Джейн Кренц - Любовница

— Что означает твое «ага-а-а»?

— То, что стол не заперт. — Она начала деловито копаться в верхнем ящике.

Маркус прошелся по комнате.

— Терпеть не могу изрекать прописные истины, но спешу напомнить: если ящик не заперт, значит, в нем нет ничего важного для хозяина.

— Ерунда! Ничегошеньки это не значит! Просто Герберт не считает черный воск и печать опасными уликами.

— В таком случае он гораздо глупее, чем я думал. — Маркус нахмурился, увидев, коробочку с воском в руках Ифигинии. — Ну?

— Красный воск, — разочарованно протянула она. — Но может быть, где-то есть еще одна коробка! И печать…

Однако двадцать минут самого тщательного обыска не дали никаких результатов — ни воска, ни печати с фениксом нигде не было.

— Не понимаю. — Стоя посреди комнаты, Ифигиния озадаченно постукивала об пол носком туфельки. — Они же должны быть где-то здесь!

— Совсем не обязательно! — Маркус с нетерпением ждал, когда они наконец смогут уйти отсюда. Конечно, приятно идти на поводу у молодой жены, но всему же есть предел! — Он может носить их с собой или хранить в потайном сейфе. Существует множество мест, где легко спрятать подобные мелочи.

— Я знаю, где он хранит эти мелочи! — У Ифигинии вдруг загорелись глаза. — В музее доктора Хардстаффа!

Маркус застонал:

— Уверяю тебя, совершенно незачем обыскивать музей! А вдруг там сейчас проходят восстановительный курс несчастные пациенты?

— Непременно стоит попробовать! — Ифигиния погасила фонарь и направилась к окну. — Перестань брюзжать, Маркус! Ты же знаешь — у нас вся ночь впереди.

— Слава Богу! — Он быстро окинул взглядом темную комнату: не оставить бы где-нибудь следов своего присутствия. — И я очень бы хотел большую часть этой ночи провести в постели.

Ифигиния, подхватив плащ и юбки, перекинула ногу через подоконник.

— Как ты можешь ворчать?! Мы и так проведем там большую часть своей жизни!

Его сердце радостно забилось. Большую часть жизни рядом с Ифигинией!..

Как и в прошлый раз, улица позади дома номер девятнадцать по Лэмб-Лайн была темна и пустынна. Ступеньки, ведущие к задней двери, скрипели и вздыхали под тяжелыми шагами Маркуса, осторожно шедшего впереди Ифигинии.

Страшное чувство тревоги не отпускало его — чего не было раньше, возле дома Герберта.

Поднявшись на площадку, Маркус толкнул дверь. Она легко отворилась — точно так же, как и в прошлый раз. Волосы зашевелились у него на голове…

— Маркус? — Ифигиния остановилась на нижней ступеньке и подняла глаза. — Что-то не так?

— Стой где стоишь. Я пойду первым. — Он снял фрак и перекинул его через плечо. Ночной холодок пробрался под тонкий батист нарядной сорочки, но Маркус даже не заметил этого. Неожиданно ему захотелось почувствовать себя более свободным в движениях. — Давай сюда фонарь.

— Но, Маркус…

— Жди меня здесь, Ифигиния. Ясно?

К огромному его облегчению, она послушалась. Взяв фонарь, Маркус шагнул в темный холл. Там стояла глубокая, жуткая тишина. Похоже, богини мужской силы нынче отдыхают… Маркус прошел через холл в комнату, где перед сценой стояла огромная кровать.

Осторожно приоткрыл дверь. Свет фонаря выхватил обрывок прозрачного занавеса. Значит, экран не починили с тех пор, как Сэндс в ярости сорвал его с колец…

— Видишь что-нибудь? — шепотом спросила с порога Ифигиния.

Маркус резко обернулся:

— Черт возьми, Ифигиния! Я же приказал тебе ждать снаружи!..

И тут послышался зловещий звук шагов по деревянным половицам. Маркуса охватил ужас.

— Ифигиния, беги! — Он поставил фонарь и бросился к двери.

Но было уже слишком поздно.

Из темноты за спиной Ифигинии вдруг вынырнула чья-то рука и схватила ее за горло, заглушив тихий крик ужаса.

— Ни шагу больше, Мастерс. — Ограждаясь Ифигинией, как щитом, Герберт Хоут двинулся в комнату. Холодно блеснул ствол пистолета в его руке. — Или я убью вас.

— Отпусти ее, Хоут. — Маркус остановился. Неохотно шагнул назад, встал возле фонаря. — Ты зашел слишком далеко, и сегодня этому должен быть положен конец.

— Согласен, — зловеще ухмыльнулся Хоут. — Но поскольку именно я создал все сцены этой пьески, то я напишу и эпилог. Думаю, обществу больше понравится нечто мелодраматическое. Ну, скажем, так: знаменитая леди Мастерс убивает мужа, застав его в музее доктора Хардстаффа в брачную ночь. По-моему, неплохо!

— А что будет в вашей пьеске с Ифигинией? — поинтересовался Мастерс.

— Мне жаль до слез, но моя дорогая подруга, бывшая миссис Брайт, — или, вернее сказать, мисс Брайт из девонского Дипфорда, — станет жертвой несчастного случая на крутой лестнице. Она сломает себе шейку, в спешке покидая место своего кровавого преступления, совершенного во имя страсти.

— Тебе это не сойдет с рук! — поклялась Ифигиния. Она была очень напугана, но держалась молодцом. — Вас повесят, мистер Хоут! Если не за это, то за убийство миссис Вичерлей!

— А ты знаешь о нем, верно? — Герберт улыбнулся ей своей обычной веселой, располагающей улыбкой, но глаза его оставались холодными, как стекло. — Вы очень умны, мадам. Я всегда восхищался вашим умом! Настолько, что даже пытался уберечь вас, но вы не послушались, не вняли моему предупреждению.

— Так это ты запер меня в склепе на Ридингском кладбище, да? — воскликнула Ифигиния.

— Я думал, что хорошее наказание страхом отвадит тебя от вмешательства в чужие дела, но, к сожалению, ошибся.

Мастерс все еще держал фрак перекинутым через плечо.

— Зачем вы убили миссис Вичерлей?

— Ах, Констанцию Вичерлей? — насмешливо протянул Герберт. — Так именно она начала все это! Много лет она спокойно занималась своим маленьким предприятием. За солидную дополнительную плату она подкупала гувернанток и компаньонок, которых сама рассылала в лучшие дома, и они шпионили за хозяевами, добывая для миссис Вичерлей самую пикантную информацию.

— А она шантажировала этих людей? — спросила Ифигиния.

— Ну да. Превосходный план, но однажды я заметил, что миссис Вичерлей использует его далеко не на полную мощность. Она предъявляла слишком скромные требования и шантажировала представителей только низших кругов света. Бедняжка боялась включить в свой список более влиятельные имена.

— Боялась, что они разоблачат ее и заставят остановиться? — спросила Ифигиния.

— Именно так. Она боялась рисковать, видите ли… Такая старомодная особа! Но я заставил ее расширить дело. Бедняжка так нервничала! — пожал плечами Герберт.

— Но как ты убедил ее принять тебя в долю? — спросил Мастерс.

— Я просто пригрозил ей разоблачением. Так вот, мы отлично работали с ней какое-то время, хотя она нервничала все больше и больше. А когда к ней явился поверенный Ифигинии и начал расспрашивать о мисс Тодд, она совсем потеряла голову и потребовала, чтобы мы немедленно прикрыли лавочку. Ну, мне и пришлось убить ее, пока она все не погубила.