Петра Дурст-Беннинг - Дочь стеклодува

– В день похорон Йооста я не хотел об этом упоминать, вы еще не оправились от горя, – добавил он, а в следующий миг предложил им работать на него. Начинать нужно было завтра же. – Отец ваш был бы доволен.

Рут и Мари едва не лопались от волнения, рассказывая Иоганне о предложении Хаймера. Внезапно оказалось, что место работницы – это не позор, а весьма желанная должность.

После этого Иоганна даже говорить не стала о том, что ей тоже предложили место. В конце концов, если в деревне есть работа, уезжать нет никакого смысла. И все же в груди неприятно кольнуло, когда на следующий день она перехватила одну из посыльных Хаймеров и передала с ней записку для Фридгельма Штробеля, в которой сообщала о своем отказе. Прощай, Зоннеберг! Никакого чернильно-синего платья, никаких клиентов из близлежащих городов и издалека.

Вместо этого вскоре она, надев резиновый передник, уже стояла в мастерской Хаймеров у ванны для серебрения и училась у Гризельды, вдовы Грюн, создавать зеркальную поверхность бокалов.

– Смотри, берешь бокал за ножку и вливаешь из этой трубки пару капель раствора нитрата серебра. – Вдова Грюн показала на трубку в стене, где находилась жидкость, а затем на отверстие в ножке бокала с двойными стенками. – Потом добавляешь еще пару капель восстановителя. И только после этого опускаешь бокал в чан с горячей водой. Без внешнего тепла серебро внутри красиво не осядет, понимаешь?

Иоганна кивнула. Она уже спрашивала себя, зачем нужно постоянно греть конфорку плиты, стоявшей рядом с ними.

– А теперь необходимо действовать быстро! Надо как следует встряхнуть бокал с раствором, чтобы вся внутренняя сторона покрылась им.

На глазах у Иоганны прозрачный стеклянный бокал превратился в серебряный.

– Смотри, чтобы раствор не попал на внешнюю сторону, иначе появятся уродливые пятна! – Гризельда показала ей идеально посеребренное изделие. – Вот так это должно выглядеть!

– Как дорого на вид! Совсем не похоже на стекло! – Иоганна удивленно покачала головой.

Гризельда рассмеялась.

– Не зря это называют серебром для бедняков! А теперь смотри внимательно! Когда серебро осядет на стекле, оставшуюся жидкость выливай вот сюда, – она показала на ящик, выстланный толстым хлопчатобумажным одеялом.

Иоганна нахмурилась:

– Зачем такие сложности? Если раствор серебра нельзя снова использовать, то его лучше просто вылить.

– Как бы не так! По этой мутной жидкости, конечно, такого не скажешь, но в ней еще есть немного серебра. И оно оседает на стенках ящика. За год кое-что скапливается, можешь мне поверить. С этой точки зрения этот ящик очень ценен! – Она придвинулась ближе к Иоганне. – А теперь угадай, кто получает содержимое?

Иоганна пожала плечами:

– Старый Хаймер, я полагаю.

Вместо ответа вдова Грюн лишь многозначительно покачала головой и усмехнулась.

Иоганна не стала расспрашивать ее, а вместо этого растерянно уставилась на бутылочку с серебром.

– Тебе не до шуток, верно, дитя? – Вдова Грюн мягко коснулась руки Иоганны.

Девушка судорожно сглотнула:

– Все это так… странно. Со дня смерти отца еще и двух недель не прошло, а мы уже стоим здесь, в чужом доме, за чужим верстаком… Все происходит настолько быстро, что мне кажется, будто жизнь кружится, как карусель.

Старуха вздохнула:

– Я понимаю, о чем ты говоришь. Ты даже не представляешь себе, насколько хорошо! Но ты, дитя, радуйся, что у тебя вообще есть работа. Одинокой женщине нелегко, уж поверь мне на слово.

Иоганна подняла голову и посмотрела на нее.

– Кстати, Хаймер сам догадался предложить нам работу или ты немного помогла ему? – прошептала она.

Краем глаза она заметила, как Хаймер заглядывает через плечо Рут, которой поручили заниматься упаковкой товара. Хоть бы он остался доволен!

– Я? Помогла? – рассмеялась Гризельда. – Да этого человека никто не сможет ни убедить, ни уговорить, здесь происходит только то, чего хочет он, ты скоро поймешь это, – тихо сказала она. – А теперь давай приниматься за работу, не то у нас будут неприятности.

Иоганне очень хотелось еще немного поболтать с соседкой, снова поблагодарить ее за помощь. Может быть, спросить о ее сыне Магнусе, который давно ушел из Лауши. Но, поглядев на стоявшую рядом женщину, она поняла, что мастерская – неподходящее место для такого разговора.

Кстати, мастерская! Девушка все никак не могла осознать, насколько велика эта комната. В сравнении с ней их собственная домашняя мастерская казалась просто крохотной! У Хаймера был единственный во всей деревне трехэтажный дом, но все же места словно бы не хватало: каждый метр был заставлен материалами для работы, заготовками изделий, уже упакованными в коробки товарами, которые должны были вскоре забрать и увезти к скупщику. Воздух тут был спертый, насыщенный запахами всевозможных химикатов, немытых тел и птичьего помета. Иоганна ужаснулась, насчитав целых десять птичьих клеток. Стеклодувы любили ловить лесных пичуг в надежде, что их пение украсит атмосферу мастерской, однако ни Йоост, ни его дочери не разделяли этой любви. Более того, Иоганне было очень жаль крохотных существ, ютившихся в грязных клетках. Она отвернулась от зарянки, уставившейся на нее мутными глазками.

«Что сказал бы отец, если бы увидел все это?» – подумалось Иоганне.

Как и Йоост, Вильгельм Хаймер очень рано потерял жену и растил троих сыновей самостоятельно. Все трое стали стеклодувами, но, в отличие от большинства молодых людей в деревне, они даже не пытались основать отдельные мастерские. Вместо этого они – как и сестры Штайнманн – работали на отцовском предприятии. Однако, несмотря на сходство, семьи мало общались, и это было связано не только с тем, что мастерская Хаймеров находилась в дальнем конце Лауши, но и с тем, что и те и другие были постоянно заняты работой. Хотя Йоост и Вильгельм сидели в трактире за одним столом, в остальном каждый шел своим путем, и пути эти не пересекались. У одного было три дочери, у второго – три сына того же возраста, и, конечно же, в трактире не раз отпускали на этот счет едкие замечания, но, в принципе, все в деревне знали, что девушки Штайнманн предпочитают сидеть дома и не бегают за парнями.

Иоганна вздохнула. Просто безумие! А теперь она работает спина к спине с сыновьями Вильгельма.

Девушка украдкой поглядела на левую сторону мастерской, где стояли три стола. Каждый имел собственное подключение к газопроводу, хотя газовый завод требовал за это немалые деньги. Вот только, судя по горам заготовок, лежавшим на их рабочих местах, сыновья Хаймера без дела не сидели. Когда Иоганна и ее сестры пришли утром на работу, все они уже трудились, склонившись над пламенем. С девушками поздоровался только Томас, и то очень коротко, остальные лишь что-то пробормотали себе под нос, не поднимая головы. И до сих пор никто из них ни на миг не останавливался.