Лайза Клейпас - Ангел севера

– Ну вот, – пробормотала она. – Теперь они не будут мешаться.

Нэн посмотрела на нее опухшими, воспаленными глазами и прохрипела:

– Почему ты пришла?

– Нехорошо, что ты осталась одна.

– Ты знаешь…, обо всем? – Нэн показала на свой живот.

Тася кивнула:

– Ты не должна больше ничего принимать, Нэн. Ни пилюль, ни микстур. Ты можешь навредить ребенку.

– Этого я и хотела. Я думала броситься с лестницы или прыгнуть с чердака в сарае… Сделать что угодно, лишь бы его не было. – Нэн содрогнулась. – Пожалуйста, побудь со мной. Я не умру, если ты останешься.

– Конечно, не умрешь. – Тася утешала ее, гладила ее по голове. – Все будет хорошо.

Нэн заплакала.

– Ты правда ангел, – горестно прошептала она. – У тебя такое ласковое лицо. Как на твоей деревянной картинке. Знаешь, это ведь я ее взяла.

Тася тихо покивала:

– Это не важно.

– Я думала, что она поможет и я стану такой же спокойной, как ты. Но она мне не помогла.

– Все хорошо. Не плачь.

Нэн судорожно вцепилась в юбки Таси, словно исповедовалась перед смертью.

– Я не хочу жить. Джонни я не нужна. Он говорит, что это я во всем виновата, а не он. Меня уволят, а у нас бедная семья. Они не примут меня назад, да еще с незаконным ребенком. Но я не плохая, мисс Биллингз. Я хочу быть с Джонни. Я люблю его.

– Я понимаю. Не утомляй себя, Нэн. Тебе надо отдохнуть.

– Зачем? – горько поинтересовалась Нэн, снова роняя голову на подушку.

– Тебе понадобятся силы.

– У меня нет ни денег, ни работы, ни мужа…

– У тебя будет немного денег. Я думаю, лорд Стоукхерст позаботится об этом.

– Он мне не должен ни шиллинга.

– Все будет хорошо, – твердо заявила Тася. – Обещаю. – Она ободряюще улыбнулась и встала с постели. – Я схожу за чистым постельным бельем. Твое надо сменить. Вернусь через несколько минут.

– Ладно, – прошептала Нэн.

Покинув ее комнату, Тася направилась на поиски миссис Наггз. Домоправительница отдавала распоряжения посудомойке, убиравшей посуду со стола, за которым ужинали слуги.

– Вы ходили к Нэн, – сказала миссис Наггз, едва увидев лицо Таси. – Я так и думала.

– Она себя очень плохо чувствует, – сообщила Тася.

– Нет смысла что-то делать для нее. Завтра ее здесь не будет.

Тасю удивила черствость домоправительницы.

– Миссис Наггз, я не вижу вреда в том, чтобы постараться как-то облегчить ее положение. Не могли бы вы распорядиться, чтобы кто-либо из служанок помог мне отнести наверх кое-какую еду и смену постельного белья?

Миссис Наггз покачала головой:

– Я сказала остальным девушкам, чтобы они не имели с ней дела.

– Миссис Наггз, она не прокаженная. Она всего лишь беременна.

– Я не желаю, чтобы на других девушек оказывала влияние ее распущенность…

Тасе очень хотелось ответить язвительно, но она сдержала себя.

– Миссис Наггз, – Тася тщательно подбирала слова, – разве не говорится в Писании: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя»? А когда фарисеи привели прелюбодейку пред очи Господа нашего и задали ему вопрос, надо ли побивать ее камнями, разве не сказал он…

– Да, да, знаю: «Кто из вас без греха, первый брось в нее камень». Полагаю, что так же хорошо знаю Евангелие, как большинство людей.

– Тогда вы, конечно, знаете стих «Благословенны милостивые, ибо они помилованы будут…».

– Вы совершенно правы, мисс Биллингз, – поспешно прервала ее домоправительница, чтобы не выслушивать проповедь. – Я сейчас прикажу кому-нибудь из служанок отнести Нэн простыни и свежую воду.

Тася улыбнулась:

– Благодарю вас. Еще одно… Вы, случайно, не знаете, вернется ли сегодня лорд Стоукхерст?

– Вечер он проведет в Лондоне. – Миссис Наггз многозначительно посмотрела на нее. – Вы понимаете?

– Понимаю.

Происходящее привело Тасю к мысли о том, что на любовные похождения мужчин все смотрят сквозь пальцы Их принимают спокойно, даже одобряют. Лорд Стоукхерст мог свободно наслаждаться любовными утехами. Даже лакея Джонни никто не считал ответственным за ребенка. Расплачивалась только Нэн.

Миссис Наггз оценивающе взглянула на Тасю:

– Вы о чем-то хотите поговорить с хозяином, мисс Биллингз?

– Это может подождать до утра.

– Надеюсь, вы не собираетесь говорить с ним насчет Нэн и ее положения. Хозяин уже принял решение, как поступать. Никто не вмешивается в его распоряжения. Хочу верить, что вы не сделаете такой глупости и не станете раздражать его просьбами о Нэн.

– Разумеется, нет, – сказала Тася. – Спасибо, миссис Наггз.

Вернувшись домой слишком поздно, чтобы поехать на обычную верховую утреннюю прогулку с Эммой, Люк закрылся в библиотеке, чтобы заняться делами. Управление тремя поместьями и другой собственностью требовало бесконечной переписки с управляющими, адвокатами, земельными агентами, постоянного контроля счетов и приходно-расходных книг. Нудность этого занятия подчеркивало мерное тиканье каминных часов. Обдумывая очередное письмо, он едва расслышал стук в дверь. Стук повторился, на этот раз погромче.

– Войдите. – Люк продолжал писать, когда кто-то вошел в комнату. – Я занят, – сказал он. – Если это не слишком важно, придите попозже… – И замолчал, взглянув на нарушителя его спокойствия. Это была мисс Биллингз.

За прошедшие две недели он видел ее только несколько раз. Случайные встречи в холле, несколько слов на ходу об Эмме – и все. Люк подумал, что это происходит по вине гувернантки – она старательно избегает его.

Казалось, ей не хочется даже быть в одной комнате с ним.

До сих пор ни одна женщина не была так холодна к нему, так безразлична.

Как всегда, ее бледное лицо было напряженным. Фигура ее была хрупкой, а талия такой тонкой, что он смог бы обхватить ее пальцами. Когда она поворачивала голову, свет скользил по черным волосам, и они блестели, как крыло птицы. Она уставилась на него своим немигающим взглядом, похожая на тощую кошку. После пышной бело-розовой Айрис Харкорт, рядом с которой Люк сегодня проснулся, вид гувернантки был ему неприятен.

Он никак не мог понять, почему она так нравится Эмме.

Но впервые за много месяцев дочь казалась счастливой. Люк боялся, что девочка слишком привяжется к этой гувернантке и будет огорчена ее отъездом. Ведь мисс Биллингз предстояло вскоре уехать. Прошло более половины месяца. Что ж, Эмме придется привыкать к кому-то еще. То, что гувернантка дала его дочери много хорошего, значения не имело, она все равно должна покинуть его дом. Люк ей не доверял Она была таинственной, хитрой и высокомерной…, как кошка, а кошек он ненавидел.

– Что вам угодно? – отрывисто спросил он.

– Сэр, есть дело, которое мне хотелось бы с вами обсудить. Оно касается одной из горничных, Нэн Питфилд.