Кэтрин Коултер - Строптивая невеста

Она перестала плакать, но продолжала прижиматься к Райдеру, он чувствовал ее крепкие грудки, ее горячее тело и внезапно ощутил жгучее желание обладать этим телом, любить его, пока хватит сил. Дни, проведенные в Чедвик-хаусе, были наполнены работой, бесконечными хлопотами, и София страшно уставала, поэтому он, щадя ее, давал ей ночью выспаться и не надоедал своими ласками.

— Софи, ответь мне, не молчи, — попросил он мягко.

— У меня болят ноги.

— Отдохни тогда, вон кровать. Пойдем, я уложу тебя.

София посмотрела на кровать, перевела взгляд на мужа и все поняла. Он хотел ее, она видела желание в его глазах. На мгновение вместо мужа перед ее мысленным взором предстал лорд Дэвид, голый, пьяный, самодовольный, поглаживающий рукой свой мужской орган; будто наяву она почувствовала, как этот человек впивается ей в губы, проталкивает вперед язык, обнимает ее… Она вспомнила, как он раздевался, а потом с гордым видом прохаживался перед ней, похвалялся своим мужским достоинством, его твердостью и размером, рассказывал, как он будет заниматься с ней любовью.

София вспомнила и Чарльза Грэммонда, пожилого и пузатого, и, в сущности, не очень противного, таким, во всяком случае, он был сначала. Он вежливо поблагодарил Софию, когда она сообщила ему, что берет его в любовники, а потом, несколько дней спустя, он подкараулил ее в саду и, навалившись на нее своим грузным телом, прижал ее к какому-то дереву, так что ей пришлось отчаянно отбиваться от него, а он, отойдя от нее, расстегнул бриджи и, вытащив свою штуковину, сказал, что хочет, чтобы она взяла ее в рот. София вся содрогнулась от отвращения и убежала, но впоследствии, следуя советам дяди, она постоянно хвалила Чарльза Грэммонда, говорила ему, что он замечательный любовник, и тот, довольный, с готовностью соглашался, приводя как доказательство своих четверых детей.

И вот теперь оба этих человека случайно — или нет? — оказались рядом с ней;; судьба сделала так, что их пути пересеклись. Они, эти люди, считали Софию женщиной легкого поведения. Они не задумываясь причинят ей зло и будут рады этому. София не забыла, с какой жадностью лорд Дэвид и Чарльз Грэммонд смотрели на нее, провожали жадными, похотливыми взглядами, шептались за ее спиной, обсуждали ночи любви, проведенные в домике у моря…

София как ужаленная отстранилась от Райдера, вскочила и, не говоря ни слова, выбежала из спальни.

Райдер успел изучить свою жену и понял, что она почему-то вспомнила свою жизнь на Ямайке, возможно, тех мужчин, которых она была вынуждена соблазнять. Он так надеялся, что она рядом с ним забудет обо всех своих прошлых несчастьях, а она не забыла. Райдер стиснул зубы. Он будет упорен. Он покончит со всеми ее страхами.

Остаток дня прошел без особых происшествий; дел было невпроворот, скучать было некогда и выяснять отношения тоже. Даже во время обеда, когда София и Райдер остались наедине, они не касались неприятных тем и не ссорились. В десять часов вечера Райдер решил, что пора и отдохнуть, и пошел в спальню. София сидела в кресле, на коленях у нее лежала раскрытая книга. Райдер подошел, посмотрел, кто автор книги. Им оказался Джон Локк.

— Откуда у тебя эта книга? — спросил Райдер.

— Ее оставил твой неподражаемый Дьюбуст.

— А-а. Бог с ним, с этим Дьюбустом. Вот послушай.

Райдер раскрыл книгу и начал читать:

— «Я считаю латынь бесполезным языком, абсолютно не нужным джентльмену». Какая категоричность, ты не находишь, Софи? Мой младший брат, Тайсон, не согласился бы с этим утверждением. Он, наверное, неплохо освоил латынь, ведь без нее будущему священнику не обойтись. Он как-то сказал мне, что его будущая паства будет понимать смысл проповеди не из слов, а из интонаций, что главное для прихожан — уловить дух, настроение, божественность. А уж он им в этом поможет.

— Твой брат действительно так сказал?

— Во всяком случае, попытался, но он не умеет выражать свои мысли так же гладко, как я.

— Может быть, у него хотя бы скромности побольше?

— Может быть. — Райдер усмехнулся и положил книгу обратно на колени жены. — Пойдем в постель, Софи. И не пытайся оттянуть время. Тем более что ты недавно приняла ванну.

— Я не в настроении, Райдер. Я не хочу. София заломила руки, и Райдер невольно поразился, как она из энергичной, деловой, все умеющей и все знающей женщины вдруг превращается в беспомощную и даже жалкую, и все потому, что не желает его ласк, боится их.

— Софи, почему ты плакала днем?

— Ерунда, Райдер, не стоит об этом говорить. Я… я потеряла одно свое украшение из серебра.

Райдер вздохнул, услышав эту явную ложь, и начал снимать одежду, а раздевшись, подошел к камину и стал смотреть на тлеющие угли. София следила за ним, и он, чувствуя на себе ее взгляд, обернулся и протянул к ней руки.

— Иди ко мне, любимая. Я постараюсь, чтобы ты испытала хотя бы немного удовольствия сегодня ночью, но если у меня это не получится, что ж… У нас будет ночь завтра, и послезавтра, и еще много других ночей.

София не двинулась с места, и он сам подошел к ней, взял на руки, отнес в постель и, уложив на спину, принялся развязывать тесемки на ночной рубашке жены. Он видел, что София напряжена, но не обращал на это внимания. Раздев ее, он выпрямился и посмотрел на лежащее перед ним прекрасное женское тело. София хотела накрыться одеялом, но Райдер остановил ее:

— Оставь в покое одеяло, Софи. Дай мне полюбоваться тобой. Ты, бесспорно, красива, но не волшебной, неприступной красотой Мелисанды. Ты желанна, и я останусь с тобой.

Он провел пальцами по лицу Софии, погладил ей щеки, брови, подбородок, наклонился к ней, посмотрел ей в лицо, продолжая гладить его.

— Райдер, — сказала София, — я знаю, чего ты хочешь. Ты хочешь близости, хочешь взять меня. Зачем ты тянешь время, гладя мое лицо, волосы? Приступай к делу. Я не буду сопротивляться, я устала, и единственное, чего от души желаю, — это чтобы ты поскорее удовлетворил свою похоть и оставил меня в покое.

— Ах, Софи, Софи, — вздохнул Райдер, — я догадываюсь, почему ты так резка со мной. Ты вспомнила своих любовников, да? И как они лезли к тебе с поцелуями и грубыми ласками? Забудь о них, об этих мужчинах. И что за выражения, миссис Шербрук? «Удовлетворил свою похоть»… Я думаю не только о себе, но и о тебе, дорогая моя глупышка. Перед плотской близостью должна быть прелюдия, мы ласками, объятиями, поцелуями подготавливаем себя к соитию; я хочу, чтобы ты получала удовольствие от любовной игры, смеялась, дразнила, целовала, соблазняла меня. Ты пока не понимаешь этого, но я научу тебя всему, любовь моя.

Райдер поцеловал Софию в губы легким, нежным поцелуем, словно лепестки цветов коснулись ее губ. Он целовал ее до тех пор, пока не почувствовал, что она немного успокоилась, и тогда он сказал: