Сычев К. В. - Дмитрий Красивый

– А как его уговоришь, мой господин? – покачал головой боярин Сила. – Дмитрий Красивый сейчас очень занят! Нет покоя в его земле, и он не хочет покидать свой удел в это тяжелое время! Это – сильный, могучий князь! Мы помним его славные походы в молодые годы на защиту новгородской земли! Князь Дмитрий не боится трудностей и войн! Однако он не захотел придти к нам на помощь против крестоносцев!

– Я знаю о силе крестоносцев! – задумчиво сказал Иван Александрович. – Сам Ольгерд уже который год сражается с ними. И никак не справится! Значит, они могучи и опасны! Я, конечно, понимаю, что русский князь не должен избегать жарких битв, но не хочу посылать своих сыновей на верную смерть! Да еще в такую даль! Я знаю о том, как из вашего Пскова увозили тела убитых молодых князей! И хорошо помню о судьбе Юрия Литовского!

– Сейчас нет такой опасности! – воскликнул боярин Вершила. – Нынче немец утихомирился: там, в немецкой земле, бушует «черная смерть»!

– «Черная смерть»? – вздрогнул князь Иван. – А как же тогда Псков? Неужели нет угрозы вашему городу? Я знаю о той страшной и заразной болезни! Эта «черная смерть» идет по воздуху! Ее потому и называют – «поветрие»!

– Нынче уже нет угрозы, – пробормотал боярин Сила. – Болезнь у нас, конечно, побывала, но смертность была невелика…Эту «черную смерть» отвел от нас новгородский владыка Василий…Когда началось жестокое поветрие, мы сразу же послали за ним в Великий Новгород! И он немедленно прибыл в наш несчастный город! А когда помолился в храме Троицы и благословил наших больных горожан, «черная смерть» отступила от Пскова! После этого святой и праведный владыка Василий уехал назад и третьего июля скончался по дороге на берегу реки Узи! Он, как говорят святые люди, «смертью попрал смерть», вызвав на себя ту жестокую болезнь! Вот как поступают праведные люди в дни народной скорби и не прячутся за крепкими стенами!

– Значит, новгородский владыка Василий умер от «черной смерти»?! – воскликнул, краснея и меняясь в лице, смоленский епископ. – А ведь ты сказал, что у вас была небольшая смертность? Уж если умер сам владыка…Зачем же вы принесли эту беду сюда, в наш славный город? Неужели вам мало своего горя?

– И еще зовете к себе, в заразный Псков, моих сыновей! – возмутился князь Иван. – Неужели вы думаете, что я пошлю на такую ужасную смерть своих дорогих детей?

– У нас уже нет этой болезни, великий князь! – испугался болтливости своего товарища боярин Вершила. – Мы же сказали тебе, что владыка Василий унес с собой в могилу ту страшную болезнь!

– Уходите же! – замахал руками князь Иван, вскакивая со своего «стола». – Вы несете с собой несчастье!

– Это совсем не так, великий князь, – пробормотал боярин Вершила. – Мы вот рассказали тебе всю правду и не выполнили требований своих знатных горожан! Помоги нам с князем, мой господин!

– Поезжайте в Смядынь! – буркнул раздраженный смоленский князь. – И попробуйте уговорить князя Ивана! Этот Иван, сын славного Василия, не захотел быть наследником брянского князя, так может быть он согласится на ваше предложение! Он очень храбрый и, если захочет, сможет достойно защищать ваш город!

– А ты не возражаешь, если мы сошлемся на твою волю? – обрадовался боярин Сила.

– Можете ссылаться, бояре, – кивнул головой седобородый Иван Александрович, – однако надо, чтобы сам Иван согласился…Вот и отправляйтесь в Смядынь!

И псковские бояре, довольные последними словами великого смоленского князя, поехали в Смядынь.

Как только они удалились, владыка сразу же послал за своими людьми. Прибежавшие по его зову церковные служки окурили всю думную залу дымившимися можжевеловыми ветками, а сам владыка долго махал своим массивным серебряным кадилом, заглушая удушливый можжевеловый дым густым ладанным ароматом. – Сгинь, чужеземная зараза, – бормотал он, прохаживаясь по светлице, – и храни нас, всемогущий Господь!

– Господи, помилуй! Господи, помилуй! – твердили хором напуганные смоленские бояре, не произнесшие, помимо этих молитв, ни единого слова.

Прошло несколько дней. Псковичи побывали в Смядыни, повстречались с князем Иваном Васильевичем и, как тот сообщил потом своему смоленскому «стрыю», сумели уговорить его на отъезд в Псков. Иван Смядынский, отправив послов назад, оставил у себя лишь знавшего дорогу незнатного псковича и стал готовиться к дальней поездке. Но совсем неожиданно он вдруг занемог, и отъезд пришлось отложить.

– Он простудился во время охоты, – сообщили Ивану Смоленскому слуги смядынского князя, – и как только поправится, сразу же уедет со своей семьей, боярами и дружиной в тот славный Псков!

Князь Иван Александрович сначала встревожился, но потом, по прошествии недели, успокоился. – Мы знаем о слабом здоровье этого Ивана, – сказал он боярам на очередном совете. – Он уже не раз отлеживался при очередной болезни! Нынешняя молодежь – слабая и телом, и духом! Не нам чета: совсем изнежились!

Но как-то в середине августа, вечером, в Смоленск прискакал смядынский гонец.

Князь только что потрапезовал и хотел уже идти в опочивальню, как вдруг к нему прибежал молодой слуга, взволнованный, трясущийся. – Великий князь! – закричал он. – К тебе примчался дружинник от князя Ивана Василича!

Великий князь немедленно вышел к нежданному гостю. Тревога, страх слуги передались ему, и он задрожал, спускаясь вниз по ступенькам.

– Могучий князь! – громко сказал, забыв о приветствии, какой-то серый, взволнованный, осыпанный дорожной пылью, воин. – Я несу тебе тяжелую и скорбную весть: только что скончался от ужасной болезни наш добрый, несчастный князь!

– Что ты говоришь, безумец?! – схватился рукой за грудь, задыхаясь от ужаса, смоленский князь. – Неужели от той самой чужеземной заразы?!

– Именно от нее! – пробормотал растерявшийся гонец. – Наш князь пылал таким жаром, как будто горел в адском огне! А перед смертью он стал плеваться кровью, и все его лицо покрылось багровыми пятнами!

– Это – смерть, «черная смерть»! – вскричал старый князь, выпучив глаза. – Бегите же, мои верные слуги, за владыкой и зовите его сюда, в мой терем! Я уже слишком стар и совсем потерял силы от этой грозной вести! Значит, злое поветрие добралось и до нашей земли! Ох, не к добру приезжали сюда те псковичи!

К осени 1352 года страшная болезнь добралась до Брянска. Ее принес караван смоленских купцов, тяжело заболевших в пути и приехавших в город уже не торговать, но умирать: они скончались в первые дни своего пребывания в Брянске, и горожанам ничего не оставалось, как только похоронить несчастных. Правда, в самом городе и на городском кладбище им места не нашлось. Князь, узнав о смерти смоленских купцов, приказал своим приставам отвезти их тела в Успенский монастырь на Свини, где местные монахи отпели их и погребли на своем монастырском кладбище.