Лилия Подгайская - Дорога на Север

Вала беспомощно опёрлась на руки служанке. Слёзы выступили у неё на глазах.

– Что же мне делать, матушка? Куда идти в такую метель?

– Веруй в Господа, дочь моя, и он придёт тебе на помощь.

Теперь она смотрела прямо в глаза просительницы и добавила очень тихо, но твёрдо, даже с нажимом:

– Выйдя из ворот, поверните направо и ступайте вдоль стены обители.

Громко же добавила:

– Прощайте, и да хранит вас Господь.

Настоятельница повернулась и ушла, за ней последовали обе монахини. Привратница жалостливо посмотрела на падавших с ног женщин, но повела их к воротам и выпустила за стены монастыря в свирепую бушующую метель.

Оказавшись за воротами обители, где рассчитывали найти защиту и покой, женщины растерянно переглянулись.

– Никаких слёз, Иста, – твёрдо сказала госпожа. – Значит, нам придётся самим бороться за свою жизнь. Но лучше замёрзнуть под стенами святой обители, чем попасть в руки этих извергов в облике человеческом. Когда я вспоминаю взгляд того, кого величают принцем, не могу сдержать дрожи. Он ужасен, хуже лютого зверя. Пойдём, милая, Бог не оставит нас.

Они пошли вдоль высокой монастырской стены, ведя мулов в поводу, и уже почти наполовину обошли её, когда открылась маленькая калитка. Высокая, худая как жердь монахиня, приложив палец к губам, пригласила их войти. Несколько шагов, и они оказались перед дверью маленького, крытого соломой строения. Они вошли в него вместе с животными и блаженно расслабились. Здесь было намного теплей, чем на улице. На полу была набросана солома, в огороженном углу навалено сено, на скамье под стеной небольшой кучкой громоздились овечьи шкуры. Монахиня знаками показала накинуть их и устроила женщин на скамье, прикрыв им ноги другими шкурами. Блаженство снизошло на усталых путниц – крыша над головой, широкая скамья и тёплые шкуры. Мулы пристроились к сену. Им тоже было хорошо.

Пригревшись под тёплыми шкурами, Вала задремала. Усталость брала своё, несмотря на крайнее напряжение и страх перед будущим. Она вздрогнула и открыла глаза, когда скрипнула дверь сарая. Вошла настоятельница. Она что-то тихо сказала высокой монахине, та кивнула и вышла. Настоятельница подошла к устроившимся на скамье путницам и жестом показала, чтобы они не вставали. Села рядом. Глаза её смотрели сочувственно.

– Прости, дитя моё, но я не могла поступить иначе, – сказала тихо. – Никто не должен даже догадываться, что я помогаю тебе. А теперь расскажи мне всё, что с тобой случилось.

И Вала поведала доброй женщине всё, ничего не утаила от неё… Та содрогалась, слушая подробности горестной драмы. Потом печально покачала головой:

– Мне страшно слушать твою повесть и трудно решиться сказать то, что мне ведомо, а тебе нет. Но ты должна это знать, дочь моя. Отец Ансельм, который исповедует нас, принёс известие, что твой отец, славный рыцарь Оуэн де Плешар, минувшим летом пал в битве, обороняя границы владений нашего лорда. Так что тебе не приходится рассчитывать на его защиту. Поместье ваше король Стефан передал другому рыцарю, велев оберегать прилежащий к нему участок границы.

Сердце Валы сжалось от новой боли. Отец! Как же так? И она даже не проводила его в последний путь. Одна, совсем одна. Без дома и без родных. Только Иста при ней и осталась. Слёзы защипали глаза и потекли по осунувшемуся лицу, руки нервно сжались.

– Не надо плакать, дитя моё, – ласково добавила матушка, погладив её по руке. – Тебе придётся быть сильной. Кто знает, как долог твой путь? Уходить надо как можно дальше и как можно скорее. И только на восток. Там, если повезёт, можно затеряться. Здесь же тебя быстро найдут. И забудь дорогу в Уэльс, туда тебе не пройти.

Вала кивнула, соглашаясь. Говорить она не могла.

И тогда мать Ранульфа поведала, как видится ей путь к спасению двух беглянок. Сегодняшний день они могут отдохнуть здесь. Она велит навесить на сарай большой замок, да никто и не придёт сюда по такой погоде. В сарае не слишком холодно, и они могут поспать, немного набраться сил. Но как только наступит ночь, надо уходить. Уйти можно через заднюю дверь сарая и известную им калитку. Немного дальше за холмом располагается имение отца Ансельма. Там, на краю участка есть такой же сарай, где можно будет отоспаться весь следующий день. А потом, как стемнеет, двинуться в дальнейший путь. Метель к тому времени начнёт стихать, но успеет замести следы.

Матушка Ранульфа, разумеется, понимала, что самим им дороги не найти. Поэтому дала им в провожатые толкового помощника, пастушка Тима. Он, конечно, мал ростом и юн годами, но сможет быть полезным не хуже иного мужчины. Мальчик он сообразительный и не трус. Да и его вряд ли кто хватиться, во всяком случае, до лета. Вот с мулом будет посложнее, но придётся сослаться на волков, они действительно бродят по округе зимой. Еды в дорогу им дадут – на первое время хватит, а там Тим сообразит, как добыть пищу.

Идти можно в двух направлениях: на юг, в Глостер или на север, в Шрузбери. Глостер ближе, но там менее надёжно. Настоятельница тамошнего монастыря вряд ли защитит путников, особенно если догадается, от кого они бегут. Шрузбери почти в два раза дальше, но зато там можно получить помощь. Настоятельница обители Святой Бригитты мать Иоанна женщина добрая и справедливая, она никогда не выдаст того, кто доверился ей.

Путь в Шрузбери неблизкий, идти придётся в обход больших усадьб и даже монастырям нельзя доверять. Возможно, придётся продвигаться больше по ночам, особенно в начале пути. Тим будет разведывать дорогу. Ему-то можно заходить в обители. И никто не должен знать, что они идут вместе, так будет легче запутать следы, да и добывать пищу и всё необходимое в дороге.

Вошла высокая монахиня, в руках у неё была корзина с провизией. Женщинам предложили перекусить и отдыхать. Уже уходя, настоятельница обернулась:

– Да, достаточно ли у тебя с собой денег, дочь моя?

Вала грустно покачала головой:

– Стыдно сказать, матушка, но нет совсем. В доме мужа мне денег в руки не давали. Всё, что у меня есть, это небольшое ожерелье из розового жемчуга – подарок тётки, сестры моей матери. Иста зашила его в подол моей юбки.

Мать Ранульфа понимающе кивнула и удалилась, пообещав прийти ближе к ночи.

Женщины уснули. Сон их был крепок. Хоть и не топлен сарай, но от ветра защищает, а тёплые шкуры греют.

А матушка Ранульфа тем временем в своих покоях наставляла маленького пастушка, которого давала в помощь бедной леди.

– Ты должен понимать, Тим, – говорила она, – что получаешь от меня очень важное поручение. Леди нуждается в помощи, и ты должен постараться изо всех сил. Я знаю, ты сможешь, ты ведь никогда меня не подводил.

– Нет, матушка, и не подведу, – отвечал мальчик. – Я сделаю всё, что только смогу, раз вы просите меня. Вы так много для меня сделали, я этого никогда не забуду.