Кэтрин Коултер - Наследник

Жервез просто лопался от гордости. Он самодовольно оглянулся вокруг, словно призывая всех разделить его победу. Ему было ужасно приятно, что он выставил виконта таким посмешищем.

Но хотя ему это вполне удалось, никто не одобрил его выходку. Он видел, как гневно сверкнули серые глаза Арабеллы. Но окончательно добило его то, что Элсбет, которая все это время тихо стояла рядом с леди Энн, вдруг выступила вперед и сказала своим чистым и нежным голоском:

— Лорд Грейбурн, я очень рада с вами познакомиться. Мы слышали о вас много хорошего, сэр. — Она протянула ему свою маленькую ручку, и виконт, совсем осмелев от собственной галантности, поднес ее пальчики к губам. Она покраснела и присела перед ним в реверансе.

— Посмотри-ка, Белла, — зашептала Сюзанна, — как утерли нос твоему французскому кузену — похоже, он скоро получит отставку. И подумать только, я еще сомневалась, ехать ли к вам сегодня. Ах, какое это было забавное зрелище!

— Что правда, то правда, — заметила в ответ Арабелла. — Никогда не знаешь, чего ждать от окружающих.

«Ага, — думал граф, — она рассердилась, в этом нет никакого сомнения: она готова наброситься на Жервеза, обозвать его невоспитанным ослом».

Граф видел, что его супруга с трудом сдерживает себя. Значит, она разочаровалась в своем любовнике — нет, он, конечно же, бывший ее любовник: теперь невооруженным глазом видно, что он ей отвратителен. Граф кивнул ей и улыбнулся. Она на мгновение встретилась с ним взглядом. Лицо ее было бледно как мел, но сверкающие серые глаза смотрели как-то странно, и в них даже промелькнуло что-то похожее на нежность. Возможно ли это? Нога у него все еще болит после вчерашнего. Нет, какая там нежность — ему это пригрезилось. Но что тогда? У него чуть было не сорвалось с языка, что он хочет остаться с ней наедине. Ему необходимо поговорить с ней, поцеловать ее, заняться с ней любовью — а признаться в этом было просто невозможно.

— Прошу всех садиться, — сказала Арабелла. — Я прикажу принести чай и кексы.

Когда гости и хозяева заняли свои места, Арабелла обратилась к лорду Грейбурну, старательно игнорируя своего мужа:

— Какие новости из Португалии, сэр? Надеюсь, вы сможете сообщить нам что-нибудь утешительное?

Лорд Грейбурн отчаянно попытался собрать воедино все те обрывки фраз, которые время от времени достигали его ушей в лондонских гостиных. Хотя он всегда был готов с патриотическим жаром ругать Наполеона и его завоевательную политику, ему было скучно слушать бесконечные разговоры о сражениях и шатком положении европейских монархов. Как англичанин, он был твердо убежден, что Англия все равно возьмет верх над корсиканским выскочкой.

Виконт откашлялся и промолвил тоном, который, как он надеялся, выражал его осведомленность:

— Вы затронули животрепещущую тему, миледи. — И тут он вспомнил, что покойный граф Страффорд, как и нынешний граф, воевал в Португалии и проявлял чудеса храбрости и героизма. О черт, вот невезение! Виконт смущенно кашлянул и взглянул в сторону графа с обезоруживающей улыбкой. — Я знаю о тамошней войне очень мало в отличие от его светлости, — честно признался он. — Мне говорили, что вы, граф, геройски отличились во многих сражениях на Пиренейском полуострове. Прошу вас, милорд, расскажите нам последние новости.

— Нет, — вмешался вдруг Жервез, подавшись вперед в своем кресле, — я хотел бы услышать их именно от вас, лорд Грейбурн. Вы были в Лондоне — кому, как не вам, знать, что происходит.

«Как его, однако, задело всеобщее осуждение», — нахмурившись, подумал граф. Чего он добивается? Неужели он настолько туп, что не замечает, как всех раздражает его грубость, и даже мягкая леди Энн укоризненно качает головой? Граф уже готов был сказать французу, чтобы тот оставил при себе свои неуместные замечания, но его опередил виконт, который спокойно промолвил:

— Как вам угодно, сэр, но, поверьте, в Лондоне об этом известно еще меньше. Ведь мы ведем войну, и наше правительство многое держит в секрете. — Он покосился в сторону леди Элсбет. Какое очаровательное создание! Она слушала его с таким вниманием, что он понял: нельзя обмануть ее ожидания. — Вы знаете, Англия до сих пор страдает от блокады, — неуверенно добавил он, молясь про себя, чтобы граф не обозвал его вслух идиотом. — Я так думаю, Персиваль находится сейчас меж двух огней — ему постоянно указывают, что делать, и здесь, и там. Нелегко ему приходится, бедняге, но он превосходно справляется со своими обязанностями.

— Вы совершенно правы, — заметил на это граф. — Немногие в Лондоне знают, под каким давлением находится сейчас Персиваль. Вы очень точно это подметили, лорд Грейбурн, что говорит о вашей наблюдательности и глубоком понимании ситуации. Если бы лорд Грейбурн был женщиной, он бы, наверное, бросился графу на шею и расцеловал бы его в обе щеки за такой великодушный поступок. А так он мог всего лишь благодарно кивнуть гостеприимному хозяину, втайне надеясь, что тот не изменит своего мнения о его умственных способностях.

— Ах, все это просто ужасно, — громко заявила леди Тальгарт. Она с нетерпением ждала, когда же наконец принесут чай и лимонные кексы, которые потрясающе печет кухарка в Эвишем-Эбби. И куда, черт возьми, подевались все слуги? Ну да, ведь хозяйка теперь — Арабелла, чего же другого ожидать от этой девчонки? Она совсем распустила слуг — они, наверное, целыми днями пляшут теперь в саду. Но до чего же восхитительны эти кексы с зернышками лимона!

— И все же, что конкретно вы можете сообщить нам о войне в Португалии? — продолжал упорствовать француз, сверля виконта недобрым взглядом.

Арабелла чуть не подскочила от возмущения. Она набрала в легкие побольше воздуха, собираясь обрушить на Жервеза поток проклятий, но граф, заговорщически подмигнув ей, спокойно ответил за виконта:

— Разве я не рассказывал вам об этом, граф? Массена уже в Португалии, и с ним шестьдесят тысяч солдат. Насколько мне известно, Веллингтон скоро двинет против него свои полки. У него отборные войска, храбрости его людям не занимать, так что победа непременно будет за нами. Простите, лорд Грейбурн, но этого вы не могли знать — эти сведения не сообщают широкой публике.

Лорд Грейбурн снова кивнул, мысленно вознося хвалу небесам за то, что граф и на этот раз вытащил его из трясины.

Жервез сердито откинулся на спинку стула, недоумевая, в чем тут дело. Он ведь поверг этого глупого толстяка на землю и уже наступил ногой ему на грудь, а граф вдруг ни с того ни с сего кинулся ему на выручку. Жервез слышал, что все эти вояки просто бесятся от злости, когда кто-нибудь начинает рассуждать о войне с таким невежеством, как этот неуклюжий виконт. Во Франции офицеры с высокомерным презрением относились к тем, кто осмеливался расспрашивать их о баталиях, в которых они принимали участие, или забрасывать их глупыми вопросами о том, что происходит.