Кэтрин Коултер - Наследник

Она доведет его до белого каления! А ведь на войне ему никогда не изменяла выдержка — он сохранял хладнокровие в любой, даже самой опасной ситуации, быстро ориентировался и принимал молниеносное решение.

Арабелла тем временем скользнула мимо него в холл. Джастин оторопело уставился ей вслед, затем, очнувшись, рявкнул во всю мощь своих легких:

— Мэм, вернитесь, черт бы вас подрал! Я еще не договорил. Извольте слушать и оставьте ваши ужимки!

Она остановилась в центре холла, под сияющей люстрой. Лучше бы она продолжала идти — ее мокрое платье прильнуло к ней. обрисовывая фигуру, так что он отчетливо видел ее грудь и бедра. То, что он почувствовал при этом, ему совсем не понравилось: он злится на нее и в то же время желает ее. А в данный момент эта упрямица не заслуживает того, чтобы он желал ее.

— Ну, так что вы хотели мне сказать?

Граф молчал, и Арабелла нетерпеливо топнула ножкой в промокшей туфельке о мраморный пол.

— Сэр, вы что, онемели? Вы, кажется, хотели мне что-то сообщить.

— Мы будем обедать через полчаса в Бархатной гостиной, мэм, — промолвил он на удивление спокойным тоном. — Я не желаю ждать вас ни минутой дольше.

Она стала подниматься по ступенькам, вода стекала с нее ручьем. Внезапно Арабелла снова остановилась и, обернувшись, взглянула на своего собеседника:

— А, теперь я понимаю. Вы рассердились на меня за то, что, будучи джентльменом, не можете позволить себе обедать без меня. Мне очень жаль, что я запоздала. Вот только переоденусь и тут же спущусь — я не заставлю вас долго ждать.

Граф окинул бешеным взглядом огромный холл — ему вдруг захотелось что-нибудь пнуть или швырнуть о стену, но, кроме двух массивных деревянных стульев семнадцатого века с затейливой резьбой, здесь ничего не было, а эти стулья весили, наверное, больше его самого.

Не успел Джастин пригубить бренди, как Арабелла появилась в Бархатной гостиной. На ней, как обычно, было черное шелковое платье, и выглядела она посвежевшей и отдохнувшей, словно проспала весь день. Вид у нее был невинный и простодушный. Но его не проведешь! Лучше бы ему не видеть ее груди и бедер, так отчетливо проступавших сквозь мокрую ткань. Он должен держать ее на расстоянии. Да, он женится на ней, он должен на ней жениться, но это не значит, что он обязан питать к ней какие-то нежные чувства.

На него не действовали ее чары, во всяком случае, внешне он старался ничем этого не показать. Да и она выглядела отнюдь не блестяще в этом скучном черном траурном платье. Но вот ее волосы… Перехваченные надо лбом черной узкой ленточкой, они ниспадали вдоль спины влажными волнами, густые и блестящие. Ему захотелось провести по ним ладонью, наматывать их на руку, медленно притягивая ее к себе, пока ее грудь не коснется его груди. Но вот этого делать и не следует.

— Ну что же, остается только надеяться, что мне не придется вызывать доктора Брэниона.

Он чем-то раздражен, это странно. Злится на нее за то, что ему сегодня придется обедать немного позже? Арабелла широко улыбнулась, довольная тем, что ей удалось вывести его из себя, и весело заметила:

— Папенька наградил меня отменным здоровьем.

Она направилась прямо туда, где он стоял, прислонившись к каминной полке, и не остановилась, пока не подошла к нему почти вплотную. Что она делает? Она что, хочет разбудить зверя? Граф смотрел на нее почти с испугом. Но нет, это не испуг — скорее изумление.

Просто ее поведение разительно отличается от того, что ему пришлось наблюдать в течение целой недели. Неужели Арабелла следила за ним, делая вид, что избегает его? Джастин отвернулся от нее и шагнул к Двери. Он пойдет в столовую. Самое время — ведь он сам заявил, что из-за нее задержался его обед.

— Джастин.

Он удивленно уставился на нее. Наверное, он ослышался. Что все это значит?

— Я для вас «сэр», мэм.

— Да, так было, но теперь мне захотелось узнать, не рассердитесь ли вы, если я назову вас по имени?

— Я знаком с вами всего неделю. Мы с вами не в таких уж дружеских отношениях, чтобы пренебрегать официальным обращением. Нет, оставим все как есть. — И тут он с удивлением увидел, как она провела языком по нижней губке — хорошенькой, полной губке, влажной и блестящей.

— А я и хочу быть с вами поприветливее. Может, тогда вы передумаете? Может, это случится после обеда?

Граф покачал головой, не отводя от нее изумленных глаз.

— Вы не Арабелла Деверилл, — твердо произнес он. — Вы, наверное, ее сестра-двойняшка, которую все это время продержали запертой на чердаке одного из сорока фронтонов.

— Нет, она все еще там, закованная в цепи. Слышите ее жалобные стенания? Хотя нет, еще не время — они слышны только в полнолуние. — Арабелла смущенно улыбнулась. — Прошу вас, сэр, вернитесь и присядьте. Нам с вами предстоит обсудить очень важный вопрос.

— Что еще за вопрос? — хмуро спросил он, не двигаясь с места. — Нет, не говорите больше ни слова. Для нас с вами существует только один вопрос, и я прекрасно знаю, в чем он состоит. Женщина не может свататься к мужчине, поэтому оставим этот разговор. Кроме того, я не собираюсь с вами беседовать ни на какие темы, пока не пообедаю. — С этими словами он яростно дернул за шнурок звонка.

— Отец всегда говорил мне, что полный желудок — залог хорошего настроения мужчины. Правда, он как-то обмолвился, что это не самое главное, — не уточняя, однако, что именно является по-настоящему важным, — и тем не менее, я полагаю, для того, чтобы вы стали сговорчивее, вас нужно хорошенько накормить.

Он остолбенело уставился на нее, не зная, что и сказать. Ничего, скоро он женится на ней, и после первой брачной ночи она перестанет быть такой наивной.

— А, вот и вы, Краппер. Распорядитесь, чтобы обед принесли в эту комнату. Леди Арабелла не желает спускаться в столовую.

Несколько минут спустя подали обед — жареную свинину с горошком.

— Леди Арабелла заказала это, милорд, — промолвил Краппер.

Пахло очень аппетитно.

— Это так?

Она кивнула.

— Я не очень люблю жареную свинину, Краппер. У вас есть что-нибудь еще?

— Ну конечно, нет, — вмешалась Арабелла. — Кухарка всегда готовит для меня свинину по четвергам.

— Ладно, черт с вами, Краппер, оставьте свинину. Обойдусь тем, что есть.

Видно, его светлость не в духе — куда подевалась вся его вежливость. Но леди Арабелла, кажется, этого не замечает, и поэтому Краппер решил последовать ее примеру. В Эвишем-Эбби все меняется сообразно вкусам нового хозяина. Что ж, если молодой граф хочет осыпать его проклятиями, то так, возможно, даже лучше. Хорошо, что он не швырнул в него тарелкой. За последние годы Краппер сильно постарел, и ему все труднее становилось увертываться — ныне покойный граф Страффорд в гневе частенько швырял в него чем ни попадя.