Джорджетт Хейер - Знатная леди

– Ничего! Я сама не знаю, отчего плачу. Должно быть, это потому, что я так счастлива, а до этого чувствовала себя совершенно несчастной, – ответила она, вытирая слезы и пытаясь улыбнуться.

Мистер Карлетон вновь заключил ее в свои объятия.

– Ты совсем запуталась, родная моя. Черт бы побрал эту дамочку, которая заразила тебя инфлюэнцей! Поцелуй меня.

– Ни за что! – ответила мисс Уичвуд, улыбаясь сквозь слезы. – С моей стороны это был бы крайне неприличный поступок, а ты не имеешь никакого права приказывать мне, словно я одна из твоих пассией, и я не потерплю, чтобы со мной обращались столь бесцеремонно.

– Оса! – пробормотал мистер Карлетон и положил конец дальнейшей дискуссии, прильнув к ее губам.

Ни один из прежних ее кавалеров не осмеливался даже обнять ее за талию, потому что, хотя она и не отказывалась от легкого флирта, никогда не давала повода своим ухажерам надеяться на более близкие отношения. Себе она говорила, что, наверное, такова ее натура – холодная и целомудренная, поскольку одна только мысль о том, что ее может поцеловать и, по ее выражению, неумело терзать какой-либо джентльмен, приводила ее в содрогание. Однажды она призналась в этом Амабель, после чего втайне сочла реакцию невестки на свои слова глупой, сентиментальной и не заслуживающей ни малейшего внимания. Амабель сказала ей:

– Когда ты полюбишь, дорогая, то это отнюдь не покажется тебе отвратительным, обещаю.

И милая, но глупая Амабель оказалась права! Когда мистер Карлетон сжал мисс Уичвуд в объятиях и безжалостно поцеловал, это вовсе не показалось ей отвратительным, а когда он повторил свою попытку, то она сочла вполне естественным ответить на его ласку. Он ощутил дрожь возбуждения, пробежавшую по ее телу, и крепче прижал ее к себе, но в это мгновение раздался стук в дверь. Мисс Уичвуд поспешно отпрянула от него, воскликнув:

– Осторожнее! Это вполне может быть моя сестра или Мария.

Она ошиблась. Вошла самая юная из трех служанок, держа в руках поднос, на котором стояли кувшин и стакан. Увидев мистера Карлетона, девушка замерла на пороге и уставилась на него, как кролик на удава.

– Какого дьявола вам нужно? – пожелал узнать мистер Карлетон, раздраженный сверх всякой меры, что, впрочем, было вполне простительно.

– Прошу прощения, сэр, но мне ничего не нужно! – пролепетала служанка, дрожа от страха. – Я не знала, что мисс принимает посетителя. Миссис Уордлоу велела мне отнести мисс свежий ячменный отвар, поскольку Бетти больна.

– Ячменный отвар ? – с отвращением переспросил мистер Карлетон. – Боже милосердный! Неудивительно, что ты пребываешь в столь подавленном расположении духа, если они пичкают тебя такой гадостью!

– Он с лимоном, сэр, – поспешила заверить его служанка.

– Тем хуже! Унесите его и скажите Лимбури, чтобы прислал бургундского. Это я приказываю!

– Да, сэр, н-но что мне сказать миссис Уордлоу, п-прошу прощения?

Мисс Уичвуд почла за благо вмешаться.

– Тебе не нужно ничего ей говорить, Лиззи. Просто поставь ячменный отвар на стол, а Лимбури передай, чтобы он прислал бутылку бургундского для мистера Карлетона. А когда его принесут, пить его ты будешь сам , – заявила она своему гостю, после того как Лиззи поспешно выскочила за дверь. – Мне оно не нужно!

– Ты можешь думать, как тебе угодно, но вино – именно то, что тебе сейчас требуется, – парировал он. – Этак они в следующий раз принесут тебе тарелку жидкой овсяной каши.

– О нет! – с наигранной серьезностью отозвалась мисс Уичвуд. – Доктор Тидмарш сказал, что теперь, раз мне стало лучше, я могу съесть немного курятины. Или даже кусочек вареной баранины.

– Какой соблазн! – с сарказмом заметил он.

Она улыбнулась.

– Говоря по правде, у меня совершенно нет аппетита, так что какая разница, что мне принесут?

– О, как бы мне хотелось, чтобы ты сейчас оказалась под моей крышей!

– Чтобы вы силой заставили меня съесть ужин, мистер Карлетон? Это мне совсем не нравится, – заявила она, качая головой.

– Если ты не прекратишь величать меня «мистером Карлетоном», мы поссоримся!

– Ой, как страшно! Пожалуй, лучше послушаться… Оливер! Если мы поругаемся, это будет просто отвратительно!

Он улыбнулся и поднес ее руку к своим губам.

– И впрямь отвратительно. Небывалый случай!

– Это очень мило с твоей стороны – целовать мне руку, – строго заявила мисс Уичвуд, – но ты должен пообещать, что больше никогда не будешь ссориться со мной. Но поскольку после знакомства с тобой я уже успела убедиться, что ты не имеешь ни малейшего понятия о том, как следует вести себя с женщиной, то, полагаю, с моей стороны было бы глупо ожидать этого от тебя.

– Еще как! Я никогда не обещаю того, что не в состоянии исполнить.

– Ты невыносим !

Он широко улыбнулся.

– А что, я бы не был таким, если бы осыпал тебя лживыми обещаниями? Разумеется, мы будем ссориться, потому что у меня отвратительный характер, а ты, слава богу, не из тех покорных женщин, которые на все отвечают «да» и «аминь»! Вот, кстати, хорошо, что вспомнил: я решил проблему с Лусиллой и очень надеюсь, что ты ответишь «да» и «аминь».

– Но когда мы поженимся, она, естественно, будет жить с нами!

– О нет, не будет! – сказал он. – Если ты полагаешь, любимая, что я готов смиренно стоять в сторонке, пока моя супруга самозабвенно отдает всю себя моей племяннице, то можешь забыть об этой идиотской идее. Ты только подумай! Неужели ты действительно хочешь, что в нашем доме оказался третий лишний, причем особа, которую непременно надо сопровождать всюду, куда бы она ни направилась? А если ты этого все-таки хочешь, то я категорически против! Мне нужна жена , а не дуэнья для племянницы! – Он бережно взял ее руки в свои. – Товарищ и спутник, Эннис! Тот, кто сможет сказать, когда я предложу съездить в Париж, что не имеет ни малейшего намерения ехать туда, а не ответит: «Но как же я могу оставить Лусиллу одну?» Ты понимаешь, что я имею в виду?

– Разумеется, понимаю, дорогой мой! Мне тоже не хочется, чтобы рядом с нами появился кто-то третий, и я должна признать, что, как бы ни нравилась мне Лусилла, задача опекать ее оказалась куда тяжелее, чем я полагала изначально. Но как это будет жестоко – отправить ее жить к кому-то постороннему, причем только потому что ее присутствие доставляет нам неудобства. Другое дело, если бы она знала и любила кого-либо из своих теток или кузин, но чего нет, того нет, а благодаря этой ее злосчастной миссис Эмбер у бедной девочки есть только те друзья, которыми она обзавелась здесь, в Бате.

– Да, именно так. Что ты скажешь насчет того, чтобы передать ее под опеку миссис Стинчкомб, пока ей не придет время совершить свой первый выход в свет?