Джоан Вулф - Риск

Мария прижалась губами к головке малыша.

— Господи, Господи, — пробормотала она.

Слезы навернулись на глаза, и я поспешно заморгала. Сейчас не время сентиментальничать. Прежде чем я смогу что-нибудь сделать для Марии, мне надо вернуться к Филипу.

— Как бы отправить письмо на Гросвенор-сквер? — спросила я ее. — Здесь у вас можно нанять кеб?

— Нет, миледи, — усмехнулась она.

В комнате было холодно, и я видела, что Мария дрожит. Меня тоже начинало трясти. Я бросила взгляд в пустой камин.

— У тебя есть хотя бы немного угля? — спросила я.

— Нет, миледи. Еще вчера все израсходовала.

Я решила на время позабыть об удобствах и сосредоточиться на своем спасении.

— А утром? — спросила я. — Утром мы сможем поймать кеб?

— Не здесь, миледи. Для этого надо выйти к реке.

Нет, днем мне нельзя разгуливать в этом районе. Я была уверена, что Алф и Джем станут меня разыскивать.

Но как же добраться домой?

Я размышляла несколько минут, и тут мне вспомнилось одно имя.

— Кстати, ты, случайно, не знаешь кого-нибудь по фамилии Клэвен? — спросила я.

Она выпрямилась в кресле, и ребенок снова заплакал, требуя, чтобы ему вернули источник пищи.

— Знаю. То есть его самого-то я не знаю, но слышала о нем. Да он тут всем известен. — Она подозрительно нахмурилась. — А вы-то откуда его знаете, миледи?

— Я его не знаю. Мой муж с ним знаком. Так ты можешь с ним связаться, Мария?

— Попробую, — осторожно промолвила она. — Надо мной живет посыльный, и он иногда на Клэвена работает.

— Если я встречусь с Клэвеном, он непременно отвезет меня домой, — сказала я Марии. — Как ты думаешь, этот твой сосед сейчас дома?

— Пойду посмотрю, — ответила она. Ребенок насытился и уснул у нее на руках. Она встала и уложила его в колыбельку. Я заметила, что она заботливо укрыла его шерстяным одеяльцем, в то время как на ее постели была только одна простыня. Когда она вышла, я приблизилась к окну и выглянула на улицу.

Какое ужасное место, подумала я, невольно поежившись. В сточных канавах, должно быть, рыскают крысы. Как это страшно, что женщины вынуждены растить своих детей в таких условиях.

Нет, Мария непременно переедет отсюда, мысленно поклялась я. Попрошу Филипа, чтобы он предоставил ей маленький коттедж в Уинтердейл-Парке, где она сможет есть здоровую пищу, пить молоко и наслаждаться теплым солнышком.

— Его там нет. — Это Мария вернулась в комнату. — Ушел по делам. Придется подождать до утра.

Мне так хотелось поскорее домой. ФрЗнк и Кэтрин, верно, вне себя от тревоги. Но у меня не было выбора. Нельзя же опять пускаться в ночь по незнакомым улицам. В этот раз мне повезло, и меня спасли. Не стоит испытывать судьбу дважды.

— Ну хорошо, — сказала я, мысленно примирившись с тем, что мне придется провести ночь в этой холодной каморке.

— Вы ложитесь на кровать, миледи, — сказала Мария. — Я в кресле посижу.

— Не буду я занимать твою постель, Мария, — твердо отказалась я.

С моей стороны это была не просто вежливость. Может, я и ханжа, но одна мысль о том, что происходило в этой самой постели, наполнила меня отвращением. Я готова была скорее замерзнуть у потухшего камина, чем лечь на ложе, бывшее свидетелем всех этих ужасов.

— Ты не знаешь, у кого бы можно одолжить угля? — с надеждой спросила я.

— Боюсь, что нет, миледи.

— Ну ладно, — решительно промолвила я. — У меня есть домино, Мария. Я согреюсь и так. Не беспокойся обо мне, ложись в кровать и отдыхай. Мы попытаемся застать твоего соседа утром.

Она еще немного поупиралась, но я была непреклонна, и мы обе расположились на ночлег.

Кресло оказалось жестким, а шелковое домино не могло меня согреть, как и полуразодранное платье с короткими рукавами. Всю ночь я тряслась от холода. Не думаю, что кто-нибудь еще так обрадовался восходу солнца, как я в то злосчастное утро.

Ребенок разбудил Марию голодным плачем. Покормив его, она поднялась наверх посмотреть, не пришел ли посыльный. Она вернулась с сухощавым маленьким человечком с отвратительным шрамом на щеке, прихрамывающим на одну ногу.

— Это мой сосед Колин Трегрю, — представила его Мария. — Колин, эта леди — графиня Уинтердейл.

— Мне нужно связаться с человеком по имени Клэвен, мистер Трегрю, — сказала я. — Вы можете оказать мне эту услугу?

— Думаю, да, — осторожно произнес он. — А что я должен ему передать, миледи?

— Просто скажите, что на жену лорда Уинтердейла напали в Воксхолле прошлой ночью и она просит его о помощи — ей необходимо вернуться домой на Гросвенор-сквер.

Маленький человечек оглядел меня с головы до ног острыми темными глазками. На моем домино виднелись следы засохшей крови. Я запахнула полы плаща, чтобы он не заметил, что платье на мне разорвано и грудь почти обнажена. Нос мой покраснел от холода. К тому же из него текло, поскольку я простыла. Меня била дрожь.

— Хорошо, — медленно промолвил он. — Я ему это передам. — Он обернулся к Марии:

— Могу одолжить немного угля перед уходом.

— О, это было бы чудесно! — воскликнула я, уже потеряв надежду когда-нибудь согреться.

Благословенный мистер Трегрю вернулся с обещанным углем, разжег огонь в камине и отправился выполнять мое поручение. Я стояла перед камином, согревая окоченевшие пальцы, а Мария пеленала малыша.

— Обычно я покупаю хлеб на завтрак, — сказала она. — Вы хотите чего-нибудь поесть, миледи?

— Я потеряла ридикюль, когда на меня напали, и не смогу дать тебе денег, Мария, — с сожалением промолвила я. — У тебя хватит на нас двоих?

— Да, если потрачу то, что на завтра оставила, — ответила она.

— Тебе не надо будет заботиться о завтрашнем дне, если поедешь со мной, — пообещала я. — Ступай и купи нам поесть.

Меня уже начинало мутить от голода.

Пока Мария ходила к булочнику, ребенок снова проснулся и заплакал. Я взяла его на руки и принялась расхаживать с ним по комнате, похлопывая его по спинке. Он выпустил газы и успокоился. Я не стала укладывать его в колыбель. Так приятно держать младенца на руках, думала я.

Возможно, когда-нибудь и у меня будет свой малыш.

Мария вернулась, неся хлеб, я положила ребенка в люльку, и мы, встав перед огнем, принялись за свой скудный завтрак.

Хлеб оказался таким черствым, что я еле могла его прожевать.

А вот Мария прекрасно с ним управлялась. Бедняжка уплетала жесткий хлеб, словно это было блюдо с кухни принца-регента. Я притворилась не очень голодной и отдала ей свою порцию. Она сжевала и мой кусок.

Я стояла перед огнем. Мне по-прежнему отчаянно хотелось есть, зато стало гораздо теплее. Тут в дверь постучали.

— Мария, это я, Колин.

Мария отперла дверь, и на пороге возник здоровенный детина, каких мне еще ни разу в жизни не приходилось видеть.