Кейт Эмерсон - Тайные желания короля

– Вам что-то известно в этой связи? – спросил Найветт. – У вас есть агенты во Франции?

– Я знаю будущее, – заявил Букингем.

Услышав в голосе герцога самодовольство, Мадж сжалась от страха.

– Откуда? – поинтересовался Найветт.

Мадж хотелось вмешаться, сказать Эдварду, что ему не следует доверять своему кузену, но она знала, что из этого все равно ничего не выйдет, она лишь вызовет гнев у своего возлюбленного. Он не стал бы слушать совет женщины.

Она попыталась уверить себя, что у нее нет никаких оснований в чем-либо подозревать Найветта. Он никогда не вспоминал о вспышке Эдварда в Ист-Гринвиче, даже при ней. Если он смог удержать в тайне угрозу герцога убить короля, то он, вероятно, по-прежнему верен своему господину, несмотря на обиду в связи с тем, что Эдвард захватил имущество его сестры после ее смерти.

– В картезианском монастыре есть один святой монах, с которым я иногда беседую, – сказал герцог. – Благодаря дару, данному ему всемогущим Господом Богом, он умеет предсказывать будущее. Этот монах сообщил мне, что ни король, ни его наследники не будут благоденствовать, и советовал мне приложить все возможные усилия, чтобы завоевать любовь англичан, потому что я и мой род благоденствовать будут , и однажды я получу в свои руки бразды правления Англией.

Мадж услышала шумный вдох Найветта и его неуверенное «Милорд…».

– Говорите без обиняков, кузен, – велел герцог.

Какое-то время они стояли на одном месте, и Мадж было все хорошо слышно. Затаив дыхание, она ждала ответа Найветта.

– Вы допускаете возможность того, – спросил он, – что этот монах был введен в заблуждение дьяволом? Меня всегда учили, что силы зла имеют свой интерес в пророчествах.

Явно оскорбленный, герцог пустился защищать монаха:

– Его предсказания не могут причинить мне никакого вреда. Только подумайте, сколько я смогу совершить, когда его пророчества сбудутся. – Он весело хохотнул. – Я вас уверяю: если бы король не оправился от своей последней хвори, на английском троне уже сидел бы я. И можете не сомневаться, я бы с радостью уже отрубил голову лорду кардиналу и некоторым другим.

– То, что вы говорите, – государственная измена, милорд, – взволнованно прошептал Найветт. – Как-то вы признались мне в том, что боитесь, как бы вас не отправили в Тауэр. Принимать на веру заявления этого монаха – верный путь там оказаться.

– Лучше мне умереть, чем продолжать терпеть то, как мною помыкают в последнее время. Почему я должен пускаться в путь для встречи с королем Франции? Он же наш враг! А все эти бессмысленные расходы? Когда я стану королем, подобного расточительства не будет.

Когда они снова принялись расхаживать взад-вперед, Мадж выскользнула из своего укрытия. Она каждую ночь молилась, чтобы Эдвард отказался от своих претензий. Того, что он уже сказал и сделал, было достаточно, чтобы подвергнуть себя опасности, но до сих пор о предсказаниях монаха знали только она, Гилберт и Делакурт. Духовник и канцлер герцога были людьми, пользующимися его полным доверием. Они, как и Мадж, никогда бы его не предали. Но теперь все стало известно и Чарльзу Найветту…

«Я обязана, – решила Мадж, – найти возможность заставить Эдварда прислушаться к голосу разума». Он не должен больше никому доверять. И ему следует оставить идею о том, что он когда-либо станет преемником короля Генриха. Юная принцесса Мария живет и здравствует, когда-нибудь она унаследует корону. Или же король узаконит своего внебрачного сына от Бэсс Блаунт, Генри Фитцроя, и Фитцрой взойдет на престол. Более того, не исключено, что королева родит еще одного ребенка, и это наконец будет долгожданный наследник мужского пола.

Спустившись до половины лестницы, Мадж застыла, держась одной рукой за перила. С чего она взяла, будто Эдвард вообще станет слушать ее советы? Сейчас, думая об этом, она осознала, что прошло уже несколько недель с тех пор, как он говорил с ней о чем-нибудь более значительном, чем простые домашние заботы. Он уже не был с ней так близок, как раньше. Все чаще и чаще они просто спали рядом в большой герцогской кровати.

Если она хочет убедить его быть более осмотрительным, ей понадобится чья-то помощь. Мадж тут же подумала о леди Анне. Хотя сестра герцога тоже женщина и в прошлом у них были разногласия, Эдвард относился к ней с гораздо бо́льшим уважением, чем к любой другой даме, возможно, потому что только она отваживалась ему перечить.

Однако сейчас леди Анна находилась при дворе, поэтому Мадж не могла с ней поговорить, а изложить свои тревоги в письме она не решалась. Но скоро, меньше чем через месяц, обе они, и Мадж, и леди Анна, отправятся во Францию на встречу двух королей. Несомненно, что за две недели торжеств у них будет возможность поговорить с глазу на глаз. Тогда Мадж сможет довериться сестре герцога и спросить у нее совета. Это не снимет с ее плеч бремени, но оно станет немного легче, если его с кем-нибудь разделить.

Несколько успокоившись, Мадж подхватила корзину и удалилась в свои покои ждать, когда герцог соизволит ее посетить.

Как и все остальные благородные дамы, которые пересекли Па-де-Кале в свите короля и королевы, леди Анна была одета в свои лучшие наряды и собиралась подбадривать английских рыцарей, когда те сойдутся в поединке со своими французскими соперниками. Но на этот раз между двумя королевствами не было войны. Это была мирная встреча, которую готовили заблаговременно в течение нескольких месяцев, и теперь все шло без запинок, как в хорошо отрепетированном спектакле.

Более пяти тысяч человек переправились через Ла-Манш в последний день мая, в их числе две герцогини, шесть графинь, леди Анна и десять баронесс, а также множество жен рыцарей и других благородных дам. У каждой дамы из свиты королевы были свои придворные. Баронессам и тем, кого к ним приравнивали по знатности, было позволено иметь двух фрейлин, троих слуг мужского пола и шесть лошадей каждой.

Джордж Гастингс находился в свите короля и, как и любой другой барон, привез с собой двух духовников, двух джентльменов, восемнадцать человек прислуги и двенадцать лошадей. Однако это не шло ни в какое сравнение со свитой герцога Букингема. Брату Анны и второму герцогу, присутствующему в делегации, герцогу Суффолку – герцог Норфолк остался в Англии защищать страну во время отъезда короля, – было дозволено взять с собой по пять духовников, десять джентльменов, сорок слуг и тридцать лошадей.

Вся английская делегация разместилась на территории Пейл Кале, как назывались земли, включающие в себя города Кале и Гин. Неподалеку от замка Гин для размещения двора был возведен гигантский «дворец» – огромное временное строение на каменном фундаменте с кирпичным первым этажом и деревянными стенами, выкрашенными «под кирпич», на втором. Крыша была сделана из полотна, но имитировала сланец. Все сооружение было создано в Англии и заново собрано в Пейл Кале. Стекла огромных окон сияли на солнце, а по углам возвышались четыре высокие башни. «Дворец» окружал ров, а на въезде стояли ворота.