Джейн Кренц - Наваждение

— А что именно произнес убийца, когда наткнулся на собаку?

— Когда? Ах да, на лестнице. — Миссис Гатлер проглотила остатки чая и нахмурилась, припоминая. — Кажется, он сказал: «Прочь с дороги, проклятая шавка». Но, по правде говоря, мне запомнились вовсе не его слова, а его голос.

Шарлотта похолодела.

— Голос?

— Такой грубый, хриплый. — Миссис Гатлер снова передернулась от ужаса. — Я как его услышала, мне и подумалось, что так камни в ущелье скатываются.

— Боже правый! — У Шарлотты перехватило дьгхание. Человек, который дал ей розу с запиской, и тот, кто убил Друсиллу Гескетт, — одно и то же лицо. Она повстречалась лицом к лицу с убийцей Друсиллы!

Нет, не лицом к лицу. Он был в черном домино и в черной полумаске. Ей был известен только один человек, который мог бы опознать обладателя хриплого голоса.

— Что с вами, мисс Шарлотта? — Миссис Витти отряхнула муку с ладоней и встревоженно нахмурилась. — Вас словно молния ударила.

— Тот, кто нанял Джулиану Пост, чтобы она рассказала мне всю эту чепуху про мистера Сент-Ивса, вчера передал мне записку. — Шарлотта потерла виски в поисках логического объяснения. — Это один и тот же человек — другого быть не может.

— Откуда вам знать? — спросила миссис Витти.

— Цель была одна и та же в обоих случаях: заставить меня поверить в худшее о Сент-Ивсе. — Шарлотта оперлась ладонями о стол и поднялась с места. — И этот человек — убийца. Боже.мой, надо спешить, скорее! — С этими словами Шарлотта вылетела из кухни.

— Да куда же вы? — крикнула миссис Витти ей вдогонку.

— К Джулиане Пост. — Шарлотта остановилась в дверях. — Боюсь, ей грозит опасность, я должна ее предупредить.

— Но, мисс Шарлотта…

— Скоро придет мистер Сент-Ивс. Как только он появится, скажите ему, где я.

Миссис Витти сурово нахмурилась:

— А почему мисс Пост грозит опасность?

— Потому что она единственная может опознать убийцу. Остается только надеяться, что он еще не понял, какую угрозу она для него представляет.

— Пока ты беседовал с Тайлсом, Норрис признался мне, что не помнит ничего касательно дуэли. — Гамильтон нервно расхаживал по библиотеке. — Он не помнит и наставления, которые давал ему маг, когда ввел его в гипнотический транс. Он не помнит и сам эксперимент.

— А он объяснил, почему вызвал Тайлса?

— Нет. Он ничего этого не помнит. Норрис утверждает, что только в тот момент, когда спустил курок, он внезапно понял, что стоит лицом к лицу с самым опасным дуэлянтом во всем Лондоне. А почему — этого он не знает.

— А он вспомнил, как ты и другие члены клуба пытались отговорить его от дуэли?

— Нет. — Гамильтон остановился перед книжными полками и сжал перила библиотечной стремянки. — Ты же видел, он был в шоке от случившегося.

Один взгляд на остолбенелое, изнуренное лицо Норриса убедил Бакстера в том, что вопросы молодому человеку сейчас задавать бесполезно. Он был вынужден приказать кучеру высадить Норриса перед особняком Ленноксов. Гамильтон проводил своего друга до дверей и вернулся в карету, чтобы сопровождать Бакстера до дому. Никто из них не проронил ни слова, пока они не оказались в библиотеке.

— Когда Норрис придет в себя, он обнаружит, что приобрел завидную репутацию смельчака, — промолвил Бакстер. — Он единственный из всех осмелился вызвать Энтони Тайлса и умудрился выйти из поединка целым и невредимым.

— Верно. — Гамильтон невольно ухмыльнулся. — Забавно, не правда ли? Норрис — самый добродушный, самый покладистый человек, которого я знаю, а теперь он приобретет известность повесы, буяна, сорвиголовы.

— Интересно, как в дальнейшем сложится его жизнь? Как бы его новый имидж не повлиял на его поведение.

— Вряд ли это случится. — Улыбка слетела с лица Гамильтона. — Он безумно счастлив, что остался в живых. Меньше всего он бы хотел сейчас снова рисковать головой.

— Поскольку он, по-видимому, ничего не помнит, я должен обратиться к тебе за интересующей меня информацией. Ты поможешь мне найти этого шарлатана, который называет себя магом?

Гамильтон обернулся к нему. Глаза его смотрели холодно и сурово, рот был мрачно сжат. Он выглядит гораздо старше, чем вчера, подумал Бакстер.

— Я сделаю все, что в моих силах, — сказал Гамильтон. — Я у тебя в долгу, Бакстер.

— Ты ничего мне не должен.

— Что, черт возьми, ты имеешь в виду? Ты спас жизнь моему другу. Я не знаю, как и благодарить тебя. И Норрис тоже.

— Нет, ты первый сделал попытку спасти Норриса. Ты отбросил свою личную неприязнь и пришел ко мне за помощью. Такой поступок требует храбрости, силы воли и находчивости.

Гамильтон вспыхнул. Он выглядел сейчас еще более смущенным, чем Норрис после дуэли.

— Я не знал, к кому обратиться. Пытался переубедить Норриса, но он не внял моим уговорам. Мы не смогли отыскать мага. Я был в отчаянии.

— Знаю. Ты сделал все, чтобы спасти друга, — даже обратился ко мне за помощью. Понимаю, тебе это было нелегко. Если Норрису и следует кого-то благодарить, то только тебя.

— Но я ведь понятия не имею, как подменить уставляющие вещества у пороха.

Бакстер пожал плечами:

— Ну, если это может служить утешением, я не думаю, что Тайлс хладнокровно застрелил бы Норриса.

— Всем известно, что Тайлс беспощаден.

— Да, такова его репутация. Но он не имел ничего против Норриса.

— Отсутствие повода для ссоры не остановит человека, подобного Тайлсу. — Гамильтон нахмурился. — Ты думаешь, он что-то заподозрил?

— Тайлс далеко не глуп.

В глазах Гамильтона мелькнула тревога.

— Ты хочешь сказать, что ему известно, как все получилось?

— Да, он понял, что с его пистолетом. И знает, что я химик. Не надо быть мудрецом, чтобы связать оба эти факта воедино.

— Черт подери, Бакстер! Если он знает, что ты сделал с порохом, то будет во всем винить тебя. Он может вызвать тебя на дуэль. И ты станешь его бедующей жертвой.

— Неужели ты беспокоишься о моей голове?

— Будет несправедливо, если Тайлс захочет отомстить тебе за то, что ты помог мне спасти Норриса.

— Уверяю тебя, между мной и Тайлсом никогда не вспыхнет ссора. Мы были друзьями в Оксфорде И хотя каждый из нас пошел дальше своим путем между нами существуют крепкие узы, которые не так-то просто разорвать..

Гамильтон уставился на него:

— И что же это за узы?

— Мы с ним оба незаконнорожденные.

— Не понимаю, что из этого?

— Обстоятельства рождения оказывают определенное влияние на последующий выбор друзей. Возьмем, к примеру, твою дружбу с Норрисом. В основе ваших отношений лежит нечто общее: вы оба наследники родовитых семей и огромных состояний. И это будет связывать вас всю оставшуюся жизнь. У тебя, вполне вероятно, будут сыновья, которые женятся на его дочерях, и так далее. Так уж создан мир.