как хочет сделать счастливой, и сделает. Кристина таяла от этих слов, сладкой музыкой отдававшихся в ушах, и верила, что так будет. Она смутно догадывалась, что в её прошлом случилось что-то неприятное, от чего душа болела, однако причины этой боли оставались неясными.

На четвёртый день путешествия, когда капитан сообщил, что ветер дует попутный, и они через день-два прибудут, Кимори спросил, согласится ли Кристина стать его женой.

- Я знаю, тебе ещё нет двадцати одного, но по нашим законам не нужно согласие опекуна, - он держал её ладони в своих, и пристально смотрел прямо в глаза, улыбаясь так, что у Кристины перехватывало дыхание. – Ты будешь официально считаться моей женой, как только скажешь «да» после обряда, - его голос стал тише, проникновеннее, и графиня почувствовала слабость в коленках. – Кристина, ты согласна?..