Сычев К. В. - Василий Храбрый

Покойный узурпатор устраивал и показательные казни. Узнав о больших расходах продовольствия на нужды темницы, Святослав Можайский приказал казнить всех «ночных татей» и «хулителей княжего имени». Под батоги и топор попадали одни брянцы. Правда, незадачливый князь не осмелился предать казни брянских бояр, неповиновавшихся ему, но бросил их в темницу на место казненных преступников, а двух бояр и нескольких верных князю Василию дружинников уморил голодом.

В результате, от таковых действий город лишился дешевых рабочих рук: некому было работать на лесоповалах, чинить мосты, церковные постройки, обновлять бревна городских стен и детинца.

Когда князь понял свою ошибку и попытался ее исправить, было уже поздно.

Свободные горожане, насильственно привлекаемые на княжеские работы, любым путем пытались от них уклониться, убегали из города, скрывались в окрестных лесах. Ушли из города лучшие ремесленники, в том числе знаменитый кузнец, отец покойной княжеской возлюбленной Липки, Крив Истомович.

Выиграл от этого лишь Успенский монастырь на Свини, где остались искусные железовары и кузнецы.

Не пострадали от деяний князя Святослава Глебовича лишь церкви и монастыри. Но священники и монахи все равно не поддержали можайского князя: сам черниговский епископ Арсений не признал его права на престол и во время своих церковных служб поминал добрым словом лишь законного князя – Василия Александровича.

За свой короткий период правления князь Святослав ухитрился также раздарить немало земель брянского удела своим боярам, дружинникам и даже, Бог знает, кому из приехавших в город смоленских и можайских горожан.

Теперь же князь Василий был вынужден тщательно разбираться в законности этих пожалований, порой, возвращая брянцам их прежние, отнятые людьми Святослава, владения, или забирая их в казну.

После разгрома Святослава брянский князь не успевал принимать всевозможных жалобщиков из простых горожан и купцов. Были и такие, что рассказывали, как князь Святослав преследовал женщин и творил над ними насилие. – Не оставил в покое даже простолюдинов! – думал, слушая жалобщиков, брянский князь. – Я даже не мог себе представить, насколько был низок и подл мой дядя!

В самом деле, князь Святослав, доселе ведший довольно скромный образ жизни, поселившись в Брянске, повел себя совсем необычно!

К обильным пиршествам и застольям, щедро сдабриваемым крепкими греческими винами и медами, хранившимися в несчетном количестве в княжеских подвалах, прибавились и любовные приключения.

Увидев как-то во время своих частых поездок по городу «дивно лепых женок», князь Святослав стал буквально охотиться за ними. Вначале он вызвал к себе всех владельцев веселых домов и, под угрозой закрытия их заведений, потребовал доставлять ежедневно в его терем лучших женщин. Купцы и трактирщики побоялись ослушаться и в короткий срок княжеский охотничий терем превратился в бордель. Однако продажные женщины вскоре надоели распутному князю, и он обязал своих приставов и дружинников ходить по улицам города и вылавливать ему смазливых девиц.

– Он предал позору мою невинную красавицу-дочь! – говорил Василию Брянскому один местный купец. – Теперь у нее нет другого пути, кроме смерти или монастыря…Но здесь у нас нет женского монастыря! Надо уезжать в далекие края! Из-за этого в моем доме только и льются слезы!

Князь Василий тогда пожалел почтенного купца, усадил его, приласкал. – Не горюй, добрый человек, – сказал он плакавшему купцу. – Я помогу твоей беде!

Князь пригласил в свой терем пострадавшую девицу и, убедившись, что она молода и красива, выдал ее за одного из своих неженатых дружинников, подарив молодым большую избу и богатое приданое.

– Я буду благодарить тебя, славный князь, до самой смерти! – ликовал тогда обласканный купец.

Горожане приходили к своему князю и по другим делам, сообщая ему о тех людях, которые радовались в свое время смене властей в городе, хвалили прилюдно Святослава Можайского и даже сотрудничали с его людьми. Доносов такого рода было «превеликое множество», и князь даже вынужден был отдать большинство этих дел на суд своих бояр.

Словом, князю Василию досталось печальное наследство от жестокого узурпатора.

Помимо устройства внутренних дел и наведения порядка, брянский князь был вынужден заниматься и внешними, не менее важными, делами, связанными с поездками в Орду. Немало брянского серебра ушло в Сарай на подарки хану Тохтэ и его мурзам за щедрую военную помощь.

– Мы рады видеть тебя здоровым и сильным, – говорил, улыбаясь, Тохтэ-хан, когда князь Василий приехал в Сарай после возвращения себе Брянска. – Ты хорошо и правильно поступил, отрубив глупые башки тем бесстыжим коназам!

Но в это лето князь Василий уже не увидел своего покровителя: к его глубокой скорби хан Тохтэ скончался, и во дворце восседал новый ордынский повелитель – хан Узбек.

Тревога и неуверенность воцарились в душе князя Василия, когда он узнал о переменах в Сарае. Но брянский купец Мирко Стойкович, посетив своих влиятельных друзей – ханского тайного советника Субуди и его сына Тугучи – успокоил брянского князя. – Не стоит беспокоиться! – заверил он Василия Александровича. – Во дворце теперь сидит молодой и добрый царь…Покойный государь Тохтэ приказал ему перед своей смертью относиться к тебе с уважением и любовью…Поэтому иди к молодому царю с покоем и радостью!

Князь Василий, как обычно, вошел с опущенной головой в приемные ханские покои, приблизился, не падая ниц, к ступеням трона и только там встал на колени.

– Салам тебе, коназ Вэсилэ! – весело сказал, оглядывая рослую крепкую фигуру русского князя, новый ордынский хан.

– Салам и тебе, великий государь! – ответил брянский князь и поднял голову. На него пристально смотрел красивый, стройный, черноглазый юноша. Небольшие усики и бородка, пробивавшиеся на лице юноши, делали его особенно привлекательным, а его взгляд – чарующим.

– Какой красивый молодец! – подумал про себя князь Василий. – Немало женок и девиц будут по нему сохнуть!

– Я слышал о тебе и твоих славных подвигах, Вэсилэ, – сказал мягким приятным голосом Узбек-хан. – Мой дед тебя очень за них ценил!

– Я знаю, что славный покойный государь любил меня, – сказал, вытирая слезы, брянский князь, – как родной батюшка…Уж не думал я, что переживу этого великого государя и познаю такое тяжкое горе…

– Неужели ты испытываешь горе, когда смотришь на меня, нового хана? – усмехнулся Узбек.

– Когда я смотрю на тебя, государь, я чувствую не горе, но радость! – ответил брянский князь. – Мне еще не доводилось видеть такого молодого и красивого повелителя! Это большое счастье иметь в нашем ханстве такого государя!