Джейн Кренц - Любовница

Ее целью был изящный синтез. Решая эту задачу, Ифигиния опиралась на то, чему научил ее отец, — четкое видение перспективы, выдержанность стиля, знание классических деталей ансамбля. Но кроме этого, ее проект был отмечен дерзкой оригинальностью, которая была завещана Ифигинии матерью.

Она прекрасно понимала, что своим предыдущим успехом с площадью Утренней Розы она обязана прежде всего тому, что в полной мере учитывала особенности английского ландшафта. Она не хотела повторять распространенной ошибки многих архитекторов и не пыталась слепо перенести на английскую почву здания, рассчитанные на сухой жаркий климат Греции и Италии. Покупателям нужны дома, в которых будет тепло и уютно и в сырость, и в мороз.

Ифигиния критически пересмотрела все новейшие достижения современной архитектуры. Во всех комнатах ее особняков предусматривались высокие потолки и великолепные широкие окна — архитектурный стиль отца. Мистер Брайт был трепетно влюблен в традиции Древней Эллады…

Классические черты она дополнила изящными лестницами и легкостью, воздушностью внешнего облика в противовес тяжеловесной античности. Глубокий художественный инстинкт подсказывал ей, что эти архитектурные стили будут превосходно сочетаться друг с другом.

Ифигиния отложила ручку и выглянула в окно на улицу.

Занимаясь своей любимой работой, Ифигиния обычно начинала мыслить четко и логично. Поэтому иной раз, когда нужно было обдумать что-нибудь важное, она принималась чертить наброски какой-нибудь библиотеки или гостиной.

Но сегодня не помогал и этот испытанный способ. В мыслях ее царил хаос.

Вчера вечером была та же история.

Ифигиния с раздражением понимала, что не может сосредоточиться с той самой минуты, как Маркус ворвался в бальный зал Фенвиков, подхватил ее на руки и унес в ночь…

Облокотившись на стол, Ифигиния подперла ладонью подбородок. В ее жизни всегда хватало забот — начиная от воспитания Корины и кончая опасностями путешествий. Но никогда еще не приходилось ей иметь дело с человеком, похожим на графа Мастерса.

До сих пор в глубине души она лелеяла воспоминания о том, как Маркус ласкал ее в лартморовском зале скульптуры… Интересно, помнит ли он? Или для него это настолько привычное занятие, что он давно уже забыл об этом эпизоде?

По крайней мере последние два дня Маркус не напоминал ей о той сцене. Теперь он держал себя образцовым джентльменом — и это после того, как совсем недавно с такой легкостью превратил ее в трепещущее бесплотное существо, покорно тающее в его руках!

Возможно, Маркус просто передумал заниматься любовью с женщиной, которой не доверяет…

Ифигиния нахмурилась, провожая взглядом повозку зеленщика, катившую вниз по улице. Она решительно не собиралась позволять Маркусу снова ласкать себя… По крайней мере до тех пор, пока он не станет доверять ей, уважать ее и пока — хотя бы немножко! — не влюбится в нее.

Неужели она желает слишком многого?! Ведь сама она влюблена в него… И поэтому вправе рассчитывать хотя бы на теплые чувства с его стороны!

К сожалению, она не была уверена в том, что Мастерс узнает свою любовь, когда встретится с ней… Жизнь сделала его слишком осторожным, слишком циничным, слишком сдержанным, чтобы он мог легко сдаться на милость чувств. Он будет с опаской относиться к любым чувствам — ведь они грозят пробить брешь в его душевной неуязвимости.

Ифигиния не знала, какие события так повлияли на характер графа, но в одном она не сомневалась — Мастерс перенес глубокую душевную травму. Она готова была проявить сочувствие и понимание. И даже пойти на определенные уступки. Но если Маркус надеется сделать ее своей любовницей, ясно давая понять, что не верит ей, не любит ее, — он глубоко ошибается!

По-видимому, он и сам осознал это, все-таки он чрезвычайно умен… Может быть, именно поэтому он больше не пытается форсировать их интимные отношения. Этот человек трижды все взвесит, прежде чем сделает следующий шаг.

Дверь библиотеки приоткрылась.

— Ифигиния? — В комнату вошла Амелия. В застегнутом наглухо, под самое горло, строгом сером платье она казалась значительно старше своих лет. — Миссис Шоу сейчас подаст чай.

— Отлично! Чашечка чая не помешает. Мне нужно собраться с мыслями до прихода мистера Мэнваринга.

— Он сейчас приедет. — Амелия бросила взгляд на часы. — Наш мистер Мэнваринг абсолютно пунктуален. Да, кстати, я составила предварительный список вдов и незамужних женщин, которые хотели бы участвовать в нашем новом проекте.

— Все они члены инвестиционного фонда, который мы создавали для строительства площади Утренней Розы?

— В большинстве своем да, но есть и новые лица. Например, мисс Сандерс и мисс Крест. На прошлой неделе я встретила их в музее. Обе работают компаньонками и сумели отложить небольшие суммы для инвестирования в наш проект.

— Превосходно, — протянула Ифигиния, и тут же ее осенила новая идея. — Ты напомнила мне о разговоре с миссис Осворс на Пэлл-Мэлл. Она спешила на встречу с новой компаньонкой, которую порекомендовало ей агентство «Вичерлей».

— Меня это ничуть не удивляет, — поморщилась Амелия. — Агентство «Вичерлей» как раз и обслуживает особ, подобных Осворсам.

— Название агентства прозвучало для меня как удар грома… Ведь ты работала именно там?

— Да, — поджала губы Амелия. — Вичерлей уже много лет занимаются этим делом.

Раздался вежливый стук в дверь. Ифигиния обернулась:

— Что случилось, миссис Шоу?

Миссис Шоу, огромная и величественная, словно античная статуя, приоткрыла дверь:

— К вам мистер Мэнваринг, миссис Брайт.

— Просите.

Экономка отступила, пропуская посетителя. Ифигиния и Амелия приветствовали его улыбками.

— Я не слышала, как подъехал ваш экипаж, мистер Мэнваринг, — сказала Амелия.

— Сегодня такой замечательный день, что я решил пройтись, — смущенно улыбнулся Адам Мэнваринг. Его взгляд с нежностью остановился на Амелии, которая казалась слишком рассеянной, чтобы заметить это.

Адам в свои двадцать семь был очень серьезным и здравомыслящим молодым человеком. Младший сын небогатого сквайра, он не имел никаких прав на наследование северных отцовских земель, поэтому вынужден был искать собственную дорогу в жизни. Отличная память на цифры и факты позволила ему получить предыдущее место секретаря.

А три года назад Ифигиния и Амелия приняли его к себе на службу. Адам был предан им. Его преданность вначале основывалась на чувстве искренней благодарности молодым женщинам, которые наняли его как раз в тот момент, когда он уже отчаялся найти приличное место. Молодость и отсутствие связей мешали Адаму обзавестись постоянной клиентурой.