Георг Борн - Новая царица гарема

– Реция! – раздался голос Золотой Маски.

Реция низко поклонилась и приложила руку к сильно бьющемуся от страха сердцу, так как вспомнила, что Золотая Маска, по словам всех, приносил несчастье тому, кому являлся, даже тогда, когда хотел помочь.

Золотая Маска назвал ее по имени, значит, он знал ее!

– Я видел, как ты вышла из дома твоего отца, – раздался вблизи от Реции приятный голос Золотой Маски. – Я следовал за тобою к водоему, потому что должен был защищать тебя.

Реция была удивлена.

– Ты любишь Сади, молодого офицера капиджи-баши, – продолжал Золотая Маска. – Он также любит тебя, но он не в состоянии защитить тебя от врагов, посягающих на твою жизнь, так же как и на жизнь принца Саладина, который спрятан у тебя с нынешней ночи.

Откуда Золотая Маска мог знать о любви к ней Сади? Откуда мог он знать, что маленький принц спрятан у нее? Реция была не в состоянии произнести ни слова. Молча слушала она таинственного незнакомца, знавшего все. Но ее удивление еще более усилилось, когда он продолжил:

– В эту минуту, – говорил Золотая Маска, – гадалка Кадиджа уже знает, что ты оставила прежний дом и переселилась сюда. Она ходила около твоего дома и подозревает, что Саладин у тебя. Теперь она идет в развалины дервишей – Кадри, чтобы погубить тебя и мальчика. Она придет сегодня слишком поздно и не достигнет своей цели. Но завтра вечером она может достичь ее, поэтому ты не должна дожидаться здесь завтрашнего утра. Ты должна бежать вместе с принцем.

– Куда же я должна бежать? – спросила Реция дрожащим испуганным голосом.

– Старая Ганифа еще жива, ищи у нее защиты, пока тебе не представится случай оставить Константинополь вместе с принцем. Хотя в настоящую минуту ты думаешь о Сади и боишься, что не увидишься с ним больше.

Реция была поражена. Как мог Золотая Маска проникнуть в самые сокровенные ее мысли?

– Сади найдет тебя, – продолжал таинственный незнакомец и медленно пошел дальше. – Я скажу ему, где ты будешь. Послушайся моего предостережения и не дожидайся утра в доме твоего отца. Беги вместе с Саладином!

Реция в замешательстве пробормотала несколько слов благодарности. Золотая Маска слегка кивнул головой и удалился.

Когда несколько мгновений спустя Реция пришла в себя и наклонилась, чтобы взять кувшин, который опустила на землю, и затем снова оглянулась вокруг, то Золотая Маска уже исчез во мраке.

Никто не знал, откуда появлялся таинственный человек по прозвищу Золотая Маска и куда он исчезал. Его намерения были так же загадочны, как и он сам. Реция в первый раз видела Золотую Маску, о котором в народе ходили такие разноречивые толки и о котором старая Ганифа рассказывала ей столько сказок. Исполненная суеверным страхом, девушка поспешила в дом своего отца, а в ее ушах все еще звучали слова незнакомца, ее неожиданного защитника.

Наступил торжественный день ежегодного отправления каравана правоверных мусульман в Мекку, на родину Магомета, где каждый турок считает долгом побывать хоть раз в жизни. По случаю отправления этого каравана в турецкой части Константинополя царило сильное оживление. Путешествие в Мекку – одна из главных обязанностей каждого мусульманина, и прежние калифы совершали это путешествие ежегодно. Но в настоящее время султаны, боясь за свое здоровье, которое могло бы пострадать от такого дальнего пути, только посылают в Мекку драгоценные подарки, а сами ограничиваются тем, что смотрят из окна дворца, как караван отправляется в путь.

Уже рано утром все улицы Стамбула оживились. Богатые и бедные, женщины и старики, юноши и дети, девушки и дряхлые старухи – все спешили присоединиться к шествию и посмотреть на его отправление. Окна и крыши домов на тех улицах, по которым должен был проходить караван, были усеяны зрителями, там и сям развевались зеленые знамена, и на всем пути стояли кавасы, чтобы наблюдать за порядком. Кофейни и гостиницы были переполнены правоверными, которые пришли издалека, а улицы кишели нищими, дервишами, оборванными бродягами и чужестранцами.

Уже за несколько дней начали стекаться в Константинополь паломники. Впрочем, большая часть народа, с утра наполнявшего улицы, состояла из любопытных зрителей, которые искали удобного места, откуда они лучше могли бы увидеть шествие каравана. Солдаты и полицейские с трудом удерживали любопытных, чтобы сохранить свободной середину улицы для прохода караванов. В числе зрителей стояла одна старуха в грязном покрывале и красном широком плаще, около которой стоял Лаццаро, доверенный слуга принцессы Рошаны, очевидно, пришедший не из одного любопытства, но имевший еще и другую цель.

Лаццаро был молодым человеком лет двадцати с резкими, неприятными чертами лица. На нем была надета темная бархатная куртка и красная феска. На лице его заметны были следы всевозможных излишеств, в особенности курения опиума. Но замечательнее всего в нем были его беспокойные глаза, производившие странное впечатление на всякого, кто встречался с его взглядом.

Грек вместе с описанной нами старухой стоял на ступенях подъезда одного дома, так что мог видеть всю площадь. Караван должен был скоро появиться. Все взоры были устремлены в ту сторону, откуда он должен был показаться.

– Ты говоришь, что она спряталась у старой служанки Ганифы? – спросил грек.

– Со вчерашнего вечера она снова исчезла оттуда, – отвечала старуха. – Я была вчера в развалинах у дервишей, но не нашла там могущественного шейх-уль-ислама.

– Ты думаешь, что у Реции, дочери Альманзора, жил мальчик?

– Я видела его.

– И ты полагаешь, что это не кто иной, как принц Саладин?

– Неужели ты думаешь иначе, Лаццаро? – спросила старуха. – Старый Корасанди был приведен к султанше Валиде, где его расспрашивали, куда он дел принца, потому что посланный за ним офицер не нашел ребенка, но старик объявил, что принца украли, пока он был в кофейне, и, несмотря на угрозы и даже мучения, продолжает повторять то же самое.

– Как случилось, что ты нашла дочь Альманзора у старой Ганифы?

– Сирра, должно быть, знала об этом. На днях, вечером, она тихонько ушла из дома. Я увидела это случайно, неожиданно проснувшись. Очень может быть, что она каждую ночь уходила таким образом. Я поспешно вышла из дома и успела увидеть, как она села на берегу в каик. Я последовала за ней, так что она не заметила меня, и я увидела, что Сирра вошла в дом старой Ганифы. Я стала наблюдать за домом и вчера утром увидела во дворе Рецию, которая вела за руку восьмилетнего мальчика.

– Черт возьми! Это недурная находка! – прошептал Лаццаро.

– Да, милый мой, особенно если этот мальчик принц. О, если бы я вчера видела шейх-уль-ислама! А теперь опять все пропало. Она убежала, потому что, вероятно, заметила что-нибудь и, вероятно, нашла теперь себе другое убежище.