Сычев К. В. - Роман Брянский

Таким образом, у Василисы была интересная и разнообразная работа. Не умея читать и писать, простая вщижская женщина вбирала в свою память все, что узнавала, и рассказывала потом мужу по вечерам, не забывая ни малейшей подробности. А уж Илья Всемилович умел выгодно использовать получаемые сведения! Так, в мае, накануне приезда в город византийского купца Деметрия, он уже знал, что греки собирались сбыть дешевые, но яркие ткани, не нашедшие покупателей на берегах Дуная, по довольно скромной цене. Поэтому он, не дожидаясь, пока корабль разгрузят, в первый же день проник на его палубу и договорился об оптовой покупке всего товара. Затем, наняв грузчиков и дополнительную охрану, он перевез на свои склады ткани и стал ими выгодно торговать. К осени греческая материя была продана, и доходы превзошли все ожидания! Вщижский купец открыл для себя с помощью находчивой супруги один интересный закон: большие доходы получаются не от сбыта дорогих товаров богачам, а от продажи самых употребительных, доступных каждому простому человеку! Конечно, это не значило, что Илья Всемилович не торговал и товарами для знати. У него была своя небольшая ювелирная лавка, где часто толпились не только богатые горожане, но даже иноземцы, изысканные вкусы которых тоже находили удовлетворение в торговом ряду предприимчивого купца.

Итак, купчиха Василиса везла в лавку мужа целую телегу небольших глиняных горшков, скупленных сразу после гибели Переяславля-Южного у киевских гончаров. Купчиха проведала, что эти сосуды потребуются горожанам для припрятывания своих богатств на случай осады города врагами. Пусть и не Бог весть какой доход, а все же деньги!

Правда, горшки пролежали без толку больше полугода, и только вот сегодня, как стало известно о падении Чернигова, всю их первую партию раскупили с молотка! Илья послал к жене слугу с просьбой прислать еще глиняных изделий. И вот Василиса везла ему товар на тряской телеге, боясь гнать лошадей, чтобы не разбить посуду. Охранники, сопровождавшие купчиху, радовались: не нужно было бежать. Они спокойным шагом шествовали в сторону рынка, перебрасываясь иногда между собой короткими фразами. Прислуга любила Василису. Та была доброй и щедрой женщиной. Каждый день охранники получали от нее достаточные деньги и на прокорм, и на пропой. И сегодня утром Василиса выдала каждому из них по две стеклянных бусины – хватит и на пирожок, и на кружку хмельной браги. А на праздничные дни, каких в ту пору на Руси было немало, Василиса выдавала каждому слуге по целому стеклянному браслету, а то и по пригоршне шиферных пряслиц, чтобы достойно отпраздновать святой день! В большие же православные праздники им делал подарки сам хозяин – Илья Всемилович! Каждый слуга получал из его щедрых рук по целой куне – серебряной арабской монетке, которую многие предприимчивые подручные не тратили: берегли на черный день. И это все давалось сверх обычной платы! Словом, хорошо жилось слугам у заботливого купца!

Когда Василиса прибыла в лавку, она обратила внимание на необычное оживление. Толпы горожан бегали взад-вперед по рынку и буквально расхватывали товары. За какой-нибудь час разошлись все горшки, привезенные купчихой, опустели забитые тканями полки, исчезли даже товары для знати: золотые и серебряные украшения, сосуды, драгоценные камни.

– Что же сегодня творится? – хмурился купец Илья. Такая живость покупателей уже не радовала его, а тревожила.

– Сходи-ка, Василисушка, в дальний конец, – задумчиво сказал он, – да порасспроси-ка там людей, что такое приключилось? Неужто враги идут к нашему славному Киеву? А может, мор у Греков или в Великом Новгороде?

Василиса понимающе кивнула мужу головой и кликнула охрану.

– Да возок-то с собой прихвати! – посоветовал Илья Всемилович. – Кто знает, вдруг будет нужен! Не надо тогда обходить людские толпы. Даже праздные зеваки уступят тебе дорогу.

Василиса покорно села в возок, с которого сняли верх, и, сопровождаемая верными людьми, медленно двинулась в сторону рыночной площади. Вдоль рядов она ехать не могла, ввиду их узости, и направилась по главной дороге, тоже переполненной людьми. Вознице приходилось постоянно останавливаться, кричать на прохожих, а то и расчищать дорогу кнутом. Не однажды охранники выбегали вперед и оттаскивали в стороны лежавших то тут, то там пьяниц: их в этот день было так много, что бедные телохранители просто измучились и истекли потом.

Наконец показалась рыночная площадь, и Василиса услышала какие-то непонятные, резкие звуки. Это была чужеземная речь, сопровождаемая криками на русском языке. Купчиха вздрогнула, когда звуки стали слышны отчетливее.

– Господи, да это же татарская речь! – подумала она. Страх сковал ей душу. Первой мыслью было бежать отсюда подальше, хоть на край света. Но вместо этого, Василиса прижалась ко дну возка и оцепенела.

Между тем, повозка приблизилась к источнику шума, и перед глазами испуганной женщины предстало неожиданное зрелище.

В самом центре торговой площади стояли, сгрудившись, татарские всадники. Василиса насчитала одиннадцать воинов. Все в той самой одежде, в тех же рысьих шапках, но без луков, сабель и копий. Всадники были безоружными! Купчиха, глядя на них, тряслась, как в лихорадке. Охранники, видя испуг своей хозяйки, склонились перед ней и стали ее успокаивать.

– Не бойся, матушка, – громко промолвил бывший вщижский пастух Ставр, – враги-то неопасны! Они сюда приехали, как ты видишь, матушка, не ради войны, но ради покоя. Слышишь, как их толмач говорит по-русски?

– Вонючий бродник, изменник! – буркнул другой охранник, бывший грузчик Волод. – Смотри: чешет по-русски, как по-писанному!

– Да уж не плети ты, Волька! – махнул рукой с другого конца возка охранник Милюта. – Все ты ищешь изменников! А если бы ты попал в поганский плен, как бы тогда говорил? Ну, а если есть жена и малые дети? Молчишь, так не мели тогда чушь!

– Плен, – подумала Василиса, перед ее глазами встали страшные сцены насилия в избе вщижского пасечника. – Ну, уж тогда лучше смерть!

С площади все еще доносились крики татарских всадников, и переводчик уже в который раз повторял все те же фразы. Наконец, до купчихи стал доходить смысл вражеских слов.

– Так они хотят, в самом деле, по-доброму заключить договор! Значит, тогда не будет войны! И Киев наш навеки спасется! – громко сказала она, широко раскрыв глаза.

– Известно, матушка, что войны не будет! – поддержал ее Ставр. – Договорится наш князь с татарами. Слава Господу, что поганые не хотят войны!

Вдруг раздался звон. Высокий, стройный монгол, стоявший спиной к Василисе, с силой ударил по большой металлической пластине, висевшей на шесте, который торчал из-под его седла. Воцарилось молчание, и тут тишину нарушил властный и громкий голос татарина. Переводчик вслед за ним сказал: – От имени Бату-хана, великого полководца, Гуюк-хана, Мэнгу-хана, Байдар-хана, их славных темников и многих-многих воинов, покоривших весь мир, говорю вам, жители знатного города: наш повелитель посылает вам свое мудрое слово!