Сычев К. В. - Василий Храбрый

…Лишь к середине следующего дня молодые муж и жена встали со своего жаркого ложа, чтобы продолжить свадебное торжество.

– Мне так радостно, моя дивная ладушка, – сказал заметно помолодевший князь, – однако пора нам пойти к гостям! Там вовсю идет славный пир…

– Иди к гостям, мой сердечный друг, – мягко сказала румяная красавица-жена, – а я вскоре к тебе приду.

Князь накинул на себя рубаху, натянул штаны и сапоги, вышел в простенок и направился к лестнице. Прямо навстречу ему выскочил дворецкий, протягивая богатую княжескую мантию.

– Сними, княже, женихову рубаху, – сказал он невесело. – Теперь ты уже не жених, а славный муж!

– А что ты такой грустный?! – возмутился, глядя на кислое лицо слуги, князь Мстислав.

– Не хотелось тебе это говорить, княже, – сказал, морщась, дворецкий, – однако известно, что шила в мешке не утаишь! Только что прибыл гонец от брянского князя Олега Романыча…, – Князь Мстислав вздрогнул. – Его отец и твой брат, славный великий князь Роман Михалыч прибыл в свой Брянск…не живым, но в гробу! От поганого царя Ногая!

Ордынский хан Тохтэ сидел на своем золоченом престоле в сарайском дворце и напряженно думал. К сентябрю 1290 года ему удалось полностью восстановить прежние порядки в Золотом Ханстве, рассадить по всем, даже удаленным уголкам Джучиева улуса своих преданных людей. Лишь на западе, в недалеких ногайских степях, сохранялась власть всесильного темника Ногая. Последний, считая себя самым старшим среди потомков Джучи-хана, перестал теперь платить Сараю положенную долю дани от покоренных земель, прилегавших к его кочевью. Постепенно число данников Ногая росло, а Тохтэ – уменьшалось. Даже срединные русские земли медленно переходили на сторону Ногая. Жадность и требовательность старого темника перешли все границы, когда он объявил своего зятя – князя Федора Ростиславовича Черного – великим смоленским и черниговским князем, не считаясь с мнением ордынского хана Тохтэ. А ведь в Смоленске уже давно сидел на княжении князь Александр Глебович, племянник Ногаева зятя, а черниговские земли унаследовал сын умершего в стане Ногая великого черниговского князя Романа Михайловича Олег! Первоначально Ногай согласился, получив богатые дары от Романа Брянского за год до его смерти, что черниговские земли унаследует сын князя Романа, однако, побеседовав со своим тогдашним советником Угэчи, оговорил, что переход Чернигова к князю Олегу возможен только при согласии сарайского хана. И вот теперь неожиданно, согласившись с просьбой своего новоиспеченного зятя, решил дело в его пользу, даже не сообщая об этом в Сарай. Гонцы темника Ногая, которого на Руси называли царем, побывали в Смоленске и Брянске и уведомили местных князей о его решении. Князь Олег Романович, получив известие об утрате Чернигова, не на шутку встревожился. – Мы же правильно, из года в год, платили дань Ногаю, – сказал он своему посланнику купцу Стойко Лепковичу, – почему же татарский царь отнял у нас стольный город? Конечно, Чернигов трудно назвать даже городом, однако это не добрый знак: сегодня царь Ногай отбирает Чернигов, а завтра и до моего Брянска доберется… – И он послал Стойко Лепковича в Ногаеву Орду с богатыми дарами. Брянский купец не ударил лицом в грязь и сумел уговорить Ногая отложить передачу Чернигова зятю на неопределенное время. – Наш славный князь Олег хочет стать Божьим человеком, – говорил купец Стойко великому темнику, помня данный ему перед отъездом совет престарелого отца, – так уж помилуй его, государь, и не отнимай пока его стольный город, ибо это – позор для князя! А когда наш князь уйдет в монастырь, Божью обитель, тогда и возьмешь не нужный ему Чернигов…

Купец Стойко лукавил, говоря такие слова. Он знал, сколь переменчивы порядки в Орде и что жизнь человеческая не вечна. – Еще неизвестно, что будет дальше с Ногаем, – думал он. – Пусть себе летит время, а там вдруг этот нечестивый царь умрет…Или молодой Тохтэ войдет в силу и покорит Ногаевы степи…Известно, что двум медведям не бывать в одной берлоге!

Заодно купец Лепко одарил и Ногаева зятя – князя Федора Черного. Пусть не так щедро, но все-таки не обидел. И остался пока Чернигов во владении Олега Брянского.

Смоленский же князь Александр Глебович не пожелал пойти на поклон к Ногаю. – Зачем мне встречаться с дядькой Федором у Ногая? – рассудил он. – В татарской Орде есть один царь – Тохтэ. Пусть он и решает, кому владеть Смоленском!

И князь Александр, взяв с собой сыновей Василия и Ивана, а также братьев Романа и Святослава, выехал в Сарай. Лишь сотня отборных княжеских дружинников сопровождала князей в дороге. – Поганые не осмелятся напасть на обоз царских данников, – решил князь Александр, – а потому и нечего гнать в Орду большое войско!

В начале сентября 1290 года смоленские князья прибыли в Сарай и поселились в большой гостевой юрте, ожидая ханского приглашения. В день прибытия они сдали в руки ханских казначеев две повозки, груженные подарками и годовой данью – «выходом».

Хан Тохтэ не сразу принял своих смоленских данников: у него и без них было немало дел! Однако и откладывать прием верных ему русских он не собирался и, посоветовавшись со своим тайным советником Угэчи, назначил им придти в ханский дворец на третий день после прибытия в Сарай.

И вот Тохтэ размышлял, ожидая своих смоленских гостей, и, казалось, дремал, изредка приоткрывая глаза и бросая взгляд то в сторону своих рабынь, сидевших на корточках перед входом в приемную залу, то на вооруженных короткими кривыми саблями охранников, стоявших у самого входа. Наконец, молодой повелитель как бы очнулся от своих раздумий и поднял голову. – Мой верный Угэчи, – сказал он стоявшему слева от золоченого трона советнику, – как мы теперь поступим с коназами-урусами? Неужели придется одобрить решение Ногая и передать все земли Смулэнэ коназу Фэдэрэ? Будет ли это выгодно нашему Золотому Ханству или принесет нам беду?

– Думаю, что здесь надо хорошо подумать, – уверенно ответил Угэчи. – Нельзя ссориться с Ногаем…Я ему всегда говорил, чтобы он не отнимал данников у нашего славного Сарая…Тогда Ногай прислушивался к моим советам и таких поступков не совершал…

– Однако же он забрал все земли Волынэ и Черныгы? – возразил ордынский хан. – Разве Ромэнэ из Брэнэ не платил ему «выход»?

– Ну, государь, это случилось во время безумства неправедных временщиков здесь, в Сарае, – с горечью промолвил Угэчи. – Тогда у всех на уме были беспорядки и мятежи…В Сарае было неспокойно, и едва ли не все данники разбежались…

– Так что теперь делать? – нахмурился Тохтэ. – Разве мы сейчас справляемся со своими расходами? Серебра не хватает даже войску! Особенно после отпадения Брэнэ! Нет серебра и от Ногаевых боевых походов! Как же жить при такой бедности? А теперь-вот захотел отнять Смулэнэ! Так совсем останемся без серебра!?