Сычев К. В. - Роман Брянский

– И теперь так идет бесконечная война, – завершил свой рассказ купец Лепко. – Сын убитого князя Александр Святославич отправился в Сарай, привел оттуда татарское войско и жестоко отомстил за своего батюшку: убил не только самого жалкого князя Олега, но и двух его сыновей!

– Спаси нас, Господи! – перекрестилась Василиса. – Какие же страшные дела творятся! Видно на нашей земле хорошо только покойникам! А как же ваш князь Роман, он не боится того царя Товобуки или Боки?

– Тула-Буки, матушка, – засмеялся Лепко Ильич. – Наш князь Роман Михалыч не боится этого болвана! Сами татары не только уважают князя Романа, но даже боятся! Наш великий князь очень силен!

– Ну, так дай, Господи, вашему славному князю Роману здоровья и многих лет! – сказала, перекрестившись, Василиса.

– Ты пока отдохни, матушка, – тихо сказал, вставая, Избор Ильич, – а мы тогда пойдем и поспим с дороги.

Старая Василиса прожила до самой зимы и скончалась как раз под праздник Зимнего Николы. Ее сыновья оставались в Смоленске до самой кончины матери, отдали ей последний долг, отпели ее в ближайшей церкви и с почетом похоронили рядом с могилой отца Ильи Всемиловича. Покончив с печальными делами, прихватив с собой всех материнских слуг и оставив в Смоленске своих приказчиков, которым братья поручили продать отцовские дом, усадьбу и постройки, они вернулись назад в Брянск. Почти одновременно с ними в город вошли и войска вернувшегося из польского похода брянского князя Романа.

Купец Лепко сразу же побежал к воеводе Добру узнать, как прошел их поход.

– Лучше не спрашивай, Лепко Ильич! – махнул рукой седобородый Добр Ефимович. – Это была не война, но одно горе! Татары сильно напугали поляков, захватили множество пленников, едва не взяли польские города! Но опять поссорились царь Ногай с молодым царем Тула-Букой, теперь уже до смерти! Между ними едва не вспыхнула война! Если бы не наш князь Роман Михалыч, который отговорил славного Ногая от кровавой стычки, всем бы не поздоровилось! Тогда Ногай повернул свое войско назад и, к великой радости поляков, ушел восвояси! А с теми татарами ушли и мы. Хорошо, что хватило припасов до Брянска. О добыче же нет и речи!

Князь Роман лежал в своей большой просторной спальне на широкой уютной постели. Ему давно нездоровилось, а теперь он и вовсе занемог.

В этом, 1288 году, старый князь рано вернулся от Ногая. Татарский темник не ходил в это лето на своих многочисленных врагов и отдыхал, кочуя по бескрайней степи. Там же, в Ногаевом стане проживал и давний недоброжелатель Романа Брянского – князь Федор Ростиславович. Последний так привык к жизни среди татар, что по-русски почти не разговаривал. Теперь он стал своим человеком у всесильного Ногая и ожидал взросления своей невесты – пятнадцатилетней Кончэ, дочери Ногая и Чапай. Он был не против жениться и нынче, но Ногай, видя, сколь слаба и беспомощна его старшая дочь, не решался на свадьбу, рассчитывая, что она через пару лет окрепнет.

– Мы, татары, не спешим с этим делом, – говорил он смоленскому князю, – ибо женка должна быть готова к рождению детей. А если она слаба и слишком молода, то ей рано выходить замуж. Девица может жить без мужа до двадцати лет. А потом быть девицей позорно! Пусть хотя бы дорастет до семнадцати лет…Тогда станет тебе настоящей супругой!

Князь Роман, по требованию Ногая, помирился с Федором Ростиславовичем. Они теперь сидели рядом на всех ханских пиршествах, однако между собой почти не разговаривали: одно дело – воля татарского временщика, другое же – личная неприязнь!

К концу жаркого лета брянский князь, истомившийся без дела, почувствовал сначала легкое недомогание, а затем и сильную головную боль. Его кидало то в жар, то в холод. – Уж не заразу ли какую прихватил тут в жару? – думал он. – Ведь в землях моего зятя в прошлом году было такое жестокое поветрие: вымерло немало людей! Может, это зло разнесли татары безбожного Тула-Буки? А вдруг я заразился от ногайских татар?

И он стал просить Ногая отпустить его домой. Но великий темник не хотел так рано расставаться со своим видным военачальником, уговаривал его побыть еще несколько дней в кочевье и даже присылал к нему своих лучших невольниц, чтобы развлечь скучавшего князя. Однако Роману Михайловичу было не до них… Он впервые отверг живые Ногаевы подарки. Тогда татарский полководец понял, что князю невмоготу, и разрешил ему уехать. Как ни странно, но в дороге брянский князь несколько отошел от тягостного забытья, в которое часто впадал в Ногаевом стане. Однако по прибытии в Брянск он опять почувствовал себя плохо и слег. Тяжелые думы одолевали Романа Михайловича.

– Вот уж старость подошла, – размышлял он про себя. – Надо ли было заводить себе новую любовь? Молодая Домена уже родила мне сына и снова тяжела…Куда же пристроить ее детей? Конечно, если и второй ребенок будет сыном, я сделаю их славными воинами! А может, будут знатными боярами…Я огражу их от подлой жизни. Не уподоблюсь суздальским князьям! Это их дети от незнатных женок становятся холопами! Это – непоправимый грех! Я такого не допущу!

Хлопнула дверь, и в княжескую спальню вошла располневшая краснощекая Домена. – Как ты тут, батюшка? – спросила она своим чистым певучим голосом. – Тебе не лучше, мой славный голубь?

– Теперь лучше, моя дивная лебедушка, – тихо ответил старый князь. – Как там наш сынок Михаил?

– Твой сынок здоров и весел, батюшка, – улыбнулась, расцветая, Домена. – Играет в горнице со своей с мамкой! Скоро Господь подарит нам еще одно чадо! Будет у него братец или сестрица!

– Ну, а как ты, моя душа, – князь Роман постарался стерпеть набежавшую дурноту, – обустроила тут своих родных? Они не обижены?

– Что ты, батюшка, – улыбнулась Домена. – Мы каждый день благодарим тебя! Мой батюшка пошел приказчиком к славному купцу Избору Ильичу и хорошо справляется с его делами. Он знает грамоту. Тогда в нашей деревеньке проживал один ученый поп, отец Иван, царствие ему небесное! Он обучил грамоте моего батюшку и всех моих братьев! Поэтому моему отцу нетрудно найти работу. Да еще при твоем внимании, мой батюшка и великий князь! Тебя чтут и уважают все знатные люди, поскольку ты их господин! Никто не отказывает моим родным…А мои братья очень хотят стать твоими воинами! И Добр Ефимыч, твой великий воевода, уже взял в твою дружину старших братьев! И молодые тоже просятся в дружину…Но самый младший мой брат с таким мудреным именем – Нафанаил…Отец Иван едва успел его окрестить и скоро умер…Он нарек его Нафанаилом и предсказал, что мой братец станет очень знатным православным попом! Нафанаилу всего шесть лет, но он всем сердцем любит нашу православную церковь! Его водили к нашему владыке, отцу Арсению…И спрашивали, получится ли из него святой муж…Владыка же сказал, что видит в нем, маленьком мальчике, святость и настоящий свет!