Сычев К. В. - Василий Храбрый

За время совместной жизни с дочерью Газан-хана, Тури нажил трех детей и теперь приехал к тестю со всем своим семейством. Выгодный брак позволил обеспечить безбедное будущее единственному уцелевшему в междоусобной войне потомку Ногая и его матери Чапай.

Дальше предоставления надежного убежища семье Ногая Газан-хан идти не собирался. Он предпочел не рисковать и проявил государственную мудрость. – Мы никогда не будем первыми разжигать пламя войны, – сказал он своему визирю, как только Чапай ушла. – Известно, что тот, кто будет вызывать смуту в соседнем улусе, приведет к беспорядкам в своей собственной земле…Мы также хорошо знаем, что сам покойный Ногай поднял мятеж против своего законного государя, и Аллах его справедливо покарал! Зачем лезть в Божьи дела?

К тому же вскоре к Газан-хану прибыло большое посольство от Тохтэ с богатыми дарами. «Правоверный государь», вопреки просьбам Чапай и ее гневу, внимательно отнесся к людям Тохтэ-хана, принял подарки, удостоил их чести личного приема едва ли не в первый же день прибытия и, отдарив их, в свою очередь, отослал назад в Сарай, уверяя в своей «дружбе и любви к брату Тохтэ».

Обсуждение итогов поездки сарайских посланников к Газан-хану и стало главной темой нынешнего ордынского курултая.

На этот раз хан Тохтэ, чувствуя уверенность в своих силах, сидел в окружении своих жен и наложниц. Рядом с его золотым троном на особом, присланном для ханских жен Газан-ханом, персидском ковре расположились две любимые супруги – Тукульче и Булуган, а возле них – четыре женщины-наложницы, поражавшие своей красотой и молодостью. Все красавицы были одеты в блиставшие драгоценными камнями шелковые одежды: короткие безрукавные рубашки и шаровары. Законные жены носили одежды из желтого шелка и желтые роскошные тюбетейки. Наложницы были одеты в разноцветные одежды, среди которых преобладали зеленый и красный цвета, на головах у них были повязаны, под цвета халатов, яркие шелковые лоскуты.

Тукульче сидела, прислонившись к мягким подушкам и, казалось, дремала. Лишь большая алмазная звезда на ее тюбетейке, сверкавшая от света многих свечей и бросавшая отблески на лица сидевших на корточках напротив хана сановников, свидетельствовала, что ханская жена периодически покачивала головой, слушая слова супруга.

Булуган же сидела, опираясь на подушки и, сверкая алмазным полумесяцем своей тюбетейки, выдавала свой порывистый и нетерпеливый нрав: она едва выдерживала нудные, как ей казалось, разговоры и все время шевелилась.

Князь Василий Александрович Брянский тоже оказался среди сарайской знати. Он как раз приехал в Сарай вместе с купцом Мирко Стойковичем и привез в Орду дань.

В прошлом году он, имея на то разрешение Тохтэ-хана, сам в Сарай не приезжал, отдыхая после утомительной «Ногаевой рати» и занимаясь делами удела. Нынче же, по осени, он захотел засвидетельствовать свое почтение ордынскому хану, чтобы укрепить свое положение и не ссориться с сарайской знатью. Особые привилегии, которые предоставил Василию Брянскому Тохтэ, включавшие право не ездить с «выходом» в Орду самому, тревожили мурз и эмиров. Поэтому князь Василий не хотел этим злоупотреблять. Его приезд в Сарай обрадовал хана Тохтэ и тот немедленно призвал его «пред очи свои».

Брянский князь, в соответствии с татарским этикетом, уселся на корточки среди мурз так, чтобы не выделяться из общей толпы и не раздражать татар. Отсюда он имел возможность видеть ханских жен и наложниц и, несмотря на стремление не показать своей нескромности, не мог не бросать на них взглядов.

– Какие прелестные женки! – думал он, волнуясь. – Истинные красавицы! Пусть они – татарки – но уж очень хороши собой! Да и вообще татары – очень видные люди, а их женки – притягательны! А какие глаза, черные, жгучие! Аж, сердце замирает!

Тукульче-хатун, поймав взгляд русского князя, неожиданно улыбнулась, и князь Василий почувствовал, что ханские покои как бы осветились от ее улыбки…Он попытался опустить глаза, но опять поймал себя на том, что неудержимо тянется посмотреть на красавицу еще и еще.

Тукульче склонилась к Булуган и что-то ей на ухо прошептала. Последняя тихо засмеялась и повернула свое прекрасное лицо в сторону князя Василия. Черные раскосые глаза красавицы буквально обожгли русского князя. Вздрогнув, он закрыл лицо руками. Ханские жены переглянулись между собой и бесшумно рассмеялись. Они периодически бросали взгляды на брянского князя и улыбались, видя его смущение. Было ясно, что прелестные женщины, скучавшие от сидения, нашли себе развлечение.

Неожиданно их игру прервал ордынский хан.

– Так что ты на это скажешь, коназ Вэсилэ? – спросил вдруг он громко.

– Что я скажу, государь? – растерялся Василий Александрович, потерявший нить разговора. – Только то, что ты один знаешь мудрый и правильный ответ! Я не смею давать свои скромные советы великому правителю?

Тохтэ громко захохотал, забыв на мгновение о деле. Вслед за ним засмеялись и все прочие татары. Даже имам Ахмат, обычно спокойный и смиренный, улыбнулся. – Вот какой потешный этот урус! – сказал он. – Совсем невпопад говорит!

– Неужели загляделся на моих женок, Вэсилэ? – спросил, улыбаясь, ордынский хан. – Может, захотел их? А, мой верный урус?

– Что ты, государь! – покраснел русский князь. – Это недопустимо! У меня и в мыслях такого не было!

– А мы это проверим, если ты не признаешься, – махнул рукой Тохтэ, – и тут же снимем твои широкие штаны! Эй, люди! – он уже собрался хлопать в ладоши, но князь Василий подскочил и жестом руки, прижатой к груди, показал, что умоляет этого не делать. – Не надо этого, государь! – пробормотал он. – Я признаюсь, как на духу, что в самом дела засмотрелся на твоих дивных женок! Но это все мои глаза…Я изо всех сил пытался отвернуть их от красавиц, но они опять к ним возвращаются. Прости меня, славный государь!

Теперь засмеялись не только мурзы и муллы, но даже ханские жены и наложницы.

– Вот что значит неверный! – сказал во всеуслышание имам Ахмат. – Этот урус неспособен скрыть свои непотребные желания! Но истинный мусульманин не такой!

– Садись, коназ Вэсилэ! – махнул рукой Тохтэ-хан, с трудом сдерживая смех. – Мы не будем смотреть на твой кутак, если ты сам во всем признался…

– Ох, и насмешил ты нас, брат, – сказал, вытирая слезы, сидевший рядом с русским князем ханский темник Шигуши, – и так всех порадовал! Но лучше смотри на нашего государя и слушай его речи…Нечего любоваться недозволенным! Это еще хорошо, что наш государь весел, а то бы тебе досталось!

– Ну, ладно, мои верные люди, – перешел к делу Тохтэ-хан. – Думайте же, надо ли отправлять еще одно посольство к Газан-хану?