Кэтрин Коултер - Дикая звезда

— Понимаю, — согласилась она и почувствовала, как ее замутило.

— Я также подумал, — задумчиво продолжал Брент, — что, став женатым человеком, я должен, вероятно, построить какой-то дом. Жить в салуне, да еще рядом с борделем, не очень-то респектабельно.

— Мне здесь нравится, — возразила Байрони. — Но, Брент, я не хочу, чтобы ты делал что-то против своего желания. И Мэгги такая милая… — Байрони посмотрела на него очень серьезно, и он внутренне содрогнулся.

— Я никогда больше не причиню тебе боль, — хрипло проговорил Брент.

— Это так.., мило с твоей стороны, — сказала она, думая при этом о его любовнице Селест. С его мужской точки зрения это не боль?

— Спасибо, — сухо принял благодарность Брент.

— Могу я задать тебе один вопрос?

Брент вопросительно поднял бровь.

— Наверное, я очень мало знаю, — начала она, нервно ковыряя хрустящую корочку булочки.

— Но зато быстро схватываешь.

— Скажи, мужчине все время хочется заниматься любовью? — выпалила она.

— Каждый час или около того, — невозмутимо ответил Брент.

Глаза Байрони расширились, и он не мог не рассмеяться.

Ее ресницы скромно опустились, и она спросила:

— Час еще не прошел?

Он никогда раньше не замечал за ней кокетства и сейчас был одновременно заинтригован и очарован.

— Почти прошел, — ответил он, чувствуя, с каким энтузиазмом отвечает на ее вопрос его тело. И мельком подумал, сможет ли он когда-нибудь довольствоваться одной ею. Безрассудная мысль для человека, имеющего жену! Но одновременно и признание обязательств и ответственности, о которых прежде ему не приходилось думать и которые вселяли в него страх.

Он наклонился к Байрони, восхищаясь тем, что она тоже его хотела, и взял из ее рук поднос.

— Ну а теперь, любовь моя, час прошел и ты можешь снова заняться мною.

Он взял в свои ладони лицо Байрони и стал ее целовать. Он быстро забыл и о медовом месяце, и о строительстве дома, и о неизвестном будущем, полном ответственности. Ему хотелось поговорить с ней о причинах фиаско их ночи, но не сейчас. Нет, не сейчас.

— Великолепно выглядите, Байрони, — сказала Чонси Сэкстон, улыбаясь приятельнице. — Я вижу, замужество вам на пользу.

— Брент такой… — Байрони на секунду умолкла. — О, он… Я не знаю! Спасибо за то, что пошли со мной за покупками, Чонси.

— Не за что. Слава Богу, нет дождя! Давайте выпьем по чашке чая, и я немного отдохну. — Она похлопала себя по растущему животу. — Этот маленький забияка все время прыгает, и Сент сказал, что его может успокоить чай — мятный чай.

Байрони с живостью согласилась. Они зашли в небольшую кондитерскую под названием «У Мортимера», на Маркет-стрит, и улыбающийся, круглый Тимоти Мортимер подвел их к небольшому столику.

— Леди, — учтиво поклонился он.

Сделав заказ, Чонси уселась в кресло и испустила довольный вздох.

— Разумеется, Сент не имеет никакого понятия о том, как успокоить моего буйного ребенка, но мятный чай с лимоном я нахожу восхитительным. Мне нужен ваш совет, Байрони, если вы будете настолько любезны. У нас с Делом на будущей неделе годовщина свадьбы, и я никак не могу придумать, что купить ему в подарок.

Но Байрони сидела молча с побледневшим лицом.

Чонси взглянула на дверь и увидела на пороге миссис Стивенсон и Пенелопу.

— Не обращайте внимания, — проговорила она. — Кроме того, еще неизвестно, кого из нас они осуждают больше. Эта Пенелопа злючка. — Она изобразила вежливую улыбку и кивнула обеим женщинам. — А вот и наш чай. Благодарю вас, Тимоти.

— Пожалуйста, миссис Сэкстон. Скажите Делу, что новая печь работает очень хорошо, я и не мечтал о такой.

Увидев вопрошающий взгляд Байрони, Чонси тихо объяснила:

— Дел ссудил деньги на покупку печи.

— По крайней мере не потратил их в салуне Брента.

Чонси рассмеялась и, подняв чашку с чаем, провозгласила тост за здоровье Байрони.

— Как поживает новобрачная?

Байрони медленно поставила чашку на блюдце и взглянула на Пенелопу.

— Здравствуйте, мисс Стивенсон, — медленно произнесла она.

— Эта новобрачная выглядит восхитительно счастливой, — воскликнула Чонси, — не правда ли, Пенелопа?

Пенелопа помолчала, обдумывая услышанное.

— Вы выглядите восхитительно счастливой каждый раз, когда выходите замуж, миссис Бат… Хаммонд?

Байрони оцепенела, уставившись на скатерть в белую и голубую клетку.

— Я на днях видела вашу дочку. Бедняжку, кажется, зовут Мишель?

— Бедняжка Пенелопа, — покачав головой, скорбно заметила Чонси. — Должно быть, трудно игнорировать факты и купаться в сплетнях.

— Должна заметить, что большинство леди в Сан-Франциско находят ужасным прискорбный факт, когда женщина бросает мужа и ребенка, чтобы выйти замуж за любовника! Вам трудно рассчитывать, миссис Хаммонд, на благожелательный прием!

Брент, разумеется, предупреждал Байрони, и подобное не было для нее полной неожиданностью. И все же ледяные взгляды встречать легче, чем прямые нападки. «Я не могу позволить Чонси и дальше меня защищать», — подумала Байрони и подняла взгляд на лицо Пенелопы.

— Я полагаю, мисс Стивенсон, — медленно и очень четко проговорила она, — вам не надо класть в чай лимон. Ваши губы так скривились, что на лице могут навсегда остаться морщины, как на черносливе.

— Чернослив и лимон! — смеясь повторила Чонси. — В самом деле. Пенелопа, уходите-ка вы подобру-поздорову и рассказывайте ваши мерзкие басни своей матушке. А еще лучше найдите себе мужа, и тогда некогда будет распространять лживые сплетни о других.

— Она действительно очень красивая, — заметила Байрони, глядя вслед торопливо удалявшейся от их столика Пенелопе, — Казалось бы, у нее есть все, чего может желать девушка. Почему же она такая неприятная?

— Сент полагает, что ее нужно пороть каждое утро, чтобы выбивать отвратительные привычки.

— О нет, только не это!

Такое проявление горячности заставило Чонси нахмуриться.

— Это просто шутка, дорогая. Ну а теперь мы должны составить план небольшого званого обеда. Я не хвастаюсь, но полагаю, что занимаю в обществе положение не хуже, чем миссис Стивенсон и ее окружение. А уж Агата Ньютон могла бы раскачать линейный корабль. В самом деле, никогда не забуду…

Байрони слушала болтовню Чонси, не вникая в смысл сказанного, так как ее мысли были заняты совсем другим. Она не знала, как быть с матерью.

Деньги, разумеется, отец будет получать по-прежнему, Айра это обещал. Она думала, что должна была написать матери и рассказать ей хотя бы часть правды. «Дорогая мама, — думала она, — у меня новый муж, но до этого я фактически никогда не была замужем и тем более не имела ребенка. И вы не бабушка…»

— Все будет хорошо.