Кэтрин Коултер - Хозяин Соколиного гребня

– Что за вздор, – сказала королева. – Олрик, ты знал, что она не настоящая принцесса? Зачем она здесь?

– Госпожа, мне жаль, что я не разрешила Рагнору и Кереку услышать то, что я объявила перед всеми жителями Ястребиного острова. Я сказала им, что я не принцесса, что во мне не течет королевская кровь. Ты слышишь меня, Рагнор? И ты, Керек? Я не принцесса, а обычная, простая женщина. Отпустите меня. Дайте мне уехать.

– В глазах света она все равно принцесса, госпожа, – вмешался Керек. – Разве ты не слыхала, что герцог Ролло хочет женить на ней своего сына Вильгельма?

– Теперь Вильгельм уже не захочет взять меня в жены, Керек.

– Ты ошибаешься, принцесса. Ты по-прежнему считаешься дочерью короля Ирландии независимо от того, родной он тебе отец или нет.

– Об этом надо будет поразмыслить, – молвила королева и отпила несколько глотков вина из кубка, который поставил перед ней один из трех воинов. – Я полагаю, ты не отравил это вино? – осведомилась она у короля, который с довольным видом поедал толченый горох с медом.

– Если его кто и отравил, то не я. Я не ожидал увидеть тебя за обедом, так что можешь пить это вино, не опасаясь. А она сможет нарожать много детей, – присовокупил он, переводя взгляд на Чессу.

– Он щупал ее, матушка, – брюзгливо сказал Рагнор. – Он мял руками ее живот и бедра, прижимался ртом к ее грудям. Она выходит замуж за меня, а не за него, но она позволила ему все это. А если бы я пожелал сделать то же самое, она убила бы меня на месте.

– Прекрати хныкать, Рагнор.

Король указал пальцем на кусок жареной кабанятины, удержавшейся на самом краю блюда, свалившегося на пол.

– Я хочу этого мяса, – сказал он одной из своих наложниц, и та немедленно подняла с пола блюдо, разрезала уцелевшую кабанятину и засунула кусок себе в рот.

Чесса отвернулась, чтобы не видеть, как она положит мерзкую мясную жвачку на язык короля. Королева сделала то же самое.

Потом Турелла встала из-за стола и сказала:

– Вели перевязать тебе руку, Рагнор. Ты уже заляпал кровью всю репу на блюде. К счастью, я репу не люблю. С тобой, принцесса, мы увидимся утром. Не пытайся покинуть дворец.

Она величаво выплыла из зала, и следом за ней удалились три воина, что охраняли ее. Король удовлетворенно крякнул и причмокнул губами.

– Еще кабанятины, – приказал он. Керек встал и учтиво обратился к Чессе:

– Принцесса, я провожу тебя до твоей опочивальни. Когда они подходили к двери, король крикнул им вслед:

– Перед тем как ты увидишься с королевой, ты должна явиться ко мне. Не забывай, что я король. Здесь повелеваю я. Рагнор, позаботься о своей руке.

Выйдя из зала, Чесса испустила глубокий вздох:

– Все здесь очень странно, Керек.

– Да, странно, – согласился он. – Теперь ты видишь, как ты нам нужна. Если Рагнор взойдет на трон и станет править, как ему вздумается, саксы разобьют нас наголову и захватят Данло.

– Надеюсь, что тогда саксы отрубят Рагнору голову и подадут ее на стол на блюде, как ту жареную кабанятину, которой объедался король.

На лице Керека мелькнуло страдальческое выражение, однако он ничего не ответил на этот выпад, а только пожелал Чессе спокойной ночи на пороге ее спальни, после чего тихо заговорил с двумя стражами, охраняющими дверь.

Чесса улеглась в кровать, укрылась до подбородка мягким лисьим мехом и приготовилась поразмышлять без помех. Однако тут она обнаружила, что в комнате она не одна.

– Ингурд? – окликнула она служанку. – Выходит, ты все еще здесь? Ты можешь оставить меня.

Девушка стояла перед ней, нервно сплетая и расплетая пальцы рук.

– Но Керек велел мне не отлучаться от тебя, госпожа. Он сказал, что я должна держаться почтительно, но при этом мне следует не отходить от тебя ни на шаг, словно я твоя тень. Он даже сказал, что…

– Хорошо, оставайся, но где же ты будешь спать? Нет, только не на полу. Скажи стражнику, чтобы он принес тебе соломенный тюфяк.

Ингурд изумленно раскрыла рот. Неужели ей дадут тюфяк, неужели она будет спать на мягкой соломе, а не на твердом полу? Ей с трудом верилось в такое счастье. Но ведь в конце концов ее новая госпожа – принцесса и может отдавать любые приказы. Ложась на тюфяк, первую мягкую постель в ее краткой жизни, Ингурд решила, что принцесса вовсе не сука, хотя Рагнор и кричал Кереку, что она именно такая.

Чесса повернулась на бок и осторожно нащупала нож, который тайком завернула в полотенце и засунула под подушку. Завтра утром надо будет как-нибудь прикрепить его к ноге под юбкой, где его никто не увидит.

Она закрыла глаза и мысленно представила себе Клива. Когда она видела его в последний раз, его платье было изорвано и грязно, золотистые волосы свалялись, ввалившиеся щеки заросли неровной щетиной. От него ужасно пахло. Но он все равно был красив, красивее всех мужчин, которых она знала.

Во время плавания в Йорк она твердо решила, что если застанет его в живых, то женит его на себе любой ценой. Она не позволит ему прожить свою земную жизнь без нее. Он пока еще не понимает, какое счастье ему привалило, но в конце концов поймет.

Однако сейчас она пленница, ее держат в неволе. Надо перестать думать о Кливе и о том, как она сделает его счастливее, чем он того заслуживает. Первым делом надо придумать, как спастись от этого недоумка Рагнора.

Чесса заснула, представляя себе лицо Клива и радуясь тому, что маленькая Кири снова рядом со своим отцом. Теперь с ней ничего не случится.

Перед входом в комнату королевы стояли три вооруженных стражника. Чесса кивнула им в знак приветствия и подождала, пока один из них откроет перед ней дверь. Когда она вошла, дверь за ней сразу же закрылась.

Турелла велела ей явится, и Чесса сделала это охотно, поскольку вчера вечером поведение королевы весьма ее заинтриговало. Она полагала, что Турелла будет ждать ее у себя, однако просторная светлая комната, в которую она вошла, оказалась пуста. Здесь было необычайно чисто, на выбеленных известкой белоснежных стенах не заметно ни единого пятнышка грязи, ни малейшего, даже самого тонкого слоя пыли. Обстановка комнаты королевы Туреллы состояла из узкой кровати, одного-единственного стула, жаровни и стоящего возле кровати громадного сундука. Больше здесь не было ничего. В дальней стене имелись три окна и узенькая дверца. Чесса подошла к дверце и, отворив ее, очутилась в маленьком саду, обнесенном высокими стенами. Сад содержался в идеальном порядке. Кругом цвели нарциссы, маргаритки, наперстянки и гиацинты. На поверхности маленького пруда, вырытого в середине сада, плавали самые красивые водяные лилии, которые Чесса когда-либо видела в жизни, белые, как снег на зимних полях. Высокие каменные стены, поседевшие от времени и непогоды, были сплошь увиты плющом, виноградом и ползучей дикой земляникой.