Джейн Кренц - Наваждение

При этих словах Шарлотта похолодела. Ощущение напоминало то, что она испытала, увидев таинственного мага. Она смотрела Бакстеру в лицо, очарованная холодным блеском его глаз.

И все-таки это другое. Бакстер совсем не похож на колдуна в черном балахоне.

Но мощный интеллект вкупе с несгибаемой волей — опасное сочетание. А Бакстер обладает и тем, и другим.

Звуки улицы постепенно отдалялись. Казалось, туман и ночь поглотили все, кроме экипажа, который оставался единственной реальностью в целом мире. А остальное — призрачный туман.

И Шарлотта заключена в этот круг света, отбрасываемого каретным фонарем, как в ловушку, вместе со своим любовником, сила желания которого соперничает с одержимостью древних алхимиков. В этот момент ей вдруг подумалось: если Бакстер так и не поймет, что имя его философского камня — любовь их обоих поглотит пламя страсти, из которого им не выйти живыми.

— Что с тобой, Шарлотта? У тебя такой странный вид.

Резкий вопрос разрушил чары. Она заморгала и отвела взгляд.

— Ничего, — ответила она. — Я задумалась над строчкой из той песни. Что означает фраза скрыто от времени в огненном пламени?

— Это древний термин алхимиков. Он возник потому, что все опыты проводились в тигле, раскаленном на огне.

— А почему они упоминали Гермеса?

— Это Гермес Трисмегист. Считается первооткрывателем законов алхимии, которые были выгравированы на изумрудной плите.

— «Зеленый стол»! — прошептала она. Бакстер мрачно усмехнулся:

— Вот именно. Так называется этот притон. И в деятельности клуба Гамильтон и его друзья на первое место поставили гипноз и алхимию. Они добавили кое-какие ритуалы и травы, вызывающие наркотический транс, а также подыскали себе артистичного шарлатана, чтобы тот их забавлял,

— Возможно, это он их нашел, — предположила Шарлотта.

— Возможно. Такие, как этот мнимый маг, здорово разбогатели, поступив на службу к господам из высшего общества. Светские денди страдают от скуки. Нескончаемая праздность вынуждает их искать экзотические развлечения, чтобы хоть как-то развеять хандру.

— Мне кажется, Гамильтон выбрал себе довольно безобидное развлечение, — осторожно заметила Шарлотта. — Его тайный клуб в отличие от других не требует от него безрассудных поступков. Согласись, он не рискует жизнью, участвуя в полночных гонках на фаэтонах, и не посещает публичных домов в поисках острых ощущений. «Зеленый стол» — заведение, конечно, не для благородных джентльменов, но есть и хуже.

— Верно. — Бакстер замолчал и снова уставился в окно, за которым проплывали туманные картины ночного города.

— Тогда что тревожит тебя, Бакстер?

— Я кое-что вспомнил.

— Что ты имеешь в виду?

Когда он повернулся и встретился с ней взглядом, У Шарлотты снова поползли по спине мурашки.

— Рисунок Друсиллы Гескетт.

— И что же?

— Теперь я понял, почему он показался мне таким знакомым. Я почти уверен, что видел его много лет назад в одном из древних манускриптов алхимиков из моей библиотеки.

Шарлотта вскинула на него глаза:

— Думаешь, он имеет отношение к алхимии?

— Не могу этого утверждать — я еще не нашел ту книгу. Мне нужно время. Прошли годы с того момента, как я заметил рисунок, и мне теперь трудно вспомнить, в какой именно книге я его видел.

— Боже правый! — Разные мысли и догадки вихрем проносились у нее в голове. — Значит, между клубом в «Зеленом столе» и убийством миссис Гескетт существует прямая связь?

— Это только предположение, — спокойно заметил Бакстер. — И самое маловероятное из всех. Но я бы хотел проверить эту версию.

— Почему ты думаешь — маловероятное? — Шарлотту лихорадило от возбуждения — наконец-то тайна раскрыта. — Все сходится. Не забывай: миссис Гескетт имела связь с лордом Ленноксом, чей сын Норрис является членом клуба. И сегодня он подвергся гипнозу.

— Да, но любовником Друсиллы Гескетт был лорд Леннокс, а не его сын. — На губах Бакстера промелькнула улыбка. — Абсолютно убежден, что Леннокс не имеет никакого отношения к клубу в «Зеленом столе». Это не в его вкусе. В любом случае посетители клуба — молодые люди, ровесники Гамильтона.

— Вполне вероятно и то, что к Друсилле каким-то образом попала информация об одном из завсегдатаев клуба, пока она встречалась с отцом Норриса. — Шарлотта сдвинула брови. — Ума не приложу, что это за тайна и почему она оказалась для нее смертельной.

— В этом-то все и дело. Что именно ей удалось узнать, за что пришлось поплатиться жизнью? Джентльмены из клуба балуются гипнозом, но ведь не они одни.

— Не нравится мне все это, Бакстер.

— Мне тоже.

— Если убийца находится среди посетителей клуба, тогда твоему брату грозит опасность.

Он снова встретился с ней взглядом.

— Мы проверим все по порядку, шаг за шагом, как в хорошо разработанном эксперименте. Сперва я проверю свои догадки относительно рисунка. А потом мы попытаемся выяснить, кто владелец «Зеленого стола». Кто бы это ни был, но он должен кое-что знать.

Шарлотта смотрела на него с нескрываемым восхищением.

— По-моему, сэр, вы и впрямь обещаете стать образцовым поверенным в делах.

Маленький томик был одним из самых старых изданий в библиотеке Бакстера. Он давно к нему не обращался. Книга содержала труды алхимиков, которые он изучал в течение многих лет. Зачем? Этого он не мог сказать.

Алхимия — наука прошлого, современные исследователи никогда к ней не обращались. Это темная сторона химии, дьявольская смесь из оккультных ритуалов, метафизических теорий и чего-то сверхъестественного. В общем, всякий вздор.

Но тайна, окутывавшая предмет алхимии, всегда притягивала его, особенно в юности. Бесконечные поиски философского камня, призванного открыть загадочные законы природы, притягивали его помимо воли.

Потому-то он и начал собирать книги, подобные этой.

Кожаный переплет потрескался, но плотные страницы все еще были в прекрасном состоянии. Если бы он не валился с ног от усталости после бессонной ночи, его бы немало позабавила титульная страница. В соответствии с древними традициями алхимиков, писавших научные трактаты, автор выбрал себе потрясающий псевдоним — Аристотель Август.

Почти так же броско, как и Бэзил Валентайн, — псевдоним, который выбрал Бакстер для своей книги «Беседы о химии». Но ему тогда было двадцать лет, и он только что окончил Оксфордский университет. Юноше хотелось подобрать себе солидный псевдоним.

Бэзил Валентайн — легендарный алхимик, изучавший природу огня. Его имя было окутано тайной. Говорили, что он открыл множество секретов природы и постиг сущность власти и могущества.

Словом, его имя звучало гораздо более романтично и захватывающе, чем Бакстер Сент-Ивс.